С благодарностью она улыбнулась ему.

– Да будет так, – подтвердил Хатепер. – Веди нас, царевна.

Анирет сама выстроила своих воинов в небольшую процессию, которую возглавили Хатепер и Нэбмераи. И пусть сегодня по тропе предстояло подняться лишь маленькой группе, всё должно было пройти так, как следовало.

Царевна встала перед Хатепером и Нэбмераи, лицом к храму, и вскинула руки в жесте приветствия, а потом поклонилась, коснувшись ладонями колен. Остальные повторили её жест и после подхватили подношения – корзину с хлебом и фруктами, кувшин с вином и немного благовоний. Анирет глубоко вздохнула и запела, взывая к Богам, моля их обратить свой взор на храм, который не должен был быть забыт. И когда она сделала первые несколько шагов по камням уходящей вверх тропы, девушка почувствовала, что плиты как будто ответили приглушённой вибрацией.

Голос царевны зазвучал сильнее, к нему присоединились глубокие низкие голоса Хатепера и Нэбмераи и неуверенный поначалу хор воинов, повторявших последние строки гимнов. Эхо подхватывало песнь, отражая её от стен храма, давно не слышавшего ни гимнов Богам, ни прославления таланта зодчего, этот храм сотворившего, ни восхищения Владычицей, которую воспевало сие творение. Песнь захватывала ярус за ярусом, ступень за ступенью, пробуждая священное присутствие в древних стенах, пока каждый камень здесь не вспомнил, зачем и во имя чего был уложен, и каждая колонна и плита не завибрировали скрытой силой. Маленькая процессия остановилась лишь у сокрытых дверей в сердце верхнего святилища, чтобы зажечь огонь, воскурить благовония и оставить там подношения. К тому времени свет памяти уже прокатился по каждому помещению, и, казалось, даже краски на рельефах и статуях засияли ярче.

Украдкой Анирет посмотрела на Тахири, который гармонично влился в процессию и пел гимны Ваэссиру, вплетая в них прославление Владычице. Его звонкий голос звучал твёрдо, глаза сияли, а по лицу катились слёзы.

Когда их небольшой ритуал завершился, царевна вышла на верхнюю террасу и вдохнула полной грудью, чувствуя, как пробудилась спавшая здесь несколько веков энергия. Она уже знала, что эту ночь хотела провести здесь, в храме, пусть даже жилища жрецов и были уже давно заброшены и плохо подходили для обитания. Девушка шла по колонной галерее, разглядывая рельефы, на которых Владычица, изображённая как Император-мужчина, совершала подношения Богам. На других рельефах оживали картины её жизни и её свершений. Она несла в Таур-Дуат процветание. Она примиряла народы. Она была единственной, кто сумел совершить экспедицию в далёкие джунгли за сепатом Нэбу и примирить рэмеи с тамошними обитателями, а затем вернуться с щедрыми, невиданными до той поры дарами. Священная роща перед храмом была символом этой гармонии и дружбы – многие растения были привезены из тех дальних земель и посажены рядом с растениями Таур-Дуат.

Анирет остановилась перед одной из статуй у колонн, похожей на прочие. Как и показал ей Ваэссир в видении, эти статуи имели и его лик, и лик Владычицы Хатши, запечатлённый мастерами в камне. И чем дольше смотрела царевна в лицо статуи, таинственно ей улыбающееся, тем больше ей начинало казаться, что она смотрела в глаза своего отражения. Потом статуя завибрировала и пошатнулась. Анирет охнула и отскочила, но то было лишь видением. Подчинившись порыву, девушка подошла к статуе и обняла её, прижавшись лбом к горячему камню. Её разум раскрылся многочисленным ярким видениям, как случалось иногда в ходе ритуалов. Образы сменяли друг друга слишком быстро, чтобы она успела поймать ответ, и всё же кое-что царевна уловила. Медленно, как во сне, она побрела вниз по тропе, а потом в одно из глубинных святилищ, к сокрытым в самом сердце храма гробницам. Она уже знала, что на нижних уровнях были похоронены верные жрецы и воины, но её призывали хозяйка и зодчий.

У небольших запечатанных дверей Анирет остановилась и положила ладони на створы. Это было единственное место, где Сенастар позволил себе запечатлеть их с Владычицей вместе. Здесь Хатши была изображена такой, какой он видел её, – прекрасной сияющей женщиной, Богиней, которой он поклонялся. Весь этот храм, спроектированный его творческим гением, воздвигнутый его фантазией и руками лучших мастеров, был памятником его любви к Владычице. Памятником… воплощённой памятью. Анирет чуть улыбнулась, чувствуя, как подступают непрошеные слёзы. Её переполняли чувства, для которых не было слов. Она коснулась соединённых ладоней Владычицы и Великого Управителя, которого Императрица никогда так и не смогла назвать своим супругом. Здесь, в своей последней обители, они были вместе. Царевна верила, что Ануи, справедливый Судия, даровал им единение и у Вод Перерождения, ведь разве могло быть иначе? Разве могла кануть в памяти веков такая любовь?

Услышав шаги за спиной, Анирет не обернулась. Ей было всё равно, кто пришёл сюда вместе с ней. В тишине этот кто-то тоже прошёл к дверям и положил ладонь на створы чуть в стороне от её руки.

– Сенастар был рождён человеком, – тихо проговорил Нэбмераи, – и он был одним из самых талантливых зодчих нашей земли. Его род был ни беден, ни возвышен. Кто мог представить тогда, что он станет опорой Императрицы? Вопреки всему он возвысился, и его уважали как политика. Злые языки говорили, что лишь через ложе Владычицы он добился своего высокого положения, но большинство судили по его деяниям и видели: это было не так.

– Он так и не смог стать ей супругом…

– Не смог. Им бы этого не простили – они оба это понимали. Императрице и так пришлось доказывать, что она была в своём праве. Супруг-человек обрёк бы на гибель их обоих… И всё же именно Сенастар стал её советником, единственным Великим Управителем – человеком.

– При единственной Императрице, правившей столько лет, – Анирет слабо улыбнулась. – Она ведь в итоге провела его через ритуал крови… сделала рэмеи.

– Но никто не забыл его происхождения. И всё же таланты его зачаровывали умы, затмевали все противоречия. Народ чтил его, а этот храм по праву стал одной из самых драгоценных жемчужин зодчества Таур-Дуат.

– Забытая жемчужина в оправе из зарослей и камней… Они не заслужили забвения, Нэбмераи.

– Мы не забыли их, – веско возразил Таэху. – И вы не забыли.

Они встретились взглядами.

– Тебе странно находиться здесь? – прямо спросила Анирет. – Я должна повторить путь Владычицы Хатши. Но ты – не Сенастар, и соединяют нас совсем иные… условия.

– Я помню, – мягко ответил Нэбмераи и чуть подался вперёд, оказавшись вдруг очень близко. – Но именно я буду подниматься с тобой на императорскую ладью во время Ритуала Разлива. Я буду проводником Богов для тебя, когда придёт время призвать душу в новое тело – тело