Тойво знал, куда идти, он помнил все повороты, количество ступенек в переходах, но вряд ли эти знания могли бы помочь выбраться за стены застенков. То есть, конечно, за тюремные стены.

Одиночные камеры, в одной из которых он сидел, располагались в отдельном крыле крепости, в подвальном этаже. Если здесь не было никаких караульных помещений, то дальше, подымаясь на жилой, так сказать, уровень, помимо караулок встречались какие-то подсобки, где-то охранялась оружейная комната, опять же — малые залы для допросов, кабинеты следователей и надсмотрщиков. В общем, кури бамбук и пой песню.

  Локоть к локтю, кирпич в стене.

  Мы стояли слишком твердо, мы платим втройне.

  За тех, кто шел с нами, за тех, кто нас ждал.

  За тех, кто никогда не простит нам то, что…

Тойво понимал, что его выдавал не только странный внешний вид — маленькая форма и отпущенная неухоженная борода — но и запах. Можно плескаться, хоть заплескаться в тюремной раковине, но запах затхлости может удалить только сауна, либо в крайнем случае — не хотелось бы говорить: на худой конец — душ с самым обыкновенным хозяйственным мылом.

Поэтому, едва поднявшись на другой уровень, он пошел в сторону от выхода, направляясь в хозблок. Ему попалось по пути несколько охранников, но они никакого внимания на него не обратили. Встретились несколько подсобных рабочих из числа сидельцев — вот те как раз удивились, однако не отдавая отчет: чего с этим вертухаем не так?

Тойво вошел в душевую комнату и с наслаждением умылся, тщательно пользуя обнаруженный обмылок. С бородой справиться не было возможности, не выщипывать же ее, право слово, отросшими ногтями. Обратно облачившись в нелепую форму, он критически осмотрел себя в зеркало.

— До первого же караула, — вздохнул он.

Потом махнул рукой и вышел под нацеленные на него револьверы, зажатые в десятке рук с озабоченными лицами. Зэки-работяги застучали, не иначе.

— Ну, и кто тут у нас? — спросил человек, по всему видать, начальник караула, или дежурной смены.

— Заключенный 007, - ответил Тойво и поднял руки. — Справлял гигиенические потребности организма. Принимал душ.

Тюремщики переглянулись: о заключенном под таким номером они не слышали. Очень странный субъект, да еще в форменной одежде не по росту, да еще с гражданской бородой. Часом, не сумасшедший ли?

— Фамилия у тебя есть? — поинтересовался один из вооруженных людей.

— Разберемся! — строго сказал начальник, лишив Антикайнена возможности представиться. Видимо, он понимал, что дело тут какое-то темное, стало быть многие знания — многие печали. — В предвариловку его.

Камера предварительного содержания — это то место, куда впихивали заключенного, когда тот нечаянным образом оказывался на чужом более важном маршруте, либо следователь по каким-то причинам задерживался, а того уже доставили на профилактическую беседу. Или когда наступил день поздравления от всей администрации тюрьмы с Днем святого Валентина. Хотя для этого случая имелся карцер, то есть, изолятор временного содержания.

В предвариловке не было ни стула, ни стола. Пуховая кровать тоже отсутствовала. Да и вообще — это был огороженный железной решеткой закуток, ниоткуда не просматриваемый типа «каменный мешок». Стой себе, жди своего времени. Также не возбранялось повисеть на прутьях, уподобившись обезьянам в зоосаду. Кому, как нравилось.

Едва только Тойво оказался за решеткой, а тюремщики, попрятав оружие, начали расходиться по своим работам, по коридору с большой скоростью промчался начальник тюрьмы. Его побагровевший нос хищно раздувал ноздри. Подчиненные от него попрятались, как тараканы от луча света.

Начальник дежурной смены, уже собравшийся доложить по инстанции о недавнем задержании заключенного 007 по внутренней телефонной связи, резко передумал и бочком-бочком двинулся в сторонам дежурки — помещения, где помимо его кучковались приходящие помощники прокуроров, тоже приходящие следователи уголовной и иных полиций, а также постоянные маркитанты, занятые ежедневными подсчетами и связями с другими маркитантами, чтоб в тюрьме никогда не иссякала гнилая еда для заключенных.

— Как-то у нас в тюрьме сегодня беспокойно, — поделился он своим мнением, едва пробрался, никем не замеченный, в дежурку. Кроме него там щелкал по костяным счетам один из распорядителей продуктового набора, а также пара следователей, поучавших друг друга, как сподручнее ломать психику подследственных, скучающий помощник прокурора и еще один неизвестный субъект, несколько смущенный и даже потерянный.

— Не иначе — проверка от Международной организации Красного Креста, — добавил начальник смены. Он искренне считал, что нет в природе худшей организации, которая спит и видит, как бы испоганить жизнь тюрьмам, армии и даже флоту.

— Ну? — удивились следователи, а маркитант только хмыкнул, весьма презрительно, следует отметить, не прекращая щелкать косточками счет.

Наступила пауза, разговор не задался, тема не получила своего развития.

— Ах, да! — пробормотал себе под нос начальник. — Доклад, доклад.

Он схватился за трубку телефона и набрал номер 01.

— Господин заместитель начальника тюрьмы! — понизив голос, сказал он в трубку. — Имею ли я возможность поговорить с господином начальником? Это начальник смены Сииртя.

Трубка ответила, что начальник на территории, а в чем дело?

Если самый главный тюремщик вне доступа, значит, пьяный в хлам, либо в городе на приеме у мэра. Но он не более, как пять минут назад пронесся в хорошем темпе по коридорам. Значит, информации нужно непременно слить.

— Задержан возле хозблока заключенный 007, одетый в форменную одежду не по росту, с гражданской бородой. Помещен в ближайшую предвариловку.

Трубка, как показалась, облегченно выдохнула и предложила немедленно следовать к этой самой предвариловке, чтобы дожидаться там начальника тюрьмы.

— Что же ты, сученок, не доложил незамедлительно? — зловеще добавила трубка и отключилась.

4. Обвинение

Все, кто был в дежурке, услышали последнюю фразу и неодобрительно посмотрели на Сииртя. Тот положил трубку, пожал плечами и уже собирался выйти вон, как к нему обратился незнакомый субъект.

— Простите, господин начальник смены. Не посчитайте за труд проинформировать при встрече с господином начальником тюрьмы, что адвокат заключенного 007 как раз прибыл для беседы с подследственным.

— Кто это? — бесцеремонно спросил Сииртя у помощника прокурора.

— Адвокат, — вздохнул тот. — На законных основаниях.

Начальник смены вышел, недоумевая: как так случается, что есть какие-то 007, да еще в дурацкой форменной одежде, да еще и с адвокатом, а он — ни ухом, ни рылом?

Тойво находился там же, где его оставили. Только возле его камеры уже стоял, держась за решетку, начальник тюрьмы и переводил дыхание.

— Эдак, никакого здоровья не