мягкую шерсть на широких плечах, чтобы не упасть вслед за своим стаканом.

Это не нежно, но и не грубо. Это тягуче!

Он смакует мои губы, втягивает в себя язык, играя с ним и издавая гортанный звук, от которого в моей голове гаснет свет. С шумным вдохом отстраняется. Когда поднимаю тяжелые веки, вижу горящий желанием взгляд и колочусь с головы до ног, как трусливый кролик.

— Мне отвезти тебя домой и проводить до двери? — спрашивает трезвым, но хрипловатым и чертовски интимным голосом.

Обведя языком дрожащие губы, я цепляюсь за тот факт, что он не местный, и, возможно, я больше никогда его не увижу.

Разве это не то, что мне нужно?!

Всего один раз… и я больше его не увижу. Просто знаю это. Он отлично дал это понять.

Ну же!

— Да… — выдыхаю неровный ответ.

Глава 8

Маша

Моя ладонь снова в его ладони.

Мы возвращаемся в машину будто в ускоренной перемотке. По крайней мере, так я воспринимаю реальность, то ли потому, что кажусь себе пьяной, то ли потому, что и правда, пьяна. Только не знаю, шампанским ли, или винегретом своих чувств и эмоций.

Шоколадные нотки в воздухе салона, тепло подогретого сиденья…

Прячу похолодевшие ладони между коленей, слушая, как навигатор, в который я вбила свой домашний адрес, раздает указания, и глядя, как Кирилл неукоснительно им следует, бросая на меня то один взгляд, то второй.

Я не знаю, о чем говорить.

Боюсь выдать волнение, которое поднимается по ногам и распространяется по всему телу. Вязну в мыслях о том, что теперь не знаю, как нужно касаться мужчины. Что делать с руками и, черт возьми, ногами.

След от поцелуя на моих губах горит. На языке словно разлили острый соус, и я уже не уверена — это моя паника или мое желание.

Боже мой…

Я смотрю на него. На Кирилла.

На его руки, которые лежат на руле. На уверенные движения, которыми он управляет своей машиной. Пытаюсь представить, как выглядит его тело под одеждой. Какое оно на ощупь. Умеет ли он быть нежным, или нет?

Я ни о чем не думала там, у парапета. И сейчас хочу так же, ни о чем не думать, только чувствовать!

В ярком освещении лифта я вижу этого мужчину, в буквальном смысле, в новом свете. Я никогда не видела его так отчетливо, как сейчас. Когда тени не скрадывают ничего — ни текстуру его кожи, ни елезаметного загара на ней, ни темно-шоколадного оттенка его волос, который каким-то космическим образом оттенками совпадает с шоколадно-карим цветом его глаз.

— Этаж? — тянет руку к кнопкам, потому что сама я застыла посреди лифта так, будто мои ноги стали неподъемно тяжелыми.

— Пятый…

Он расстегнул пальто, и между распахнутых пол вижу обтянутый кашемировой водолазкой плоский живот. Классическую пряжку ремня на брюках и выпирающую ширинку под ней.

Пульс стучит у меня в виске.

Моя рука по-прежнему в его.

— Ты замерзла? — чуть сильнее сжимает мою ледяную ладонь.

— Я… нет…

Что мне ему сказать?

Что все мои системы свихнулись?!

Всего минута, и я вставляю ключ в замок.

Первое что делаю, войдя в квартиру — включаю свет. Все доступные мне источники. Потолочную люстру, светильник на комоде, свет в гостиной.

Это освещение настолько не интимное, что даже мне кажется абсурдом, но мне нужно столько света, чтобы я могла видеть своего гостя со всех сторон и в мельчайших подробностях.

В темноте он будет просто мужчиной.

Сильным безликим возбужденным телом, а мне это не подходит.

Кирилл слегка морщится от атаки на сетчатку своих глаз, но оставляет ситуацию без комментариев.

Я должна предложить ему раздеться.

Предложить располагаться, как ему захочется, но вместо этого молча наблюдаю, как он раздевается сам, не дождавшись радушия, и смотрит на меня с легким прищуром, бросая свое пальто на банкетку у двери.

Не обращая внимания на обстановку вокруг, смотрит только на меня.

Его тело подтянутое. Чертовски горячее. Брюки на бедрах и длинных ногах сидят идеально. Мне нравится его тело. Гибкое и сильное, и это процентов на пятьдесят генетика, уверена.

— Хочешь чаю? — продолжаю неподвижно на него пялиться.

— Нет.

Подойдя, снова берет в плен мое лицо и начинает с того, на чем мы закончили: целует мои губы, но сейчас это не прелюдия.

Это желание во всей своей чертовой красе: жадные касания, жадный напор языка. Его дыхание, которое участилось. Пальцы в моих волосах. Большим он задевает шрам у меня за ухом. Касание исчезает, потом возвращается. Кирилл трет рваный клочок длинной полоски, как любой человек, обнаруживший внезапное несовершенство, которое выпячивается, как трещина на стене.

Не задавая вопросов, заглядывает в мое лицо своим разгоряченным взглядом и, вместо того, чтобы ответить на его страсть, которую я разделяла каких-то полчаса назад, я просто стою проклятым столбом.

Словно девственница, которая ни разу не касалась мужчины так, как ей хочется, и чтобы сделать ему приятно.

Крылья его носа вздрагивают, будто он тянет в себя мой запах. Возможно, это галлюцинация.

Его губы влажные и блестят.

Он проводит подушечкой большого пальца по моим, но я не в состоянии ответить на эту игру! Я не могу играть, но и сдаться не могу. Я хочу его! Хочу…

Кладу дрожащие руки ему на грудь, чувствуя под ними твердые мышцы. Крупные ребра и твердый, каменный живот, который вздрагивает, и к которому мои ладони прилипают, не в состоянии опуститься ниже, к его ширинке.

Это стеснение. И страх сделать движение, которое не заберешь обратно!

Что он обо мне думает? Что я разочарование года? Он уже жалеет?

Снова целует. Я хочу чувствовать его как там, у парапета. Каждое касание. Хочу чувствовать, но пальцы Кирилла принимаются расстегивать мою шубу быстрыми движениями и так же быстро стягивают ее с моих плеч, и это разрывает тонкую нить ощущений, которую я так силилась снова нащупать.

Это слишком быстро. Кажется, я так не могу… мне нужно медленнее, но он пришел сюда не за этим. Я ведь и сама хотела быстро, разве нет? Никаких чувств. Это просто пластырь…

Шуба падает на пол, в ту же секунду горячие ладони сгребают в охапку мою попу. Еще секунда, и я обнимаю ногами литой мужской торс.

Шеи касаются настойчивые губы, от этого касания меня прошибает током. Током паники, от которой становлюсь деревянной…

— Где спальня? — он кусает мою скулу и захватывает губами мочку уха.

От ладоней отливает вся кровь.