Мы переглянулись. Подождем.

Черт, вообще-то время нас поджимало, но их академия оказалась недалеко, Юрашик сразу показал направление, и мы увидели высокое здание из красного камня, очень заметное.

Оля крутила головой, но держалась за меня, я ее тащила и по сторонам не смотрела, некогда.

– Можно тебя звать Юраш?

– Да хоть как.

– Смотри, что нам надо. Во-первых, мы должны успеть забрать вещи. Во-вторых, нам бы не попасть из огня да в полымя. То есть сразу надо увидеть договоры, понимаешь? В-третьих, там решили, что Оля некромантка, а я боевик, у вас есть такие направления?

– Понял. С вещами пока не знаю. К заместителю ректора отведу сразу, обучения у нас не завтра начинается, а еще через два дня, большая часть студентов на практике, но идут новые зачисления, магистры на месте. Направления есть все. Полгода у первых курсов общие занятия, а после экзаменов, зимой, расходятся по своим факультетам. Кстати, некроманты и боевики как раз ценятся.

Да? Оля первый раз с интересом посмотрела на Юрашика и даже улыбнулась. Ну, хоть что-то.

В чужую академию мы почти вбежали, вероятно, мордочки у нас были такие озабоченные, что везде пропускали без вопросов.

В этой академии даже на вид поприличней, так что, девочки, не торопитесь сразу соглашаться на первое предложение, подчеркиваю красным.

Стоимость обучения за год те же двести тысяч райсов. Комнаты на двоих, постельное белье дают и два раза в месяц меняют. Горячий обед входит в общую сумму, причем булочку можно забрать с собой, а Юрашик в нее иногда запихивает котлету из второго блюда. Фартуки, халаты, котлы и лопаты и что еще требуется для обучения – выдают. Для домашних работ выделены специальные помещения с учетом расписания. Пропуски наказуемы. Отработку после академии можно заменить деньгами, суммы астрономические, но хотя бы указаны. Лекари есть.

Ну что ж, тут шансов выжить больше.

Опять мы полежали на кушетках, нам подтвердили будущие направления и опять выдали бумаги на подпись.

Проблема одна: подписываешь договор – и на кисти левой руки появляется стилизованный знак конкретной академии, с ним не зайдешь в любую другую, если нет особого разрешения.

А подписать надо сразу, потому что осталась одна свободная комната для девушек, официальный набор первокурсников последний день. Кто не успеет в отдельные комнаты своего набора, идут на подселение к старшему курсу, а это чревато, причем подписать договор необходимо до восьми вечера.

Попытки объяснить, что в той академии наши вещи – никого не интересуют.

Я решила так: Оля подписывает сразу и держит оборону в комнате. Как сможет.

Свой экземпляр договора забираю, с ним бегу за вещами. Если получится забрать, то сразу отношу бумаги в приемную комиссию.

Какого черта я хотя бы монет не прихватила побольше?!

Юрашика уговорила пойти со мной и ожидать у входа.

В прежнюю академию я прошла свободно и вещи быстро собрала, но только влезла в лямки рюкзака, дверь комнаты распахнулась:

– И куда ты собралась?

Хам! На «ты» к совершеннолетней девушке обращается.

– А твое какое дело?

– Что?!

Дядька так удивился, не передать даже. Не разозлился, не оскорбился, а просто удивился. Кто из студентов, даже еще и не студентов, смел назвать магистра на «ты»? У него это в голову не помещалось. Совсем. Зацепил ногой единственный стул, подтянул к себе и сел, как Иван-дурак головой к хвосту.

– Повторяю, куда ты собралась?

– Как это куда… мне сказали, если не нравится – вперед, живи на улице. Учиться начну не завтра, а чуть позже.

– И насколько позже? Через год, два, пять? Ты не устроишься здесь на работу.

– Как получится.

– Ты знаешь, что Ольга поменяла академию?

Вот что не люблю, так это врать. Прям болею сразу. Посмотрела на руки, надо бы помыть вообще-то, тюфяки их поганые никто никогда не стирал, даже не выбивал, про пылесос и не слышали, наверное. Покрутила руками, развернулась и пошла в душевую.

Магистр не шевельнулся, только крикнул:

– Пока не подпишешь договор, из комнаты не выйдешь. Ясно?

– Ясно, – откликнулась я.

Включила воду, пустила намекающей струйкой, вытащила новый договор. Подписала, иголкой от значка проколола палец и приложила в нужный квадратик, который на глазах поменял цвет. Громко спустила воду, договор свернула и спрятала в кармашек джинсовой куртки, чтобы рюкзак еще раз не снимать.

И тут началось веселье!

Заголосили на все лады сирены, набирая силу. Сначала такой тоненький звук, едва слышный, но очень противный, и уже через несколько секунд все завыло, как в кране с водой после