Рослая элитная стража, находившаяся снаружи шатра, привычно расступилась, давая дорогу императору. Обычные солдаты – охранники Кэлен – сновали возле них то в одну, то в другую сторону.

Стоя позади Джеганя, но по-прежнему вблизи него, Кэлен в свете холодного рассвета терла руки, стараясь хоть как-то согреться. Стена темных туч надвигалась с запада. Даже сквозь ужасающую вонь лагеря она могла ощущать запах дождя, повисший в сыром воздухе. Мелкие облака, бегущие к востоку, были измараны кроваво-красным отсветом восхода первого дня зимы.

Джегань молча стоял, созерцая вздымающееся вдали плато. На плоскогорье сверху находился Народный Дворец. Несмотря на то, что он выглядел как дворец, он был немыслимо огромен. Практически это был город, служивший местом сосредоточения могущества земли Д’Хара. Этот город оставался последним оплотом сопротивления стремлению Имперского Ордена править миром и распространять на все человечество свои убеждения. Армия Имперского Ордена разлилась ядовитым черным морем на равнинах Азрита возле плато, изолируя его от всякой надежды на спасение.

Первые лучи солнца едва лишь коснулись далекого дворца, заставляя мраморные стены, колонны и башни испускать золотистое сияние. Это было удивительное, захватывающее зрелище. Хотя всем людям Ордена вид дворца, такого красивого, но недоступного их вожделеющим рукам, внушал лишь зависть и злобу. Они жаждали разрушить дворец, исключить такое величие из реальности, чтобы увериться, что человек никогда вновь не будет стремиться к чему-то подобному.

Кэлен поднималась в этот дворец – дворец Лорда Рала, – когда четыре сестры Тьмы приказали ей выкрасть шкатулки из Сада Жизни. Окружающие блеск и великолепие повергали в трепет. Кэлен очень не хотела забирать эти шкатулки из сада. Они не принадлежали сестрам, и, хуже того, сестрами двигало зловещие намерения.

На том алтаре, где стояли эти шкатулки, Кэлен оставила вместо них свою единственную ценную вещь. Это была маленькая резная фигурка, изображавшая женщину с запрокинутой головой, выгнутой спиной и сжатыми кулаками, противостоящую тем силам, что пытались покорить ее. Кэлен не могла даже вообразить, откуда у нее взялась столь прекрасная вещь.

Она очень горевала по поводу того, что пришлось расстаться с этой резной фигуркой. Ей было приказано уложить в сумку две остававшиеся шкатулки, и если бы она этого не сделала, сестра Улисия наверняка убила бы ее. Несмотря на то, что Кэлен сильно любила эту маленькую фигурку, свою жизнь она ценила больше. Она надеялась, что Лорд Рал, когда увидит эту вещицу, так или иначе поймет о ее сожалении, что пришлось взять принадлежащее ему.

А теперь Джегань захватил в плен сестер и владеет этими зловещими черными шкатулками. Во всяком случае, двумя из них. Сестра Тови первой отправилась в путь, увозя с собой одну из трех шкатулок. Теперь она мертва, а шкатулка, что была с ней, пропала. Сестру Цецилию убила сама Кэлен. В результате из четырех ее первоначальных похитителей осталось двое: сестра Улисия и сестра Эрминия. Но были и другие сестры Тьмы, которых Джегань держал под своим контролем.

– Кто мог привести шкатулку в действие? – спросил Джегань, насмотревшись на дворец, возвышающийся на плато. И было не вполне ясно, требовал он ответа от сестер или просто размышлял вслух.

Сестры Улисия и Эрминия лишь обменялись взглядами. Элитная стража стояла как высеченные из камня часовые. Люди из ее особой охраны медленно прохаживались взад и вперед, а ближайший из них, особо внимательно следивший за Кэлен, бросал в ее сторону надменный самодовольный взгляд всякий раз, когда начинал двигаться в противоположном направлении. Кэлен хорошо знала этого человека, знала его привычки. Это был один из наименее сообразительных ее стражей, подменяющий эту способность высокомерием.

– Ну, – наконец произнесла сестра Улисия в тревожном затянувшемся молчании, – это должен быть кто-то, обладающий обеими сторонами дара – как магией Приращения, так и магией Ущерба.

– За исключением сестер Тьмы, которые все у вас здесь, при себе, ваше превосходительство, – добавила сестра Эрминия, – я не знаю никого, кто способен справиться с подобной задачей.

Джегань посмотрел на нее через плечо. Тот солдат был не единственным, кто безосновательно относился к другим с высокомерным превосходством. Джегань был куда хитрее сестры Эрминии; она же была недостаточно умна, чтобы понимать это, но при этом довольно сообразительна, чтобы по выражению глаз Джеганя определить, что его взгляд говорит о том, что она солгала ему. Она перепугалась и моментально замолчала под этим испепеляющим взором.

Сестра Улисия, будучи значительно умнее сестры Эрминии, мгновенно оценила всю опасность ситуации и произнесла:

– Есть лишь два человека, способных осуществить подобное, ваше превосходительство.

– Это, должно быть, Ричард Рал, – вновь торопливо вступила в разговор сестра Эрминия, в попытке исправить положение.

– Ричард Рал, – повторил Джегань ровным тоном, наполненным холодной ненавистью. Его голос звучал так, будто он ни капельки не был удивлен подобным предположением.

Сестра Улисия откашлялась, прочищая горло.

– Или сестра Никки. Она единственная из сестер, которая не находится при вас и способна использовать магию Ущерба.

Взгляд Джеганя на некоторое время был прикован к ней, затем император отвернулся и продолжил созерцание Народного Дворца, теперь уже залитого солнцем так, что он светился как путеводная звезда, как маяк, пылающий над темной долиной.

– Сестра Никки знает обо всем, что сделали вы, глупые суки, – заявил он наконец.

Сестра Эрминия удивленно заморгала. Она не смогла удержаться, чтобы не спросить:

– Как такое возможно, ваше превосходительство?

Джегань сцепил за спиной мясистые руки. Его чрезмерно мускулистая спина и шея казались скорее бычьими, чем человеческими. А вьющиеся черные волосы по всему телу только усиливали это впечатление. Бритая голова делала его облик еще более грозным.

– Никки была вместе с Тови, когда та умирала, – сказал Джегань, – после того, как ее закололи и выкрали у нее шкатулку. До того я уже очень давно не видел Никки. И очень удивился, внезапно обнаружив ее. Я был там, в разуме Тови, наблюдая за всем этим. Хотя Тови и не знала, что я был в ее разуме, точно так же, как не знали и вы с сестрой Улисией.

И Никки тоже не знала.

Никки расспросила Тови, воспользовавшись тяжелым ранением женщины, побуждая ее к тому, чтобы выдать ваш план. Никки рассказала Тови целую историю о том, как ей хотелось избежать контроля с моей стороны, и благодаря этой лжи сумела завоевать ее доверие. Тови рассказала ей все. Все о магии Огненной Цепи, которую вы запалили, о шкатулках, которые украли с помощью Кэлен, и о том, как эти шкатулки предполагалось использовать совместно с магией Огненной Цепи. Короче говоря, все, все и все.

Сестра Улисия стала выглядеть еще более нездоровой.

– Тогда определенно это сделала Никки. Это должен быть кто-то из них – или один, или другой.