«Эбби, ты идиотка, раз сидишь здесь и слушаешь этот бред». Она обязана остановиться, пока не потеряла голову.

– Рауль, спасибо за вкусный обед. Теперь вам лучше отвезти меня обратно в фермерский дом. – Она встала из-за стола, но он продолжал сидеть.

– Вы хотите уйти до того, как я расскажу вам, где найти «Лабиринты Лаво»?

Она повернулась к нему лицом:

– Это именно та информация, которую вы хотели мне рассказать и показать?

– По-моему, вы удивлены, – ответил он с завидным спокойствием. – Это связано с виноградником «Флорезон». Переехав в шато пятьдесят лет назад, мой родственник Огюст Декорве обнаружил между картами в библиотеке записную книжку. Возможно, Байрон останавливался в замке много лет назад.

Неужели?

– Огюст не знал, что думать. Понимая, что мой дед отлично знает английский язык и обожает произведения Байрона, особенно те, которые были написаны им во время его греческого периода, он послал ему записную книжку.

Шокированная, Эбби вцепилась пальцами в спинку стула.

– Она у вашего деда?

– Да. Он думает, что это подлинник. По-видимому, Байрона очень заинтриговала система посадки виноградников в виде террас, которые он назвал лабиринтами. Это еще один пример того, что вы говорили о необычайной красоте и суровости природы.

Эбби опустилась на стул.

– Он не показывал стихотворение эксперту для проверки подлинности?

– Нет. Если стихотворение подлинное, то он не захотел бы показывать его миру. Я прочитал его. Оно занимает только две страницы записной книжки. И оно подписано Байроном, его подпись ни с чьей не перепутаешь. После смерти Огюста о записной книжке знает только мой дед, моя бабушка, я и теперь вы. Если вы поедете со мной во Францию, я покажу вам это стихотворение. Мне надо узнать ваше мнение.

Эбби уже решила отправиться с ним во Францию на день-два. Но если стихотворение окажется подлинным, то это будет самое захватывающее событие в ее жизни.

Пока она сидела в оцепенении, Джинджер прислала ей сообщение о том, что они вернулись. Эбби ответила, что вернется через несколько минут, и положила телефон в сумочку.

– Мои подруги поели в Броке. Я сообщила Джинджер, что скоро присоединюсь к ним. Если вы говорите мне правду, то я, конечно, хочу встретиться с вашим дедушкой и увидеть стихотворение, но…

– Вы мне не верите, – откровенно заявил он, и она затаила дыхание. Положив несколько банкнот на стол, он встал.

Эбби посмотрела на него.

– Я поговорю со своими подругами, как только вернусь в фермерский дом.

Рауль помог ей подняться со стула. Она уже слишком остро ощущала его близость, а теперь почувствовала, как он коснулся руками ее плеч. На мгновение ей захотелось, чтобы он обнял ее. На дрожащих ногах она пошла за ним к машине.

Она знала, что Зоя и Джинджер хотят вернуться в Грецию и Италию. Они не захотят ехать во Францию и высмеют Эбби за легковерность. Она понимала, что они усомнятся в ее здравомыслии, если она примет приглашение Рауля.

Ее размышления оказались более чем пророческими, когда через полчаса после того, как Эбби представила подругам Рауля во дворе, они поднялись в ее спальню. Она рассказала им обо всем, в том числе о том, что Рауль – вдовец, потерявший своего ребенка.

Зоя посмотрела на нее с сочувствием.

– Я понимаю, он великолепен, и ему трудно противостоять. Но, возможно, он просто слишком умен. Как только ты рассказала ему о предполагаемой недостающей работе лорда Байрона и упомянула «Лабиринты», он тут же ухватился за эту идею.

– Я тоже так считаю, – тихо произнесла Джинджер. – Но я не понимаю, почему он хочет тебя подкупить. Этот человек настолько красив, что может без всяких уловок заполучить любую женщину. Вероятно, он очень хочет, чтобы ты поехала с ним.

Зоя прибавила:

– Все зависит от того, как ты к нему относишься. Эбби отвела взгляд в сторону.

– Вы, наверное, будете шокированы, когда узнаете, как меня тянет к нему.

– Тогда я могу посоветовать только одно: не позволяй ему обижать тебя, как это сделал Найджел.

Щеки Эбби покраснели.

– В этом-то и проблема, Джинджер. Я не хочу привязываться к нему, но меня так к нему влечет, что я с трудом переношу мысль о расставании с ним.

– Похоже, ты уже решила поехать с ним.

– Я не знаю. Я верю, что он говорит правду. И он пригласил и вас тоже. Мы все можем взглянуть на стихотворение.

– Если оно существует, – вмешалась Джинджер. – Но давай посмотрим правде в глаза: ты хочешь быть с ним вне зависимости от того, что он решил тебе показать. Верно?

– Да, – прошептала она, – но мне надо больше времени, чтобы все обдумать. Вы можете улететь в Италию. Сегодня вечером я поговорю с Раулем. Если я решу, что не стоит рисковать, то я вылечу из Женевы в Венецию и встречусь с вами завтра. Что скажете?

Зоя улыбнулась:

– Что бы ты ни решила, мы на твоей стороне.

– Только будь осторожна, – предупредила ее Джинджер, и подружки обнялись.

Они уже собрали свои вещи накануне.

– Будем перезваниваться каждый день!

– Конечно. – Эбби помахала им вслед рукой и вернулась в дом, чтобы позвонить Раулю. Сердце едва не выскакивало у нее из груди, когда она попросила Габриель соединить ее с Раулем.

– Эбби? – произнес он глубоким голосом. – Я думал, вы не позвоните. Каков ваш вердикт?

Возможно, она пожалеет об этом, но она не может себя остановить. Ей хочется быть с ним, а все остальное не имеет значения.

– Девочки уже уехали в Италию.

– Это означает, что они не верят тому, о чем я вам сказал.

Она крепче сжала рукой телефон.

– Они хотят, чтобы я приняла решение.

– И вы его приняли?

– Да. Только Байрон мог сравнить виноградники на террасах с лабиринтами. Не каждый шарлатан такой сообразительный, как он.

На другом конце несколько секунд стояла тишина.

– Когда вы будете готовы ехать и выяснить, гожусь ли я в шарлатаны?

– Я уже готова. Я поеду с вами только на один день. Посмотрев записную книжку, я уеду в Италию.

– Я восхищаюсь вами за то, что вы смелее своих подруг.

«Или гораздо глупее».

– Я заберу вас через пять минут.

– На чем мы поедем?

– Не на старом «рено».

– Какое облегчение. По-моему, эта машина вот-вот развалится.

Рауль хихикнул, и Эбби повесила трубку. Она позвала Габриель и поблагодарила ее за все. Потом она взяла чемодан и спустилась по лестнице, удивляясь тому, что делает. Почему она так взволнована, если может опять пострадать? Но по какой-то причине ей было на все наплевать.