– Чаю? – нехотя спросила хозяйка, жестом указав им на кресла.

– Кофе, – возразил Алек и уселся на предложенный предмет мебели, запахнув куртку. Снять верхнюю одежду им тоже, кстати, не предложили.

– Заварной, пожалуйста, – проворковала Елена, нагло скидывая с плеч плащ и демонстративно повесив его на спинку кресла. – Надеюсь, у вас есть?

Оскорбления хозяйка дома не уловила. Вернее, она поняла, что ее унизили, но не догадалась, каким именно образом.

– Аня, кофе гостям, – крикнула в никуда дама.

– Замечательно, – продолжала ворковать Елена. – Вернемся к вашей дочери. Расскажите подробнее о ней.

– А что вам рассказывать? – несколько удивилась хозяйка.

– Начните с того, как ее зовут, – подсказал Алек. – Возраст, место работы или учебы, круг знакомых и друзей, как и когда проявились первые признаки болезни.

Дама брезгливо поморщилась. Естественно, она была больше занята будущей карьерой мужа и своим будущим статусом жены местного конгрессмена, чем проблемами дочери. Что в принципе стало понятно, как только они вошли в этот дом.

– Это все так не вовремя, – поделилась с ними дама. – Я уже говорила, что начинается предвыборная кампания, а тут… Вы же понимаете, какой урон будет нанесен репутации мужа, если эта история попадет в прессу? Вы же не станете использовать наши проблемы в таких целях? Я, конечно, достойно вас отблагодарю…

– Как зовут вашу дочь? – резко вернула Елена тему разговора. – Меня не интересуют проблемы вашего мужа в PR-кампании и его потуги в привлечении электората.

Дама опять недовольно поджала губы и посмотрела на Елену так, будто только что решила лишить ее чаевых.

– Нашу дочь зовут Александра. Ей в ноябре должно исполниться двадцать лет. Шестого числа… – создавалось впечатление, что мать не сразу вспомнила дату рождения своего чада. – Она, конечно же, не работает. Мы можем себе позволить пока содержать ее, когда закончит учебу, тогда… Если, конечно, не получится выдать ее замуж.

– У нее уже есть парень, постоянный молодой человек? – решила тут же уточнить Елена.

– Ну… Нет, по-моему, – замялась «любящая мать». – Она, конечно же, встречается с молодыми людьми, с детьми партнеров моего мужа по бизнесу.

– А с однокурсниками? – спросил Алек.

– С кем?

Понятно было, что даже думать о такой недостойной категории людей, как студенты, эта дама без содрогания не может.

– А друзья? – продолжала расспрашивать Елена. – Подруги детства, может, какие-то приятельницы по интересам? Компании?

– Я же сказала. Она общается с детьми наших партнеров по бизнесу, – напомнила мамаша. – Какие еще могут быть компании?

– А что, права жить своей жизнью у вашей дочери быть не может? – любезно поинтересовалась Елена. – Есть хоть что-то у бедной девочки, что она выбирает сама?

У дамы хватило ума смутиться. Как-то очень просто Елена перечеркнула разом все правила жизни этого дома и принизила все достижения великой семьи будущего депутата местного парламента. Все-таки она была женщиной, была матерью. И маска жены сенатора, к счастью, все-таки оказалась только маской. А выставлять собственную дочь игрушкой, роботом…

– Конечно, у нее есть несколько приятелей в университете, – помолчав, призналась клиентка. – Она же там не первый год учится. Просто я уже говорила… Сейчас начнется кампания. Мы должны помогать отцу… Вот она и общается больше с людьми нашего круга…

– А знаете, – вдруг сказала Елена, как-то мягко, чуть грустно, но ласково. – Искренне любить дочь проще, чем изображать эту любовь.

Алек удивился не меньше хозяйки этого не очень гостеприимного дома. С чего это Елена так меняет манеру поведения? Вроде она собиралась ставить эту дамочку на место, а теперь… Настроение Елены изменилось. Стало каким-то искренним, теплым, дружелюбным и почему-то грустным, будто ей открылась какая-то истина, секрет… А вместе с настроением его дорогой подруги изменилась и атмосфера в комнате. Будто они зашли в гости к старой приятельнице, посидеть за чашкой кофе, поговорить по душам. На клиентку эта перемена подействовала. Маска слетела, но доверительности пока не было, только подозрение, испуг.

– К чему вы это сейчас сказали? – холодно и надменно поинтересовалась она.

– Да так… Обычная прописная истина, – устало улыбнулась Елена. – Я, знаете ли, сегодня уже много их наговорила. Просто… Ведь совсем недавно в вашей жизни все было иначе, без предвыборной кампании, без обязательного имиджа супруги идеального семьянина и благодетеля. Не было и самого этого благодетеля. Вы не так давно второй раз вышли замуж, да? И Александра вашему мужу приемная дочь.

Да откуда она это взяла? Алек готов был плюнуть на все и трясти Елену за руку, просить, чтоб рассказала, с чего ей такое привиделось. Или правда привиделось? Нет. Обычно, когда при нем использовали силу, даже в маленьких дозах, Алек, как и любой маг, чувствовал это. Не было у его дорогой подруги видения. Тогда… Он проследил за ее взглядом. Елена смотрела куда-то чуть выше головы клиентки.

В небольшой нише висел портрет женщины лет тридцати. Очень красивой женщины. С прямыми светлыми волосами, волной обхватившими плечи, со строгими серыми глазами и тонкими, что называется, аристократическими чертами лица. Прямо английская леди. Чем-то она была похожа на хозяйку дома. Не по-родственному. А, как говорят, типаж тот же. Но их клиентке не хватало того шарма и элегантности, что был присущ даме с портрета.

Алек почувствовал стойкое отвращение к будущему депутату и желание начистить ему физиономию. У мужика нормальная семья, жена не из худших, дочь. А он вешает тут портреты первой супруги. Как недостижимый идеал? Как упрек нынешней жене? Сволочь, в общем… А тетка так старается. Играет роль, которая и ей самой-то наверняка претит.

Ведь вот теперь по лицу видно, клиентка – нормальная любящая мать. Только постарела как-то сразу. Усталые глаза, опущенные плечи.

– Да, – призналась она Елене. – Мы только недавно переехали сюда, к Анатолию… Я стараюсь быть ему хорошей женой… Знаете, как мы жили? Я Сашеньке даже платья нового иногда купить не могла. А теперь… Ей нужно будущее, нужно жить. Я вытерплю все что угодно ради нее…

– Она же ваша дочь, – понимающе кивнула Елена. – Я помогу вам обязательно. Но мне надо знать побольше. И не то, что вам положено говорить… Все. Вы понимаете?

– Вы сможете ей помочь?

Алек очень хотел курить. На нервах. В глазах женщины стояли слезы. И надежда. Как всегда, у их клиентов. И именно этих моментов Алек в принципе не любил. Он не был героем, не был борцом за мир во всем мире. Но когда на тебя вот так смотрят… появляется пафосное желание шагнуть в огонь, сказав на прощание что-то вроде: «Я вернусь с победой!»

– Давайте все же проясним с друзьями Александры, – как можно более вежливо напомнил он. – Нам это необходимо, чтобы выяснить, кто из ее окружения мог навести проклятие.