— Абсолютно ничего, — поспешно отозвался Браун. — Наверняка я был бы в курсе, если бы они объявились в этих краях…

— Вы уверены? — настаивал Лейн.

Судя по поведению шерифа, можно было не сомневаться, что тот трус и лжец.

— Да, конечно, уверен.

Презрение Лейна к этому человеку росло. Предполагалось, что служители закона должны быть храбрыми и защищать своих горожан, даже рискуя собственной жизнью, а не прятаться при первых признаках тревоги.

— Я только что был в салуне и слышал там разговор, будто несколько дней назад в городе побывали какие-то дебоширы.

— Никто не устраивал беспорядков. На этой неделе действительно было тихо, — стоял на своем Браун.

— Что ж, если вы ненароком узнаете о местопребывании банды или вспомните что-нибудь важное, сообщите мне. Я остановлюсь на ночь в гостинице.

— Вряд ли я чем-то смогу помочь, — запальчиво заявил шериф, разозленный напористостью Мэдисона. Он вытянулся во весь свой рост, тупо уставившись на рейнджера. — Потому что мне нечего вспоминать.

Лейн кивнул и повернулся к выходу. Он не знал, что происходит в городе, но складывалось впечатление, что местным жителям есть что скрывать. Значит, надо выяснить, что именно.

Он вернулся к своей лошади, которую оставил привязанной возле салуна, и зашагал к гостинице, чтобы снять комнату.

При одной только мысли, что в город явился техасский рейнджер, шерифа Брауна бросало в дрожь. Проводив глазами Мэдисона, пока тот не исчез из виду, он оставил свою контору, направившись в «Перекати-поле». Войдя внутрь, он поспешил к бару и заказал крепкую выпивку.

— В чем дело, шериф? — поинтересовался Хэролд, озадаченный его испуганным видом.

Этим вечером в городе не было бандитов или других опасных личностей, и он не имел представления, что так испугало шерифа.

— Вас что-то беспокоит?

— Да уж, — отозвался тот, проглотив одним махом свою выпивку и подтолкнув пустой стакан бармену, чтобы тот его снова наполнил.

Хэролд выполнил его безмолвное пожелание и подождал, пока шериф прикончит вторую порцию.

— В городе появился техасский рейнджер, ион ищет банду Купера, — сумел наконец выдавить шериф.

Хэролд напрягся.

— Его зовут Мэдисон?

— Да. Лейн Мэдисон.

Хэролд выругался себе под нос.

— Теперь понятно, что ему было нужно. Значит, он охотится за Дэном и его парнями?

— Точно.

— Ему понадобится большая удача, чтобы справиться с ними.

— Если он найдет их. Вы ведь ничего не сказали ему?

— Ни слова.

— Отлично, — сказал Браун с дрожью в голосе, — Нам, знаете ли, незачем злить Дэна, чтобы он прискакал сюда и начал всем мстить.

— Не беспокойтесь. От нас этот рейнджер ничего не узнает. Если он собирается искать Дэна, ему придется делать это самому.

Долли наконец удалось завлечь одного из мужчин, и они направились наверх. Проходя мимо бара, она подслушала разговор Хэролда с шерифом. Теперь ее впечатление от Лейна Мэдисона обрело смысл. Он оказался техасским рейнджером. И был, судя по всему, хорошим человеком. Она сразу поняла, что ей придется найти способ поговорить с ним нынче же вечером. Девушка решила, что проскользнет в гостиницу и расскажет ему все, что ей известно о Дэне Купере и его подручных. Долли не сомневалась, что если кто-нибудь способен покончить с бандой Купера, то это только рейнджер Мэдисон.

— Готова повеселиться, детка? — поинтересовался ковбой, подхватив ее на руки и двинувшись вверх по лестнице.

— Конечно, — заверила его она с сияющей улыбкой, но ее мысли были далеко.

Весь день Реймонд провел в своем кабинете, но его мысли были наверху, с его падчерицей Дестини. Ему надо было придумать, как лучше поведать ей о предложении Брайса. Конечно, это будет нелегко. Она была такой же упрямой и непокорной, как ее мать.

Не считая сильного характера Дестини, Реймонд мог понять, что привлекло в ней Брайса. Помимо того, что она могла помочь ему подняться по социальной лестнице, она была красивой девушкой с потрясающими белокурыми волосами и соблазнительной фигурой. Пока они жили в одном доме, не было дня, чтобы Реймонд не думал о том, как бы овладеть ею. До сих пор ему удавалось держать себя в руках, и, как оказалось, учитывая требования Брайса, все сложилось не так уж плохо. Она осталась невинной, что было важно. Разве он посмел бы подсунуть Брайсу порченый товар.

Чем больше он думал об этом, тем больше ему нравилась идея выдать падчерицу за Брайса. Его долги будут прощены, и теперь, когда Аннабелла умерла, он сможет жить так, как всегда и мечтал.

Дестини явилась по вызову отчима в сопровождении Сильвии, горничной, которая стала ее ближайшим доверенным лицом после смерти матери.

— Вы хотели меня видеть? — спросила она, войдя в комнату.

Сильвия передала ей, что Реймонд желает с ней поговорить и ждет ее в своем кабинете.

— Да. — Он поднял глаза и увидел горничную, стоявшую у двери. — Можешь идти, Сильвия.

Та нахмурилась, однако послушно вышла из комнаты, гадая, чего же хочет Реймонд.

Последние восемь месяцев, прошедших после смерти миссис Аннабеллы от лихорадки, Сильвия всячески оберегала Дестини. Будучи преданной служанкой, много лет проработавшей в семье Стерлинг, она никогда не доверяла новому мужу хозяйки. Она понимала, почему миссис Аннабелла вышла за него замуж. Реймонд был красив и обаятелен, а миссис Аннабелла чувствовала себя очень уязвимой после смерти мистера Стерлинга. Но после того как они поженились, правда о его истинном характере стала просачиваться наружу, и она оказалась не слишком привлекательной. Сильвия поспешила на кухню, не на шутку встревоженная необычным поведением Реймонда.

Оставшись наедине с Дестини, Реймонд повернулся к ней лицом. Он подготовился к предстоящему разговору. Наверняка она станет спорить, но он был готов парировать все ее доводы.

— Мы не говорили об этом раньше, но, как твой отчим, я обязан позаботиться о твоем будущем.

Дестини насторожилась. Что-то в Реймонде всегда тревожило ее. Когда он женился на ее матери, ей пришлось принять его в семью, но она никогда не относилась к нему как к отцу. Она всегда ощущала неловкость в его присутствии, а после смерти матери это чувство только усилилось.

— О моем будущем? Что вы имеете в виду?

Прошлой осенью Дестини дебютировала в свете и обзавелась преданными поклонниками, которые наносили ей визиты, но, когда ее мать умерла, она перестала посещать светские мероприятия.

— Тебе уже восемнадцать, самый подходящий возраст для замужества, — объявил Реймонд самым властным тоном, на какой был способен.