- А если она, правда, ко дну пойдет? – спросил герцог, наконец, добравшийся до реки.

- Скорее, ты сам у меня пойдешь рыбам на корм, - пообещала Лизетта сладко.

Похитители тяжко вздохнули и сели на траву в ожидании дальнейших несуразностей.

Однако Лизетта сменила гнев на милость. Наслаждалась купанием, мыча под нос свадебную песенку. Щурилась на солнце и гнала прочь дурные мысли. Да, через несколько часов веселье закончится. Она вернется в красный замок, а единственным развлечением останется погоня за охранниками и слугами. Однако благодаря двум идиотам в ее скучной и унылой жизни состоялось забавное приключение. Надо ловить момент. Поогорчаться еще успеет.

- Я проголодалась, - объявила Лизетта два часа спустя, когда герцог с помощником дремали, навалившись друг на друга.

Брюнет оживился.

- Так давай, мы тебя до дома проводим. В смысле, до замка красного.

- Ишь чего удумал, - усмехнулась Лизетта грозно. – Пусть герцог твой за фруктами сбегает. А ты меня охраняй. Чтоб еще кто-нибудь не украл.

Герцог вскочил и в ужасе посмотрел на помощника, но тот развел руками.

- Беги-беги, пока у меня от голода совсем настроение не испортилось, - посоветовала Лизетта. - А фату снимать не смей! Узнаю, дух рогами и копытами выбью.

Герцог смирился с неизбежным и затрусил прочь, а брюнет, проводив его печальным взглядом, перебрался ближе к воде.

- Лизетта, давай поговорим, а?

- С чего мне вообще с тобой разговаривать? Толстячок - хоть герцог, а ты – простой помощник. Ничего выдающегося.

- Так я тебе в женихи и не набиваюсь. Просто хочу твои дальнейшие планы обсудить.

- Мои дальнейшие планы – не твоего ума дело, помощничек, - отчеканила Лизетта.

Брюнет скривился.

- Меня Гастон зовут. Гастон Ла-Пьер.

- Да мне без разницы. Лучше расскажи, насколько богат твой герцог.

Лизетту не интересовало состояние горе-женишка. Тянуло поиграть на чужих нервах.

- Не особо. Сама ж видела, какой замок обветшавший. К тому же, Его светлость – четвертый сын в семье. И самый нелюбимый. Старшие братья – гораздо плечистей и обаятельней. Выбирай любого.

- Вот еще, - фыркнула Лизетта. – Кто украл, пусть тот и женится. Ты от темы не уходи. Рассказывай подробности о герцогском состоянии.

- Откуда ж мне знать подробности. Я ж не член семьи.

- Оно и видно. А сюда зачем приехали? Что твой герцог в глуши забыл?

- Захотелось пожить на природе, - поспешно объявил брюнет.

Лизетта догадалась, что он соврал. Причина приезда явно не из приятных. Уж не погнали герцога из родного дома? Коли погнали, так и надо паразиту!

- И вообще, хватит вопросы задавать. Лучше сама о себе расскажи.

- Обойдешься.

- Не хочешь? Интересно почему? Может, ты никому даром не нужна? Иначе бы обитатели замка твоего всю округу на уши поставили. С ночи-то! А ведь не ищут. Поди обрадовались, что ты, наконец, исчезла.

Лизетта смерила брюнета снисходительным взглядом и отвернулась. Однако сердечко затрепыхалось. А ведь он прав. Не ищут, хотя с кристаллом давно бы на след напали и потребовали вернуть назад. Но нет, на горизонте до сих пор ни намека на охрану и Виолетту. Странно. Последняя головой отвечает за воспитанницу. Да и охране несдобровать, коли Лизетта в беду попадет.

Уж не наказать ли задумали подопечную? За вздорный нрав?

Тьфу! С них всех станется.

Лизетта тяжко вздохнула. Может, ну их – эти развлечения? Тем более, сидеть в воде порядком надоело. Пора и честь знать. В смысле, восвояси возвращаться, чтобы напомнить «свите» о своем существовании и отыграться за медлительность. День уж за половину перевалил. Не успеешь оглянуться, а там и ночь. Это в коровьем обличье Лизетта – грозная противница. А в истинном – та еще вояка. Герцог с помощничком мигом одолеют. И всё припомнят.

Вот только подкрепиться не помешает.

Или подремать?

А лучше и то, и другое.

Она вылезла из воды и растянулась на травке.

- Возьми веточку и мух от меня отгоняй, - велела брюнету.

По его лицу было яснее ясного, что он с радостью бы отлупил хлесткой веточкой саму Лизетту. Однако сжал зубы и выполнил требование. Встал над ее тушкой и принялся махать, как полоумный.

- Меня не задень, - проворчала сонная Лизетта. – А то копытом в лоб получишь.

Сказала и сладко засопела. Гастон выдохнул и сел на траву, но веточку не выбросил. Вдруг чудовищная невеста откроет глаза и увидит, что он наплевал на требование. Мало не покажется. Один удар «толчкового» копытца способен выбить дух. Однако минуты бежали, но Лизетта преспокойно дрыхла. Увы, у Гастона расслабиться не получалось. Светлость-то один-одинешенек за коровьим обедом помчался. Мало ли что может случиться по дороге. Он ведь к трудностям не приспособлен.

Вот, черти полосатые! Угораздило же Арнольда про девицу из красного замка заговорить. А он – Гастон – еще и восхитился ею, когда в беседке увидел танцующей. Теперь и намека на прежнее очарование не осталось. Того гляди, захрапит. Да так, что земля задрожит. В голову вдруг пришла безумная, но забавная идея: нарисовать светлость в образе грозного вояки верхом на корове. Или лучше в образе тореадора, что в заморской стране на арене выступают. Там, правда, в соперниках быки ходят. Но и корова сойдет. Особенно поверженная, лежащая кверху копытами.

Тьфу!

Гастон раздраженно постучал себя по лбу, вспомнив отцовские наставления относительно художеств. Наставления, нередко переходящие в побои. Рисовать Гастону строжайше запретили в детстве, едва заметили следы краски на рубашке. Видите ли, отцу с матушкой еще до свадьбы гадалка предсказала, что ежели хоть один отпрыск возьмется за кисть или обычный уголек, быть беде. Гастон жутко расстраивался. Ведь рисование было единственным, к чему лежала душа, да и получалось неплохо. Первое время он упрямился и тайком от отца продолжал заниматься запретным делом, но правда всплывала, а наказания ужесточались. Победа, как водится в семье, осталась за Ла-Пьером-старшим. Третий сын навсегда распрощался с холстами.

Надо же. Столько лет прошло, и вдруг вспомнилось былое увлечение.

Нет, нельзя рисовать. Им со светлостью сейчас только дополнительных бед не хватало…

****

На этот раз Лизетте ничего не снилось. Зато она отлично выспалась и набралась сил. Когда открыла глаза, солнце сияло на западе. Не садилось, но до заката оставалось часа полтора. А, значит, следовало выдвигаться.

- Ну, и где твой герцог?

- Хороший вопрос, - протянул брюнет, старательно помахивая над Лизеттой веточкой. – Надо было меня послать.