Ведьма сверлила взглядом лицо кикиморы, которое сейчас стало похоже на маску с приклеенной мертвенной улыбкой.

– Осенью в Носферон съедутся новички, это подарки для них, – тихо ответила она.

– Вранье. Причем наглое!

– Я сообщу в Темный Департамент, что ты ворвалась сюда и устраиваешь допрос! – взорвалась Мара, с усилием поднимаясь со стула и сжав кулачки. – Ты не имеешь права, ты незаконка при вампире, пусть и бывшая! Знать не желаю про твою якобы власть над ведьмами, ничего тебе не скажу! Пошла вон отсюда! И-и-и-и!!!

Лицо кикиморы исказилось жуткой гримасой: дикий визг сотряс зловоротню. Стены, люстра и занавески затряслись мелкой дрожью, и стеклянным взрывом разлетелись оконные стекла.

Когда кикиморский визг отзвенел и затих, Верховная продолжала спокойно стоять на месте, даже не дернувшись в попытке закрыть уши. Потом презрительная улыбка тронула накрашенные губы молодой ведьмы, и она вскинула руку в презрительном жесте, звякнув коллекцией вычурных черных браслетов на тонком запястье.

– Браво! Насколько я помню, эти мерзкие звуки называются кикиморским квизгом и твари вроде тебя считают его своим главным оружием. Но увы… – Ведьма пожала плечами. – На мне обереги от подобных сюрпризов темного народца. Поздравляю тебя, глупая Мара, ты осталась без окон. Хотя домовые обещают, что нынешнее лето будет жарким, но после лета обычно приходит зима… Всего хорошего!

Недобро рассмеявшись, Верховная ведьма удалилась под звон оконных стекол, которые продолжали осыпаться, впуская в кикиморскую зловоротню шквал летней грозы.

* * *

Нынешний год для местной нечисти, как и сказала Верховная ведьма, начался с приятных хлопот: темные семьи возвращались в Петербург.

Но иногда обнаруживалось, что уютная зловоротня, которую пришлось спешно бросить, уже занята какими-нибудь ушлыми домовыми.

Скандалы вспыхивали то здесь, то там. Этим утром жаркая склока произошла в одной из самых ценных, с точки зрения домовых, зловоротен, а именно в старинном доме на Садовой улице, в квартире, чьи хозяева бесследно сгинули.

В войне домовых семей за территории окончательных победителей не бывает: вендетта носит иногда характер затяжной войны и длится годами или даже десятилетиями. Поэтому остановить грядущую кровопролитную войну Клоповых с Мамаевыми, которые сейчас вопили и швырялись проклятиями друг в друга, было по плечу разве что существу сильному и разумному. Например, вампиру.

И таким вампиром оказался не кто иной, как Алекс Муранов, который сейчас в одной руке держал за шкирку Клоповых, в другой – сразу целый букет Мамаевых. Букет этот орал и лягался, расшвыривая домовые проклятия в виде тыквенных семечек, а Клоповы в ответ плевались проклятиями в виде сухой овсянки. Всю эту разъяренную компанию не смущало то, что они дрыгают ногами в воздухе и одежда их трещит по швам в железных вампирских пальцах.

– Я повторяю, что право владения этой зловоротней определяется Темным Департаментом! – размеренно чеканил Алекс, игнорируя безумный гвалт. – А не тем, кто первый ее занял! Вы меня поняли, уважаемые?

– Я имею все права! – визжал один из Клоповых. – Нашей семье Ливченко задолжали кучу денег, а зловоротню эту они унаследовали от вампиров Огневых и Сумороков, которые все сгинули! А должок отдавать надо, получается – наша теперь зловоротня!

– Врешь ты, наглая морда! – верещали в ответ Мамаевы. – Ливченко отказались от Огневых, и не наследники они теперь ихние по закону! Кто хату первый занял, тот и хозяин!

– Зловоротня Огневых останется нетронутой, и никто из нечисти жить здесь не будет! – гремел голос Алекса Муранова. – Эта зловоротня неприкосновенна – таково распоряжение Темнейшего!

– Но это же нарушение, ведь бывших хозяев нет! – вопила, тараща глазки, воинственная домовиха Фаина Клопова. – Вещички-то их Мамаевы подрастащили уже давно?! И ценные ведь вещички-то, но с другими домовыми не поделились… Да я им за это глаза выцарапаю… тьфу, будьте прокляты! – И шквал овсянки хлестнул противников, задев и вампира.

– Сами прокляты! – плевались семечками в ответ Мамаевы.

– Никто из вас тут не хозяин, я повторяю! – рявкнул Алекс, щурясь от летящих в лицо домовых проклятий. – Во что вы превратили квартиру, изверги! Тут же по колено все в мусоре! Рехнулись совсем…

В разгар свары из стены появился молодой коренастый оборотень, который в ладонях держал пару огромных капель воды величиной с грецкий орех.

– Мор Алекс! – воскликнул он. – Мор Алекс, тут срочное сообщение от водяной почты. Из… Темного Департамента!

– Какая, к черту, водяная почта? Темный Департамент опять в каменный век деградировал? Мобильные и интернет на что?! – громовым голосом проревел вампир. – Ну, быстро передавай, что там за очередной жареный петух их покусал!

– Да-да, сейчас… подождите…

– Эй, стажер, я не девица – на свидании ждать! – рявкнул Алекс, скорчив свирепую рожу специально для домовых, которые не переставали орать и лягаться.

– Да не понимаю я, что они там булькают! – чуть не плача, взвыл стажер Темного Департамента. – Ничего не понимаю: про какую-то опасность и ведьм вроде!

– Какая еще, к черту, опасность… да покажи мне, сам посмотрю!

– Сейчас… ага… минуточку…

Оборотень был примерно на две головы ниже рослого вампира, поэтому неуклюже подпрыгнул, в прыжке протягивая ладонь, на которой продолжали вопить дождевики. Те не удержались, подлетели вверх и свалились прямиком Алексу за шиворот черной футболки.

– Да черт бы вас всех…

Домовые Клоповы и Мамаевы, внезапно освободившись, с воплями ринулись в разные стороны и исчезли в стенах. Вампир же, скинув футболку, услышал глухой «плюх» в сугробы овсянки.

Стажер получил нагоняй, спешно подхватил дождевика и ринулся вслед за Алексом на улицу.

Уже там, под дождем, водяной был отпущен в огромную лужу, а вампир прочел сообщение о прибытии в Петербург особы, не слишком желательной для Темного Департамента. Особа эта, как сообщал Департамент, успела побывать не только у Носферона, но и посетить зловоротню декана Валькируса на Невском проспекте, дворец Темнейшего, скромное жилище самого Алекса Муранова, где перевернула вампирские вещи вверх дном, и устроить потасовку с кикиморой. А теперь направляется сюда, в обиталище исчезнувшей семьи Огневых.

Когда в залитый дождем двор на Садовой въехала красная спортивная машина, никаких следов вампиров или домовых уже не было и в помине. Только хлесткие водопады из водосточных труб да бурлящие лужи встретили Дарью Романовну, которая долго смотрела на окна, прежде чем зайти в подъезд и толкнуть дверь квартиры, ныне на языке тайного мира именовавшейся зловоротней. То есть приютом темных сил, законным убежищем нечисти, где людям жить уже не судьба.

Ступая по овсянке и тыквенным семечкам, Дарья Романовна пристально смотрела по сторонам.