До Москвы он добрался, теперь можно и отдохнуть… Вот только спина ноет после ночи, проведенной на старой жесткой кровати. Глеб поморщился, улыбнулся мыслям и направился к выходу. Взгляд автоматически фокусировался на молодых женщинах, удовольствие от лицезрения пышной груди или тонкой талии добавляло походке бодрости, а глазам – блеска. Отлично: иди, куда хочешь, делай что вздумается и… надейся, что расплата наступит не скоро.

Пройдя мимо касс, поднявшись по ступеням, Глеб вышел на привокзальную площадь и двинулся в сторону желто-оранжевых такси. Но, преодолев половину пути, остановился и с удовольствием сделал пару глубоких вдохов, шум живого многолюдного города стал громче, будто кто-то неведомый увеличил звук. Майское солнце, вынырнув из-за ватных облаков, обожгло лицо, рыжая девчонка в зеленых брюках, длинном коричневом свитере, коротком черном пиджаке и грубых ботинках притянула взгляд. Невысокая, волосы слишком яркие, дурацкий чемодан, спешная походка… Малявка еще. Такие не могли вызвать у Глеба особого интереса (скучно, и возни много), он переключил внимание на мчащиеся машины и вновь зашагал в сторону такси. Сейчас его устроит любая гостиница.

«Любая шикарная гостиница, – мысленно уточнил он, почесал заросший подбородок и улыбнулся. – Горячая ванна, белое махровое полотенце, чашечка кофе, отличный коньяк…»

Улыбка стала шире и циничнее. Глеб крутанулся на месте, как заправский танцор, чем привлек внимание окружающих, и выдал ликующее: «Опа!» Вдали, среди отъезжающих и приезжающих, вспыхнула, а затем погасла рыжая голова. Девчонка отправлялась неизвестно куда, что, безусловно, прекрасно – скатертью дорога, детка! Счастливого пути!

– Такси, такси, – пропел Глеб и вдруг почувствовал нарастающее тепло в ногах, оно сжало щиколотки, а затем поползло вверх, ослабляя мышцы, проникая в кровь и каждую клетку тела… – Нет, – сорвалось с губ. Сердце, сто раз привычное к подобным моментам, дернулось и заныло, еще надеясь на ошибку. – Нет, нет… Только не сейчас. Имейте совесть!

Глеб споткнулся, точно под ногами оказалась невидимая преграда, но упрямство и острое желание отстоять право на свободу несколько укрепили его силы, хотя… Он знал: это самообман.

«Ладно, готов пообщаться по существу, – Глеб разумно встал на путь переговоров. – Что от меня требуется? Давайте решим все вопросы максимально быстро, и я поеду в гостиницу пить крепкий черный чай… Обещаю, никакого коньяка, – не удержавшись, он хохотнул и торопливо продолжил: – В конце концов, я имею право на отпуск. Банальный отпуск. Дня три-четыре… А? Договорились?»

Тело развернуло, и перед глазами опять появилась белая надпись «Казанский вокзал».

– Стоп, – тихо произнес Глеб. – Но я же добрался до Москвы, и никто, ни одна собака страшная… – В боку весьма болезненно кольнуло. – О, прошу прощения, погорячился, – абсолютно не сожалея, извинился Глеб. – Но почему же раньше…

Стараясь получить разгадку, он осекся и прислушался: частенько ответы лежат на поверхности, главное – суметь их взять. Однако подсказка не бросилась в глаза, какой-либо звук не потребовал к себе повышенного внимания, в голове стояла густая тишина. Глеб дернул плечом, пытаясь избавиться от безоговорочного подчинения, но тяга невероятной силы потащила его вперед, не давая возможности даже избежать естественных препятствий.

– Не так быстро, не так быстро, – произнес он и налетел на тучную даму в коротком кожаном пальто. – Простите, мадам, – игриво выдал Глеб, приобнимая женщину правой рукой. – Если бы не обстоятельства, я бы – ух! – Договорить он не успел, ноги понесли дальше, да так, что заныли колени. – Эй, нельзя ли в другую сторону? Или немного помедленней? – Из вредности, поощряя дух сопротивления, Глеб вцепился в перила лестницы и вытянулся вдоль ступенек в неестественной позе, пришлось крепче сжать пальцы, чтобы удержаться. – Что смотришь? – рявкнул он на маленького мужичка, проходящего мимо. – Может, я устал и прилег отдохнуть!

Мужичок резко отвернулся и ускорил шаг, его примеру последовали еще человек пять, а Глеб с трудом выпрямился, выругался и сразу увидел рыжую голову, мелькающую в толпе.

Девчонка.

С коричневым чемоданом.

Ответ на вопрос…

«Так, ладно, я понял: нужно догнать эту крошку. Зачем? Считаете, она может мне понравиться? – Глеб едко улыбнулся, не сомневаясь, что шутка не пришлась ко двору. – Хорошо, я иду за ней. Заметьте, сам, добровольно. Прошу занести это в личное дело и жирно подчеркнуть, а лучше бы при случае меня поощрить».

Глеб поднял правую руку, почувствовав долгожданную самостоятельность в движениях, расправил плечи и нарочно неторопливо стал спускаться по ступеням. Тело больше не горело, ничто не толкало в спину, но выбора все равно не существовало: девчонку нужно догнать.

Рыжая голова исчезла, Глеб бросил: «Черт побери!» – получил еще один болезненный укол в бок, дернулся и все же с нескрываемой иронией прошептал:

– Да, я знаю, употреблять такие нехорошие слова, разговаривая с Небесной канцелярией, дурной тон. Больше не буду, честное слово, больше не буду.

Девчонка вынырнула левее, около касс, Глеб устремился следом, гадая, к чему все это должно привести.

«Мне ее соблазнить? Неужели? Симпатичная…»

Он продолжил развлекаться, пытаясь продемонстрировать непокорность хотя бы таким образом, но резкий холод сжал виски, и уже знакомое равнодушие тугим комком подкатило к горлу. Девчонка для Глеба мгновенно перестала принадлежать к прекрасному полу, она больше не воспринималась симпатичной рыжеволосой девушкой, которая, возможно, однажды превратится в эффектную женщину. Она все так же стояла в очереди в кассу, поглядывая то направо, то налево, но на ее узких плечах, маленькой груди, тонкой талии взгляд больше не останавливался. Взгляд не делил ее на зоны возбуждения и не оценивал по пятибалльной шкале. Ох, как же Глеб не любил, когда с ним так поступали…

«Ну и кто вы после этого? – огрызнулся он. – Зачем? Она мне на фиг не нужна!»

Боясь, что запрет распространяется на всех женщин, Глеб повернул голову и уставился на первую попавшуюся стройную брюнетку. Короткая юбка, черные колготки, дутая розовая жилетка поверх розовой же водолазки, волосы стянуты в высокий хвост, ровная челка доходит до бровей, длинные черные ресницы обрамляют кошачьи карие глаза… Стандартная волна желания порадовала и успокоила Глеба, и настроение скакнуло вверх!

– Значит, только эту девчонку нельзя? Ладно, договорились, – весело прошептал он и услышал приятный голос: «Мне нужен билет до Утятина»… Что?.. М-м, наверное…»

Так он и знал, так и знал, что придется тащиться в какую-нибудь дыру! «Кто ты? И с какой стати меня приставили к тебе?» Глеб прищурился, продвинулся к кассе и занял очередь, не отводя глаз от девчонки.

Как ее зовут?

Где живет?

К кому едет?

И где она взяла этот жуткий чемодан?!

Глеб представил, как прикасается к чемодану и безошибочно читает его судьбу, слышит голоса, видит руки и лица, получает ту самую информацию, которая бы его сейчас очень порадовала, но увы, возможности такой нет. Рыжая крошка ни за что не позволит донести ее пожитки до перрона. Скажет «я сама» и ускорит шаг. Еще бы! С его-то заросшей физиономией! Да и вряд ли крошка является доверчивым созданием. В таких-то солдафонских ботинках! Глеб досадливо сморщился и шепнул на ухо впереди стоящему мужчине: «Эй, приятель, пропусти меня вперед. Ты же не против, правда?» Получив удовольствие от минутной власти, не дожидаясь ответа, он обошел мужчину, рассеянно смотревшего по сторонам, явно позабывшего, зачем он приехал на вокзал, и мягко произнес в полукруглое окошко: