— О чем же?

— Вы утверждали, что не знакомы с джентльменом, которым я стал в свои двадцать семь лет. — Эверод навис над нею, пользуясь преимуществом в росте. — Я решил избавить вас от этого заблуждения.

Мауру обеспокоил злорадный блеск в его глазах, смотревших свысока на ее растерянность.

— Я вас не совсем понимаю, милорд.

Он провел большим пальцем по тонким косточкам на ее кисти. До этой минуты Маура не осознавала, что он все еще держит ее за руку.

— Вы находитесь на моей территории, мисс Кигли. И здесь действуют мои правила, — проговорил Эверод, и от торжественности в его голосе у Мауры зашевелились волоски на затылке. — К концу сезона вы не сможете так же невинно утверждать, что не знаете меня.

— Служанка мне сказала, что ты попросила подать тебе ужин в комнату, — сказала Жоржетта, повернувшись к племяннице в профиль: тетушкина камеристка в это время шнуровала платье своей госпожи. — Ты не больна ли, дитя мое?

Маура едва обменялась с Жоржеттой парой слов с того момента, как вскочила в коляску с такой поспешностью, будто за ней гнался сам дьявол. В буквальном смысле этого слова.

Она подумала, что сравнение, которое пришло ей на ум, не так уж далеко от истины: меньше всего лорд Эверод был похож на святого.

— Извини меня, тетушка, но я не смогу сегодня провести вечер с тобой и дядей. Это огорчает меня, но, право же, мне нездоровится. Если ты не станешь возражать, я поднимусь к себе пораньше.

Жоржетта повернулась к ней. Сложив руки на груди, она посмотрела на Мауру с сочувствием.

— Как ужасно, что ты нездорова. Сегодня вечером к нам должен заглянуть Роуэн.

— Ты, разумеется, передашь мои извинения и ему, — сдержанно сказала Маура.

Она ничего не сказала тетушке о своей встрече с Эверодом.

Покидая книжную лавку, Маура искренне хотела предупредить Жоржетту о том, что виконт выслеживает ее. Между ними тремя были старые счеты, а Эверод отнюдь не похож на человека, склонного прощать врагам своим. Да и Жоржетту нельзя было недооценивать. Уже после изгнания Эверода Маура узнала, что тетушка сказала далеко не всю правду о своих свиданиях с пасынком. Так двенадцать лет назад вера Мауры в тетю пошатнулась. И краткая встреча с виконтом сегодня показала, что с годами щекотливость ее положения ничуть не уменьшилась.

— У тебя жар? — Слегка нахмурив брови, Жоржетта сделала шаг к племяннице. При этом она закрыла нос изящно вышитым платочком, чтобы и самой не слечь в постель.

— Нет, тетушка. Просто легкое несварение желудка. — Маура закрыла глаза, когда тетушка прикоснулась к ее щеке своими холодными пальцами.

— Не могу с тобой согласиться. У тебя и впрямь жар. — И Жоржетта поспешно отошла от Мауры. — Боже, помилуй нас! Ты немедленно должна лечь в постель. А я велю повару приготовить один из моих укрепляющих чаев, тебе сразу станет легче. Уоррингтон очень огорчится, что тебя не будет с нами вечером.

Дав указания племяннице, Жоржетта вернулась к пудрам, румянам и притираниям, разложенным на туалетном столике. Ей надо было подготовиться к вечернему выезду. Хотя Маура была уверена в том, что тетушка ее любит, больше всего Жоржетту интересовала собственная персона.

— Всего хорошего, тетушка. Передай, будь добра, мои извинения дяде и Роуэну.

— Да-да, конечно, — рассеянно отвечала Жоржетта.

Маура тихонько выскользнула из тетушкиной спальни, вновь упустив возможность предупредить ее о намерениях пасынка.

Девушка нисколько не сомневалась, что лорд Эверод не замедлит дать о себе знать лорду и леди Уоррингтон. И если они решат объявить друг другу войну, то у Мауры не было желания оказаться под перекрестным огнем.

Или стать пешкой в чьих бы то ни было руках.

Как уже случилось однажды.

— Богом клянусь, тебя за такое убить мало! — прорычал Эверод. Он с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, пытаясь унять резкую боль внизу живота.

Ударивший его ангелочек не только не убоялся гнева Эверода, но еще и улыбался во весь рот, глядя на виконта без тени раскаяния. Мальчугану еще не исполнилось и двух лет, а он взял верх над мужчиной, который недавно отпраздновал свое двадцатисемилетие. Большее унижение трудно вообразить.

Эверод перевел горящий взгляд на отца малыша, который подбежал выручать свое чадо.

— Броули, если ты дорожишь этим чертенком, убери его с моих глаз подальше! — бросил Эверод и оскалил зубы.

Макус Броули выхватил ликующего сынишку из рук виконта и бережно передал своей супруге, леди Фэйр. У Эверода сузились глаза, когда он заметил, что леди, обнимая ребенка, пытается сдержать смех.

Броули потер челюсть, тоже стараясь не рассмеяться.

— Прими мои извинения, Эверод. Я тебе сочувствую. У юного Дерека появилась новая игра — лягать мужчин в самую чувствительную часть тела. И признаться, нам не удается отучить его от этого.

— Да ладно, чего еще ждать, коль в его жилах течет кровь Карлайлов? Они же все до единого прирожденные бойцы. — Эверод сжал руку в кулак, борясь с настоятельной необходимостью прижать ее к разболевшемуся паху. Он не хотел делать этого в присутствии двух дам: молодой герцогини Солити и ее золовки леди Фэйр. Поэтому он вжал кулак в левое бедро и постарался не застонать.

И только Фэйн Карлайл, герцог Солити, не постеснялся рассмеяться над несчастьем, постигшим друга. Эверод бросил на него уничтожающий взгляд.

— Жестоко так смеяться над бедненьким Эверодом, — пришла ему на выручку жена Фэйна. — Утром Дереку удалось лягнуть дворецкого и двух лакеев. После этого печального происшествия Хедж не выговорил ни слова, если не считать ругательств.

— А как ты думаешь, почему я настаивал, чтобы именно нашему другу Эвероду дали подержать этого негодного шалуна? — отвечал Солити, и не думавший каяться. — Если повезет, эта игра наскучит малышу, когда очередь развлекать его дойдет до меня.

Этого Эверод стерпеть не мог.

— Твое великодушие, Солити, поистине не ведает границ! Если у меня и были надежды когда-нибудь стать отцом, один удар ногой с размаху, похоже, расплющил их в лепешку.

— Неужели так сильно болит, Эверод? — с искренним сочувствием спросила леди Фэйр.

В ответ на этот неразумный вопрос виконт зарычал. Броули и Солити расхохотались, но Эверод заметил, как они обменялись взглядами, сочувствуя его несчастью.

После короткой встречи с Маурой Кигли виконт охотно принял приглашение Солити поужинать в кругу семьи Карлайлов. Но не прошло и часа, как он пожалел об этом. Герцог, ныне счастливый в браке, предложил провести вечер чинно, в противовес тому вихрю безрассудств, который неизбежно сопутствует лондонскому бальному сезону.

Чего стоило Эвероду выслушивать поучения о благонравии от одного из самых беспутных повес во всем Лондоне! Сколько лет он вместе с Солити (тогда еще просто Карлайлом), Рэмскаром и Кэддом, и думать не желая о приличиях, рыскал по всему Лондону в поисках развлечений. В высшем обществе эту четверку прозвали lessauvagesnobles, то есть «светскими дикарями».