Тонко рвётся скрипка из своих оков.

И за гребнем вала, как исход предтеч

Я стою устало… и не нужно встреч.

8

Перелески, подлески, тропы, ручейки - всё оставалось за спиной. Над головой висело голубое небо в белых прожилках перистых облаков. Под ногами упругая трава. Куда я иду? Кто бы знал! Просто иду. Подальше. Как можно дальше. За спиной не захороненные трупы, за спиной знакомый, привычный мир, оставшийся по другую сторону закрытого портала. Еще за спиной рюкзак. Мой обычный старый, видавший не одну дорогу рюкзак с притороченными карематом и спальником. Благодаря тяжести доспеха он остался в пределах полянки. Найти его не составило большого труда. А вот палатку пришлось бросить. Не беда. Все равно в палатке спать в незнакомой местности это верх идиотизма. В рюкзаке обычные походные вещи - куртка, кофта, котелок, полотенце… список по-полной. Наверное, надо было посидеть, перебрать, подумать - что-то выкинуть, другое подобрать, взять с собой. Взяла только наалевский шерстяной плащ, подбитый мехом и с бронзовой фибулой. У мертвых я брать не захотела. Ничего.

Я давно уже прошла поле, которое в моем мире перерезала железная дорога с бетонной будкой станции «Юматово». В этом мире ее не было. В душе скребнули кошки. Если я только когда-нибудь смогу вернуться…если… когда-нибудь. Но разум жестоко пресекал мои мечтания - никогда. Да, скорее всего именно так. Никогда. Надо к этому привыкать…

А жизнь она везде жизнь, что в том мире, что в этом. Ценна сама по себе, а не по месту, в котором ее провел. Можно хорошую квартиру иметь и денег в банках немерено, а только пусто все, пусто и гадко, будто не прожил, а просуществовал. Что та квартира, если душа Дорогой пленена. Шагать - не перешагать. Вот и иду.

«…но надежда осталась хоть зима здесь слишком длина

И пока вокруг только ад - ведь ангелы спят»

Кэт Зуева. Моя давнишняя подруга и бард. Что я тогда ей ответила?

«Вы говорите, что ангелы спят - не совсем.

Кто-то проснулся и снова стучит мне в окно,

А за окном едва побелевший рассвет.

Я не отвечу, и ангел спрячется в нем»

Как же давно это было? Почти вечность назад. Кровавую вечность, вывернувшую меня наизнанку и заставившую убить в себе романтика. Проза жизни. Проза смерти.

Мне было всё равно куда идти. На север, на юг, на запад - везде могут быть и эльфы и люди. А могут и не быть. Любая из дорог может меня завести в их логово, равно как и вывести. О мести сейчас думать рановато. Да и кому? Эльфам? Этим, конечно, однозначно и в первую очередь. Но разменивать одну жизнь за одну мне нет никакого резона. Оружия же, кроме ножа, никакого. Смешно? Совсем нет. Мечи там всякие, луки, стрелы - они ведь всё игровое, безопасное, бутафория одним словом. Месть это блюдо, которое надо подавать холодным и острым. Так что мне для начала надо уйти подальше от эпицентра магического катаклизма, а потом уже планировать. Оставались еще маги. Свои или чужие. Кто-то же дал отчет началу «проекции». Не с божьей же помощью переместилось из одного мира в другой полполигона. Тем более, что природа, ориентиры, речка остались теми же. Значит этот мир двойник нашему - по крайней мере, в природном факторе. Обитатели же… вот они как раз диаметрально противоположны. Эльфы. И что-то мне подсказывает, что не они одни. Где-то могут оказаться и гномы и гоблины и всякие другие твари.

Магия в этом мире тоже есть. Были в моем мире некоторые «приколы», которыми я баловалась. Бросить «магическую бомбочку» под трамвай или троллейбус, чтобы он остановился четко дверями возле меня. Или бросить «нить», чтобы узнать далеко ли от остановки транспорт, которого ты ждешь. Да и с людьми бывало также «вызнаю» кто где находится. Свою энергия я давно научилась контролировать. Был у меня лет в пятнадцать такой случай в Севастополе. Ходили мы в горы. На одной из яйл[3]захотелось нам с чего-то поиграть с одним парнем в гляделки. Смотрим, смотрим на друг друга и вдруг я четко вижу как вокруг него появляется синяя каёмка переходящая в голубую. Вокруг всего корпуса, а над головою еще и расцвечена другими цветами. Тогда меня первый раз проняло. Потом начала почитывать, вызнавать, научилась чувствовать. И только. Здесь же только попыталась и ощутила так, что воздух из легких пропал куда-то. Кинула легкую «нить», почти на грани восприятия… и получила ответ. Дубы отозвались тяжелым гулом, березы - веселой перебранкой, а органика - нечеткими образами. Ну, что ж, хоть в засаду не попаду и то ладно.

Не быть мне магичкой. Если я рецепты обычного борща забываю через час, стихи через день, а мелодию вообще никогда - мне слон на ухо еще до моего рождения наступил. Куда ж мне всякие заклинания распевать!

А вот что я забыла, так это еду. О чем, ближе к вечеру, радостно напомнил пустой желудок. Вместе со снова разболевшимся плечом получился отличный дуэт. Помня о том, что ночевка готовится засветло, я не стала заставлять организм пахать на пределе сил и начала высматривать место привала.

Спать на земле я не решилась. Вернее сначала улеглась, а потом покрутилась - сна ни в одном глазу, будто кто-то орет дурным голосом прямо в ухо. Дома я иногда слушалась своих предчувствий, а иногда посылала их лесом. А здесь как раз лес. Вот они и пришли все ворохом. Спать не дают. Есть всё-таки некоторые вещи, с которыми не поспоришь. Пришлось присматривать себе дерево. Не дуб - липа. Но тоже разлапистая до неприличия. Хотя и поменьше моего Патриарха Всех Дубов будет. Рюкзак удобно устроился в углублении между тремя ветвями. Я на нем. К одной ветке спиной прислонилась, на другую ноги положила, а третья - под боком, чтобы я не свалилась. Царское ложе. Оружейный пояс повязала вокруг тела и ветки, как страховку. Теперь всё! Спать!

Ага, щас! Дали мне поспать! Ровно половину ночи - хватит, детка, выспалась! Внизу, на полянке такой гульбан устроили, что можно всю округу на уши поднять. Хорошо, что хоть костры на противоположной от меня стороне. Но слезть все равно не получится. Сиди бобылем, смотри, как пьяная орава веселится.

Сначала подумала, что люди. Да ну! У людей таких широких морд не бывает. Будто кирпичом приложили. Всех. Поголовно. Приплюснутые носы, толстые губы и низкий лоб - точно не люди. Орки? Все может быть. Я классификатор местных рас еще не изучила. В свете костров их кожа кажется темнее, чем людская, но имеет ли она какой-то оттенок, сказать не возьмусь. Пока буду их называть орками, а там как сложиться - посмотрим.

От шума и криков новоявленных орков разболелась голова. А вместе с болью пришла злость. На всё сразу. И на Игру эту дыбильную, ради которой я через полсоюза пёрлась, и на мастеров-идиотов, и на послушных, как овцы ролевиков, так и оставшихся в палатках, несмотря на угрозу их жизни, и на себя, любимую, за то, что как дура их спасать кинулась. На эльфов, мать их за ногу, и на орков - все они одним миром мазаны! Этим миром! Ну и понятно на сам этот мир, от которого я была вовсе не в восторге. В общем, поводов злиться у меня хватало. А вот возможностей, чтобы эту злость выплеснуть, пока не было.