лампа на столешнице решила не отставать и камнем свалилась на пол. Я чувствовал себя великаном, будь то Голиаф или Хрунгнир, уничтожающим вековые устои человечества.

Сдунув пыль с картонки, я вытащил рассыпающуюся нить завязки и поднял титульный лист. На меня смотрела куча истлевших документов, прочитать содержание которых вряд ли выйдет. Чернила совсем высохли и сильно деформировали текст. “А на что я, собственно, рассчитывал?” — Выключив фонарь, в какой раз подумал я. С нежеланием тратить время в пустую я вздохнул и привстал со скамьи. Нежданно раздался глухой треск где-то снаружи и КУНГ, чуть качнувшись, провалился наземь правой частью. Я, не удержавшись на полусогнутых ногах, ухватился за столешницу и повалился вместе с ней и прочим мусором, включая макулатуру, на стену из фанеры.

Под угасающим, но всё ещё ярким солнечным светом, я, не отряхнув едва и всей одежды, стоял снаружи и увлечённо рассматривал документ, прицепившийся к кожаным брюкам во время погрома. Читабельной была только часть:

«ПРИКАЗ

Министерства внутренних дел Союза ССР

№ 12

16 Февраля 1987 г. г. Сургут

Согласно протоколу № 8 об «Срочной эвакуации высокопоставленных личностей в предназначенные места дислокации при чрезвычайных ситуациях» от 27.04.1985 г. Объявляю указ срочно прибыть всему составу высокопоставленных личностей, включая вооруженные силы, объекта «Белка-3» в Сургут для дальнейшей организации эвакуации. При сопротивлении гражданских лиц применить всевозможные гуманные методы.

Член Министерства внутренних дел Союза ССР

Генерал-майор РУБИЦКИЙ А.И.»

Занимательно. Судя по написанным здесь датам, указанный протокол и сам приказ были составлены намного позднее катастрофы. К довершению всего, в то время в Нижневартовске, находящемся от Сургута всего в нескольких сотнях километров, еженедельно погибало огромное количество людей, будь то от голода, разразившейся хвори или же лучевой болезни. Так что это либо чья-то неудачная шутка, во что я с трудом могу поверить, либо наше так называемое “правительство”, затаившись как крысы, всерьёз решило добить и так никчёмно малое население своей страны. Не говоря уже о помощи гражданам, оно даже не попыталось подсобить муниципалитету или наладить с ними связь! При одной только мысли о их эгоизме меня бросало в сильный тремор. Я не мог себе и представить, что, имея возможность восстановить прежний мир или заложить фундамент для будущего, они выбрали свои задницы и чёртовы шкуры приближённых! “Невыносимо!” — Рявкнуло внутри.

Солнце стремительно гасло. До полного его ухода оставалось примерно полчаса и рациональным решением было бы устройство ночлега, но, стоя вполоборота посреди дороги, я даже и не думал о подобном. Каменный некрополь неистово разжигал во мне прежнее желание отыскать прошлое, что рвало меня на части. Я отлично знал, что мне нужно отдохнуть и, взвесив всё, выдвинуться дальше, но намного лучше я знал самого себя. Заснуть этой ночью мне не даст вспыхнувшее жерло.

Пыль окутала ступающие за бетонной оградой берцы. Состояние встречающих меня построек и их строгое расположение напоминало Мегион. Знакомая застывшая в прошлом пустота уже не пугала так сильно. Наоборот, она украдкой цеплялась за искорку внутри и робко тянула на себя. Ощущая эту хватку, я с осторожностью двигался по заросшему тротуару. “Не будет поздно ли вертать через мгновение?” — Коря себя за безрассудство, думал я. Это внутреннее беспокойство развеивала лишь уверенность, что принятое решение позволит мне довольно быстро пересечь объект и заиметь хоть крупицу былой истории этого места. Главное — держаться центральной дороги.

Вокруг царил силенциум. Я видел подхватываемые ветром частицы пыли и мелкий мусор, но не мог ощутить ни телом, ни слухом самих потоков воздуха, будто оглушенный. От дороги, скрываясь в тени, отходили манящие улочки. Видимая их часть, как и основная дорога, не скрывала даже малейших заграждений и намёков на беспорядки. Не было видно и тел.

— Удивительно. — Раздался глухой голос позади. — Поражен гуманностью здешних солдат.

Развернувшись, я чуть скривил лицо в недоумении. На расстоянии десяти шагов мирно топал сомнительный напарник. Было видно, что он заметил моё выражение и, подобравшись ближе, продолжил мысль.

— Вместе с эвакуацией «высокопоставленных личностей» они забрали и работяг. Не вижу доказательств обратного.

“Рано ещё делать выводы.” — Подумал я, отрицательно качнув головой. В ответ собеседник молча пожал плечами и кинул кистью в сторону тротуара дескать “Двигай дальше”. Странно, что он соизволил сопроводить меня, но это и к лучшему — вдруг что непредвиденное.

Через несколько зданий центральная дорога сворачивала влево, огибая, видимо, впередилежащий квартал. За поворотом, издали, на краю следующего, меня ждала необычная картина — угол дощатого здания был пробит грузовиком, который служил опорой для накренившейся и чуть обвалившейся крыши. На подходе, натюрморт стал обретать новые краски: сползающая крыша упиралась лишь в кабину грузовой машины, прижимая её к земле; сам грузовик был такой же, что и у въезда, за исключением кузова. Он отличался тентом, покрывающим дуги, и содержимым, треть которого мешалась под ногами. Это были металлические размером с локоть баллоны.

— Фосген. — Рассматривая на корточках один из баллонов, произнёс спутник. — Ставлю банку консервов, что это дрянь какая. Иначе зачем хранить подобным образом?

Подкатив ногой один из них, я принялся рассматривать диковину. Повидавший многое, толстенный металл цилиндра покрылся коррозией, а через дыры защитного колпака проглядывался вентиль. Была и деформированная надпись: «Р-10. Фосген». Вполне предсказуемо всплыл вопрос: “Что это?”. На ум не приходило и малейшего упоминания или схожего названия из той же энциклопедии. Покачав головой, я взглянул на попутчика, чья фигура постепенно растворилась за кузовом. Его довод о содержимом весьма правдоподобен, но одного его недостаточно.

С трудом, но дверь кабины поддалась, чуть отпружинив в конце. Луч света пробежал по сгнившему салону. Водительская дверь выходила в помещение дощатого здания и была открыта настежь, за рулём никого. “Так водитель выжил?” — Подумал я. — “Либо его тело кто-то выволок…”. Товарищ интенсивно что-то разыскивал в кузове, временами раздавался шорох и лязг металла. Неужели он собрался чем поживиться или в голову пришла какая мысль? В любом случае отвлекаться я не стал, улицу покидали последние отблески солнца. Ухватившись за раму кабины, я взобрался внутрь. В тот же миг отскочила крышка бардачка, выставляя скромную коллекцию прошлого владельца: измученный тюбик, мятый целлофан и пару гаек с остатками изоленты. Положив последнее в карман брюк, я откинул водительский козырёк. Из-под ссохшейся резинки на меня смотрел сложенный пакет бумаг. Развернув его, я посветил на первый лист:

«20 февраля 1987 г.

НАКЛАДНАЯ № 42

Кому: Старшине Наумову А.Е.

От: Ст. Сержанта Варнакина В.И.

№ п/п 1 Наименование: Цинк с патронами калибра 7.62х39 / 660 штук в количестве: 6;

№ п/п 2 Наименование: Цинк с