Я смотрела. Окинула взглядом знакомый двор, по которому несколько минут назад прошла. Ничего интересного не заметила, и решила поинтересоваться:

- Вов, куда именно смотреть?

Вовка вздохнул напоказ, затем засмеялся.

- Глупенькая. Вниз смотри. Видишь, синенькая стоит?

- Что стоит?.. – автоматически переспросила я, и тут мой взгляд упёрся в машину, синие бока которой сверкали новизной. И сверкания эти будто кричали: я только из салона, зацени! Седан, с высоты четвёртого этажа я не видела, что именно за марка автомобиля, но на автомобиль отечественного производства похоже не было. Даже с моим плохим зрением, в очках или без очков, я определила, что этот «сюрприз» обойдётся нам дорого. Я глупо таращилась на машину, после чего нервно кашлянула. И поинтересовалась: - Откуда?

Вовка убрал руки с моих плеч, и я смогла повернуться, посмотреть в его довольную физиономию. А он гордо сообщил:

- Купил! Клёвая, правда? «Солярис», нулевой! – И опять гордый кивок головы.

Машина у нас уже была. Когда мы с Вовкой познакомились, у него была вполне приличная машина, пусть и пятилетка, но ездила исправно, и почти не ломалась. А после потери работы, когда стало ясно, что мы попали в финансовые затруднения, и решаться они не спешат, машину Вова продал. Скрепя сердцем, сжав зубы, он почти плакал, когда подписывал документы о продаже. Он расстался с автомобилем, но на тот момент выбора другого не было. Просто потому, что, получая ежемесячно приличную зарплату, Вова не привык особо задумываться о деньгах. А когда ему чего-то хотелось, он брал кредит. Ежемесячные платежи не вносили особых дыр в наш с ним бюджет, и я никогда не беспокоилась о долгах и неприятностях, которые они могут с собой принести. Вовка все свои прихоти оплачивал сам, я ни о чем не переживала, а потом вдруг оказалось, что у него целых пять – пять! – действующих кредитных договоров. Парочка мелких, таких, как телефон и ноутбук, большой телевизор, потом выяснилось, что он брал кредит на наш с ним отпуск в Доминикане, подарок на нашу с ним годовщину, хотя клялся мне, что денег накопил. Плюс ко всему на нём висел потребительский кредит, взятый им на ремонт в доме родителей, и сумма там была немаленькая. И оплачивал его он.

- Это же мои родители, - развёл он тогда руками и посмотрел на меня в полном недоумении. – Я у них один, я что, должен был с них деньги брать?

В итоге, денег от продажи его ненового автомобиля, едва хватило на оплату подвисших кредитов и пенни. Но всё-таки избавиться от выплат и долгов показалось мне в тот момент облегчением. Только поэтому мы все эти месяцы сводили концы с концами, потому что не было лишних трат. А вот теперь он мне гордо демонстрирует новую машину под окном.

- Что значит, ты её купил? – переспросила я. – Ты снова кредит взял?

Его красивая, широкая улыбка померкла. И взгляд, обращённый ко мне, стал недовольным.

- Вик, не начинай.

- Что значит, не начинай? – Я вновь посмотрела на машину, и понимала, что начинаю впадать в панику. А Вовка тем временем на меня с обидой накинулся.

- Вот ты всегда так! Даже не выслушаешь толком! А я тебя порадовать хотел… Смотри, стол для тебя накрыл! А ты сразу меня отчитывать, как школьника. А я не школьник, поняла? Я всё отлично соображаю. Я взрослый мужик, и, если помнишь, и до встречи с тобой как-то жил! Не тужил. – Он отошёл от меня, сел за стол и откинул крышку на коробке с пиццей. Подцепил один кусок и потянул его в рот, но было заметно, что Вовка всерьёз раздражён. На меня поглядывал с укором и обидой.

- Вова, у нас нет денег машины покупать, - попыталась донести я до него. Сказала это и развела руками. – У нас, вообще, денег нет.

- Ты опять, опять? – Он жевал и смотрел на меня с гневом. – Упрекаешь меня в том, что я не работаю!

- Я не упрекаю, - возразила я. – Но денег на кредит за машину у нас нет, - твердо добавила я.

- Может, ты выслушаешь для начала? – Вова бросил недоеденный кусок пиццы на тарелку, облизал пальцы. – Что за манера сразу впадать в панику?

- Я не впадаю в панику, я пытаюсь тебе объяснить…

- И я пытаюсь тебе объяснить! А ты не слушаешь, только всё портишь!

От этих слов стало обидно. И я замолчала. Сложила руки на груди, на Вовку смотрела с ожиданием.

- На половину машины родители денег дали. Я же платил за них тогда кредит, вот они решили нам, так сказать, вернуть долг. А мне нужна машина, я не могу без машины, Вика!

- И куда ты будешь на ней ездить? – поинтересовалась я. – К родителям в гости?

Он скривился.

- Вот почему ты такая злая? – упрекнул он меня. – Хотя бы и к ним. А ещё на собеседования. Как, скажи мне, можно найти нормальную работу, когда ты приезжаешь на собеседование на автобусе?

Я плечами пожала.

- Я же нашла.

- Да ты сразу после института туда устроилась, на свой завод. Туда все на автобусах ездят, как ещё-то?

- Этот завод, Вова, нас с тобой кормит.

- Да устроюсь я на работу, устроюсь! – завопил он. – Меня Севка к себе зовёт давным-давно, пойду к нему, если уж совсем припрёт. Буду окна пластиковые продавать, лишь бы ты была спокойна и довольна. И за машину буду сам платить!

Ничем толковым наш с ним разговор не закончился. А позже ещё и Лидия Николаевна позвонила, видимо, хотела в деталях узнать, как сильно я обрадовалась «сюрпризу», и Вова, конечно, матери нажаловался. Я сидела на кухне, успев переодеться в домашний костюм, грызла пиццу, смотрела в окно, в сумерки, и с тоской прислушивалась к телефонному разговору любимого с мамой. В какой-то момент он даже сунул мне трубку в руку, пришлось приложить её к уху.

- Вика, ты что, - запричитала моя будущая свекровь, - мы с отцом так старались, деньги копили, а ты недовольна?

- Лидия Николаевна, дело не в том, что я недовольна, - попробовала я донести до неё суть вопроса, - а в том, что у нас нет денег выплачивать даже половину стоимости этой машины. Их просто нет.

- Будут, - уверенно перебила она меня. – Вова сейчас какую угодно работу найдёт. Вот посмотришь. А пока мы поможем, как всегда, кстати. Холодильник вам забьём, вот Вова как раз приедет и всё привезёт. Мы же с отцом всегда помогаем, тебе ли жаловаться? Мы никогда вас с Вовой не бросаем в трудной ситуации. А вот твоим родителям совершенно наплевать, что вы едите и где живёте.

На эти претензии у меня никогда не находилось ответов. Что я могла сказать? Что с удовольствием обошлась бы без их «родительской поддержки»? Что она кажется мне назойливой и навязчивой? Что их родительская помощь позволяет их великовозрастному сыну проявлять все признаки инфантильности? Без всяких зазрений совести. Да, именно так мне и кажется. Вот только в отсутствие у Вовки работы, мы, на самом деле, без поддержки не проживём. Вот и приходится мириться, приходится быть благодарной. И понятно, что никуда мне от этой машины не деться. А Вовка, стоя рядом и слушая наш с Лидией Николаевной разговор, выглядел победителем. Понял, что я сдалась. А позже, когда мы уже легли спать, сказал: