С этими словами мэтр стал подниматься вверх по крутому берегу.

От смущения (перепутать лоскотуху и утопленницу среди белого дня!) я не знал, куда девать глаза, и мысленно приготовился к разносу, но Куббик встретил меня в просторной гостиной, полулежа в кресле возле камина. Солнце светило в два узких окна, в пальцах некромант грел бокал с вином. Еще один бокал был пристроен на подлокотник второго кресла, на которое мне и указали взглядом.

— Садитесь, Згаш, выпейте со мной. — Наниматель смотрел в пустой и нетопленный по случаю лета камин. — И выслушайте все, что я собираюсь вам сообщить.

Я осторожно пристроился на краешек сиденья. Какое-то время в гостиной царило молчание. Потом через открытую в коридор дверь проскользнула белая с одним-единственным рыжим пятнышком на мордочке кошка, грациозно запрыгнула хозяину на колени и устроилась там с таким видом, словно от ее волеизъявления зависит судьба мироздания.

— В общем, так, молодой человек. — Молчание нарушилось настолько внезапно, что я вздрогнул. — Мне действительно необходим помощник. Обычно с работой справляюсь, но иногда случается такое, что хоть разорвись. Приходится обращаться за помощью к коллегам-соседям или нанимать бродячих «ловцов», но они, как правило, берут втридорога за свои услуги. Иметь постоянного помощника, насколько показывает практика, дешевле. Вы согласны на десять грошей[5]в неделю?

Десять? В неделю? Значит, в месяц выходит четыре злотых? Стипендия в Колледже составляла всего два!

— Согласен! То есть… вы меня берете? После всего?..

— После чего? А, вы имеете в виду вчерашний инцидент? Ну я, кажется, уже сказал, что вы действовали в принципе правильно. А лоскотухи — это давняя проблема! Обычно они затягивают мужчин под воду и потом, наигравшись, вышвыривают обратно. Дней через двенадцать — четырнадцать. Безобидные в общем-то девчонки…

Безобидные? Топят людей, а потом возвращают надоевшие «игрушки»? Мол, заберите его назад, он больше не шевелится — наверное, сломался! Дайте другого, нового!

— Конечно, безобидные, — озвучил мои сомнения мэтр. — Они, заметьте, Згаш, возвращают трупы, чтобы родные могли без помех предать их земле. А есть кое-кто, кто этого не делает. Вы можете представить, что бывает с теми, чьи трупы не погребены как должно по вине укравшей их для своих нужд нежити?

Я представил — и поперхнулся вином. Пока труп не сгниет окончательно, несколько месяцев или лет мучений, после чего жизнь призрака без надежды когда-нибудь обрести покой. А до этого полная или частичная потеря чувствительности, не считая способности ощущать физическую боль, и полная беспомощность. На практикуме нас вводили в транс, дававший кратковременную иллюзию такого существования, дабы будущие борцы со смертью знали, от чего им надо оберегать мирное население. Или на что они сами обрекут своих слуг, если захотят пойти по темной дорожке.

— Вот так-то. — Мэтр Куббик внимательно наблюдал за выражением моего лица. — Но обычно здесь все не так серьезно. Сейчас, летом, относительная благодать. Осенью наблюдается некоторое оживление да еще весной. Тогда приходится и на выезде работать… Что? — Он уловил вопросительное движение бровей. — На выезде. Я, а теперь уже мы, обслуживаем довольно внушительный округ. Кроме Больших Звездунов есть еще Малые Звездуны и около десятка деревень и хуторов, которые тоже считаются нашей территорией. Вы хорошо держитесь в седле?

— Да.

Верховая езда считалась одним из основных направлений развития физической подготовки в Колледже после основ самообороны и фехтования. Каждый выпускник был обязан наездить минимум сто тридцать часов в год. Для девушек норматив утвердили меньше — всего сто часов.

— Вот и отлично. Правда, приличный конь у меня всего один, но для первого раза старичка вам должно хватить. Там накопите и на свою лошадку. А сейчас пойдемте, я кое-что вам покажу!

Без особого почтения спихнув кошку (та вздумала было упираться лапами, но ее просто-напросто приподняли за шиворот и сняли), некромант поднялся и направился к одной из запертых дверей.

Эта кладовка разительно отличалась от той, в которой мне пришлось искать чеснок и одолень-траву. Вдоль стен тут были устроены ровные ряды полок, на которых на черном бархате лежали и стояли всякие приспособления. Осиновые колья, свечи всех форм и размеров, бутыли с жидкостями разного цвета и степени прозрачности, ровные ряды книг, стилеты и ножи в испещренных защитными рунами ножнах, какие-то чаши и кубки, бухты веревок самой разнообразной толщины, коробочки и холщовые мешочки. Окошек здесь не было, и пришлось подождать, пока мой наниматель по-простому, без заклинаний, зажжет несколько свечей в бронзовом подсвечнике.

— А вот здесь. — Голос его слегка дрогнул. — Наши запасы.

Он пошел вдоль полок, указывая на тот или иной предмет и называя его. Время от времени хитро прищуренный глаз косился в мою сторону — оценю ли я сей раритет по достоинству?

— Свечи из натурального жировоска с добавками… вот это — с вытяжкой разрыв-травы, это — с соком мандрагоры, а это (в связке было всего три штучки, смотрелись они особенно сиротливо) — с жальниковской крапивой…

Свечи имели слабый зеленоватый оттенок и казались тоненькими, какими-то кривоватыми. Явно кустарное производство.

— Кровь консервированная. — Мэтр уже шагал дальше. — Концентрат. Кошачья моча — поставщика вы видели только что… Желчь девственниц — редкость неимоверная, расходую буквально по каплям и в самых крайних случаях… Слезы младенцев… Сыворотка… Мел для пентаграмм… Из чего его делают, кстати?

— А… Ну известняк с добавлением муки из костей неупокоенных мертвецов!

— Именно!.. Вот тут зубы повешенных, мумифицированные части тел казненных преступников… Что используется чаще всего?

— Языки, — чем дальше, тем увереннее отвечал я, — глазные яблоки, ногти, волосы и… э-э… ну… кое-какие другие органы… если они присутствуют…

— То есть тестикулы, — кивнул мэтр. — Правильно. Не будьте столь стыдливы, барышня! Знаете, что самое страшное в нашей работе?

В голове замелькали обрывки ужасных историй, рассказанных как профессорами на лекциях, так и выпускниками прошлых лет, стращающими студентов.

— Э-э…

— Самое страшное в нашей работе — услышать слово «Упс!», — с довольным видом промолвил некромант. — Идем дальше… Ну вот тут книги, книги, книги… Вы их читали?

Я провел пальцем по корешку одного из томов, любуясь вытравленной на нем вязью рун. Кое-какие действительно читал, но большую часть нам показывали издалека и запрещали даже дышать в сторону сих раритетов. Подавляющее большинство этой библиотеки составляли тома, написанные более ста лет тому назад. Не хотелось говорить, но знания в некоторых из них устарели. Оборотней, например, давно уже делили на истинных (вполне себе разумные существа!) и ложных, а в новой классификации вампиров выделили двенадцать подвидов семи разных видов, в то время как еще сто лет назад вампирами считали также упырей и ламий. Теперь же упырей отнесли к отдельному классу, вампиров поделили на истинных и ложных, а ламий считали суккубами.[6]