Позиция А. Волки представляют собой естественную угрозу для промысловых животных, за счет которых выживают жители Аляски, не говоря уже об угрозе безопасности самих людей. И держать их численность под контролем любыми возможными методами (включая отстрелы, ловушки, капканы, расстрел из дробовиков с использованием малой авиации и даже удушение волчат газом прямо в их логове) – насущная необходимость, подсказанная здравым смыслом. Если оставить все как есть, то волки расплодятся и вычистят, как пылесосом, всех до единого лосей и оленей. Интересы людей – это главное, и аляскинцы имеют законное право распоряжаться всем, что можно взять от дикой природы, с максимальной для себя пользой. Любое противодействие данному плану исходит, как правило, от хлюпиков-«зеленых», изредка от местных жителей, а еще от неохотящихся городских пижонов и приехавших из других штатов радикально настроенных безмозглых шестерок из групп по защите прав животных.

Позиция Б. Волки, будучи сверххищниками, являются неотъемлемым компонентом здоровой, сложной, саморегулирующейся экосистемы, и уничтожение большей их части (до восьмидесяти процентов или даже поголовно в ряде административных единиц, согласно существующим планам) приведет лишь к ухудшению и без того непростой экологической ситуации. Без волков популяция оленей и лосей непомерно разрастется. Волки – тоже ценный ресурс, за счет которого выживают местные охотники, а еще источник многомиллионного дохода штата за счет привлечения толп экотуристов и фотографов. Кроме того, их наличие является непреходящей эстетической ценностью для коренных жителей, даже если большинству из них никогда не доведется увидеть волка. К тому же расстрел волков с аэропланов – чудовищное действие, негативно отражающееся на имидже штата. Любой, кто не понимает всего этого, – недальновидное, угрюмое и тупое быдло.

Это лишь краткое изложение сути вопроса. Полная версия куда более мерзкая и многоуровневая, подкрепленная мнениями биологов, управленцев, политиков, защитников дикой природы и охотников, метающих в лицо друг другу комья грязи из статистики и риторики. Добавьте к этим экстремистам еще людей «старой школы», для которых волки – просто четвероногие тараканы, и тех защитников прав животных, которые боготворят сanis lupus, этих подвергнутых опасности сверхсуществ – и вы получите примерное представление обо всей этой широкомасштабной свистопляске, вылившейся уже за границы штата и даже за пределы страны.

Волки в силу своей врожденной собачьей харизмы и статуса вымирающего вида на большей части их прежнего ареала стали, несомненно, отдельной большой и важной темой. Люди, живущие в разных концах страны и даже мира, беспокоятся о том, что происходит у нас здесь, и это не может не раздражать многих жителей Аляски, которые убеждены в том, что контроль над численностью волков – их личное дело, и никого другого не касается. Экс-губернатор Уолтер Хикель, открыто осуждавший вмешательство защитников волков (многие защитники были из иных мест) два десятка лет назад, высказался по этому поводу совершенно определенно, и его непреднамеренно комичная фраза стала крылатой: «Мы же не можем дать полную свободу дикой природе».

Волки Аляски уникальны, по крайней мере, в одном отношении. В начале двадцать первого века они все еще здесь, с нами, в значимом (хоть и регулируемом человеком) количестве. Они обитают на территории всего штата, и, согласно данным местных биологов, их численность составляет где-то от семи до двенадцати тысяч особей. В силу неуловимой, «непубличной» природы данного вида, а также масштаба и труднодоступности местности эти цифры можно считать весьма приблизительными, с большой вероятностью в сторону уменьшения. Некоторые биологи полагают, что, скорее всего, их не более семи тысяч[6].

Но какова бы ни была эта цифра, есть люди – особенно те, кто связан с большими доходами спортивно-охотничьей и туристической индустрии и потому в каждой рогатой лосиной голове видит ходячий банковский чек, а также жители сельских районов, бедных промысловой дичью, – которые считают, что численность волков слишком велика. И не важно, что многие из тех, кто получает главную прибыль и поднимает всю эту шумиху, даже не являются жителями Аляски.

По крайней мере половина всех аляскинцев, будь они сельчанами или горожанами, туземцами или белыми, не испытывают никакой враждебности по отношению к волкам и на самом деле считают их своим ценным наследием.

Федеральные власти Аляски с момента присвоения территории статуса штата в 1954 году и до конца 1990-х годов осуществляли жестокие программы по истреблению волков, используя капканы, отстрел с воздуха, яды и поимку за вознаграждение. Однако все это происходило не без ожесточенных дебатов и противодействия. Благодаря двум проведенным местными жителями в 1990-х годах голосованиям (которые организовывал мой друг Джоэль Беннетт) и трем случаям личного вмешательства губернатора убийство животных было временно приостановлено. Но в 2003 году, при поддержке вновь избранного губернатора Фрэнка Меркауски, действие программы по регулированию численности волков возобновилось, и вскоре власти привлекли к отстрелу с воздуха частных пилотов-охотников, которые имели опыт работы в районах размером со Среднезападные штаты. Юго-восточная Аляска пока не стала одной из зон массовых убийств, но это пока.

И в противовес – одна яркая иллюстрация. Однажды, буквально едва отъехав на лыжах от дома, я увидел на своем заднем дворе огромного черного волка – животное, не только толерантное к людям и собакам, но фактически (за неимением более подходящего слова) социальное. Тогда я и представить себе не мог, чем обернется вся эта история в последующие месяцы и годы.

Время действия: 1981 год, середина августа, вечер. Место действия: где-то на границе рек Кобук и Ноатак, в глубине западной части горного хребта Брукс-Рейндж. Труднодоступная, пробитая ветрами местность, серо-голубые горы и тундровые долины, оплетенные оленьими тропами, что протянулись вдаль под бескрайним небом. Худощавый молодой человек карабкается вверх под порывами холодного северного ветра. За одно его плечо закинут рычажный карабин 35-го калибра, а за другое – средней руки фотокамера. На поросшей кустарником террасе на склоне горы, прямо над ним, в косых серебристых лучах света сошлись в схватке гризли и одинокий серый волк. Волк кружит и стремительно бросается, пытаясь вгрызться в медвежий зад, гризли уворачивается и бьет лапой, его рев заглушает ветер. Медведю никак не удается поймать волка, а волк не может ранить медведя, и никто из них не собирается сдаваться. Возможно, они не могут поделить добычу, а может быть, волк защищает свое логово или просто кидается на медведя из принципа.