глубокий вдох, выдохнул, взял кусок вяленой оленины и продолжил своё повествование, перебивая его лишь периодическими откусываниями характерных мясных частей.

— Понимаешь, карта живёт своей жизнью. Фигурки, которые ты не можешь с этой карты отлепить, не твоего, так сказать, хода. Считай, что это такое положение звёзд для живущих здесь. Только вместо звёзд — Хозяева.

— Боги?

— Нет, скорее устрашившиеся, причём себя.

— А как ты, хранитель рода, мог себя устрашиться?

— Тут дело не во мне… Сейчас… Точно не будешь?… Ну вот, не во мне дело. Это, так сказать, те, кто сейчас борются с Обратной Стороной и Граничащим, такие антикосмисты Себя. Они не рушат Мир, сам видишь, они скорее охотятся за мной. — Шарку посмотрел на меня, а после улыбнулся и дополнил свою мысль, оценку на которую мне давать просто не хотелось, так как снова начало клонить в сон. — Ну не за мной как сами за собой, и не за тобой, а, скорее, за возможностью моего проявления в Мире Той стороны. Можно сказать, что они и есть властители виртуальной периферии, там их дом, и оттуда они устремляются на обе Стороны.

— Вот так объяснил. И что, никаким чудодейственным ластиком их не стереть и никаким ломом не вырвать?

— А зачем тебе что-то вырывать ломом? Если фигурок этих нет, значит нет рядом и устрашившихся. Если устрашившиеся рядом, то тебя они не тронут, ты им не нужен. Знай себе сиди да медитируй, — самое лучшее занятие в этом мире, на мой взгляд. Больше медитируешь здесь — активнее живешь там, и наоборот. Логика, я думаю, тебе и так понятна.

— Шарку, и чё… Ты хочешь сказать, что я в действительности Здесь?!?

— И да, и нет. Всё-таки, хоть ты и здесь, но ты до сих пор там, вусмерть пьяный.

— Господи, спасибо.

Как это и бывает в очевидных выводах, оказалось, что не всё так однозначно, и никакое “спасибо” никакому “Господи” раньше времени слать не нужно. Очевидно, что место, куда меня занесло, не работало как загробный мир в его привычном понимании. Например, не было никаких гарантий, что если на Обратной Стороне наступила ночь, то на Той Стороне шел день. Или вот медитативный акт на Обратной Стороне, он ни капли не значит, что на Той Стороне я преисполнюсь силами и войду в активную фазу необдуманных действий.

Также оказалось, что на Обратной Стороне я не могу управлять собственной жизнью на Той Стороне, просто существуя сам по себе. Даже если Шарку и намеревался говорить правду, то он не учёл, что на меня не распространяются правила этого мира в его привычном механизме. Всё большее напоминало сломанный телефон, к которому мне долгое время приходилось адаптироваться.

Всё это вообще выглядит как красочный недодел, в котором, если честно, наскучивает находиться дольше десятка минут, и тут меняй своё окружение — не меняй, но одиночество не только не прекратит следовать по пятам, но даже будет умудряться своевременно догонять, и, куда без этого, настойчиво покусывать пятки.

Оказалось, что Шарку не шутил касаемо того, что он есть Спирт. Он своего рода им призывался по мере необходимого. Я допивал первый пузырёк, а после, принимаясь за второй, слышал его небодробящий возглас, обычно меня вопрошавший о том, пью ли я один и почему я пью один. Как я понял впоследствии, каждый раз когда я опрокидывал пузырь, его, а стало быть и моё тело настойчиво требовало что-нибудь выпить. Весьма простая логика.

И вдруг я встречаю на Обратной Стороне населенные места. Кроме нескончаемого количества деревушек, в которых, как оказалось, семьями жили покойные крестьяне, фермеры, садоводы, собиратели, рыбаки и охотники, в этом “в Себе” были и города. В один из них мне и на Той стороне доводилось попадать, но тогда мне его виды открывались как откровения, а теперь, весьма обыденно, я гулял по его улицам как по собственной кухне.

Этот город находится на периферии гор и вод. Он не появлялся никогда в точное время, скорее он открывал свои ворота лишь в тот момент, когда меня окружал туман, будь он предрассветным, ночным, или неутихающим на всём протяжении дня.

Обратная Сторона мне не нравилась, так как я не чувствовал себя Хозяином этих мест, не был пупом земли, и даже какой-никакой знаменитостью, прибывшей с Той стороны. Покойникам это было не за надобностью, а людей, в правильном понимании, то есть таких как я, мне не довелось встретить ни разу, хотя Шарку потому и вышел в моё тело, чтобы открыть людям это чудесное место общей памяти.

Да, я уступил Шарку собственное тело, и пока он несёт свою миссию в массы, я нахожусь так сказать запертым в безграничной библиотеке знаний. Как вчера помню эту фразу:

— Громосвет, ты оказался в Себе, так как ты веришь в Себя.

Приятно, конечно, что покровитель Рода, первопредок, который мог появиться как воплощение только на Обратной Стороне, и которого, по факту, не должно было быть вовсе на Той стороне, и не мне сейчас здесь объяснять почему, оценил по достоинству мой талант манипулировать информацией для собственного развлечения, но чтобы так, чтобы сам дед Мороз, да ну. “Устравшившихся”-то я не придумывал, хрен пойми как их найти, а как в виртуальность зайти так и тем более невообразимо! Не могло быть так, чтобы я с самого начала был прав. Хотя, отсюда следует, что раз я сейчас не верю в собственную правоту, то и моё нахождение здесь, получается, вынужденно, а не добровольно…

Сложно это. Одно понятно лишь, что лучше не сомневаться ни в чём. И не нужно ничего усложнять, особенно намеренно.

Это место, которому я дал название Кирквуд, находится в центре всех туманов. Он везде, от него проистекает всё, и к нему же всё приходит. Он возникает, а потому и строится по себе и из себя, и является доступнейшим местом для посещения во всей Обратной Стороне. Можно даже сказать, что он, а точнее то, что его возводит, элементарно пронизывает всю Обратную Сторону. Мне даже приходило в голову, что туманы Кирквуда и есть искомое виртуальное, но шар, который про себя я назвал “Бобой”, настойчиво не соглашался со мной, показывая всё те же грани вод и гор. Поэтому Кирквуд становился все большей загадкой этого непостижимого мира каждый раз, когда я в нём оказывался. Изучением Кирквуда я и занялся в первую очередь.

Сначала я бегал по мирам, сменяя их от самого древнего до самого нового, прыгал межпространственно и часами