что Алиса сразу поняла — с ним шутки плохи.

Л. Кэрролл

Я заехал домой за снаряжением, переоделся и поехал к мосту. На улице было почти морозно, как-то очень уж свежо для тарзанок, но Заку, в принципе, холод не помеха. А я не собирался прыгать. Мне только нужно было его найти.

Я нашел его моментально — он был в чем-то белом и сиял, как маяк.

При ближайшем рассмотрении это белое оказалось спортивным костюмом. Ожидая, пока я выберусь из машины, Зак улыбался во все тридцать два. Он стоял, опираясь локтем о перила моста, рядом валялась большая спортивная сумка.

Моя мама умерла бы от восхищения, если бы увидела его прическу — у меня такое просто никогда не получится, и это ее немного огорчает. Дай ей волю — она перепробовала бы на мне все придуманное и не придуманное. То, что «Платиновые ножницы» не украшают ее туалетный столик, просто чудовищная несправедливость.

Слово, которое наиболее точно характеризует прическу Зака, — «геометрическая». Ничего другого мне в голову не приходит. Я многое повидал по салонам маминых приятелей, поэтому меня уже автоматически привлекали такие искусности — гладкие, черные волосы, выстриженные острыми клиньями, и рваная челка до подбородка, постоянно прикрывающая глаз. Карий с желтизной. Второй глаз зеленый, темный, как тина. Я рассмотрел это в прошлом году, когда видел его в больнице при свете. Сейчас было темно.

Зак двинулся ко мне, сверкая глазами и зубами. Еще чуть-чуть — и поверю, что он рад меня видеть.

— Привет! — сказал он. — Решил попрыгать?

— Привет. П-прохладно немного.

— Да? Я не заметил.

Он обошел меня, едва касаясь пальцем, будто очерчивал по мне круг, и от этого по коже сыпануло мурашками.

— Джошуа, а ты подрос. И прическа у тебя клевая.

На-чи-на-ет-ся…

— Если я хоть немного тебя знаю, детка, — продолжал он, — то ты пришел не просто так. Смею предположить, что ты даже меня искал.

— Да, искал, — сказал я, стараясь выглядеть дружелюбно. — Ты видишь меня насквозь.

— Ну так…

В двух словах я изложил нашу проблему. Сначала мне показалось, что Зак даже не слушает — он смотрел мне ниже подбородка не отрываясь, будто думал о своем. Будь я проклят, если не знаю, о чем. Я даже начал нервничать. Но когда закончил рассказывать, он мигнул и перевел взгляд выше.

— Ага… И что же это Большой Перри сам не пришел, а послал тебя? Подожди, я угадаю. Он отправился к Лассе, хотя сам помирает от страха. Боится, что Лассе винит его в смерти Эли. Нет ничего хуже, чем оттягивание мести, хотя сицилийцы иного мнения… А у Киры, вероятно, свои дела. И по какой-то причине они уверены, что я сегодня тебя не съем, иначе не пустили бы одного. Интересно только, с чего они взяли?

Его прозорливость меня и взбесила, и перепугала слегка. Я и близко столько не знал.

— Но ведь не съешь? — решил я прояснить ситуацию сразу.

Глаза Зака засияли, даже сквозь челку. Опасно и красиво.

— Так вы думаете, что это Беати?

Мой вопрос он проигнорировал. Блин, в этом весь Зак.

— Боже упаси. Никто так не думает. — Я вспомнил наставления Киры. — Просто нам хотелось бы поговорить с ней, может, она кого-то знает — кошек мало вообще-то. Она должна чуять своих, правда?

— Ну так чего не поговорили, раз хотели?

— Мы подумали, что лучше вначале спросить у тебя… может, ты не позволишь ей говорить.

Кира попала в точку, хотя и не совсем.

— Я всегда был падок на лесть, — сказал Зак задумчиво. — Вы молодцы просто. Я ничего не слышал о чужих кошках, но Беати действительно может знать. Она такая скрытная…

Он весело рассмеялся, будто предположение о том, что Беати может что-то от него скрывать, жутко смешно.

— Так можно с ней поговорить? — спросил я осторожно. Настроение Зака — как горящая спичка. Никаких сквозняков.

Вовремя я так подумал.

— Я, пожалуй, разрешу вам перекинуться словом. И даже провожу тебя к ней. Но…

Всегда эти чертовы «но».

— Но что?…

Зак подошел ко мне так близко, что я увидел блестящую «собачку» молнии на его куртке. В темноте его лицо казалось обмороженным добела. Он положил ладони мне на плечи и склонился к уху, почти прижимаясь губами:

— Ты должен мне прыжок, — сказал он почти шепотом.

Как только он это сказал, мурашки, бегающие по спине, отвалились, скрючив лапки. И я ощутил, как все-таки холодно.

Видно, эмоции отразились на моем лице или меня передернуло, потому что глаза Зака стали веселыми и коварными одновременно.

— Как хочешь, — пожал он плечами, — дело твое.

Я внутренне выругался, посылая глубоко в ад всех вампиров, садистов, и Зака в частности — как воплощение того и другого.

— Думаешь, слабо? — спросил я со злостью.

Моя злость его только веселила.

— Щас увидим.

Я распутал снаряжение и прикрепил его к перилам. Пальцы гнулись слабо. Прыгать в такой холод — если не самоубийство, то откровенно тупой поступок. Но зная Зака, а он мог потребовать и что-нибудь гораздо менее приятное, следовало вопить от восторга.

Ветер бил в лицо, когда я стал на перила, выдохнул облачко пара и прыгнул.

— Не бойся, — сказал мне в спину Зак, — я классно умею делать искусственное дыхание. С языком.

Теперь я точно постараюсь выжить.

Ледяная волна ударила меня, как лавина, я кажется, на секунду потерял сознание. Но только на секунду. Прыгать в темноте не так плохо — не видно приближающейся земли, готовой расплющить тебя, как таракана. В это-то весь кайф, если тебя не шантажируют и не в такой холод. Я сжал зубы так, что чуть не раскрошил, и отдался полету. Через несколько минут стало не так плохо, я уже мог наслаждаться прыжком, а потом даже появилась испарина. Ну если не подхвачу воспаление легких, все будет просто супер.

Зак даже помог мне вылезти. Он просто взял меня за шиворот и перекинул через перила, будто я ничего не весил.

— Круто, — сказал он, все еще не выпуская меня. Его рука поглаживала по спине, пока что целомудренно тормозя у поясницы. — Ты крутой парень, Джош. Сделал это, даже без надежды, что Беати чем-то вам поможет. Это круто.

Я хотел сказать, что вовсе я не крутой и мне было страшно, но передумал. Мне почему-то было приятно услышать это, от него в особенности. Однако все же я поспешил выбраться из этих цепких рук — чтоб неправильно не понял. Заку понять неправильно только волю дай.

— Ты без машины?

— Беати забрала, собиралась заехать за мной. Но раз такое дело, значит, мы навестим ее. То-то девочка удивится.