— Эй, эй, эй, ты что делаешь?! — Гроу подлетел ко мне, когда я зацепилась за замок пальцем, поцарапалась и высказала все, что думаю, производителям потайных молний.

— Раздеваюсь, не видно что ли?

— Не то чтобы я против…

Я сложила руки на груди.

— Гроу, ты бы лучше… помог что ли.

— По поводу помочь тебе раздеться я тоже не против, но по-моему, у нас совсем скоро праздничный ужин, на котором нас желают видеть одетыми.

— Плевать мне, чего они там желают, — буркнула я. — Ты на меня посмотри.

Гроу посмотрел. Выразительно. Так выразительно, как умеет только он, и я сразу вспыхнула от кончиков пальцев до корней волос. Вот хоть сейчас раздевайся, честное слово, и драконы с ним, с праздничным ужином.

— Ты прекрасно выглядишь, Танни, — хрипло произнес он.

Когда муж включал этот свой «оперный» голос, у меня выключался мозг. Вместе с ним выключалось все, кроме инстинкта размножения, ну или если быть романтичной, желания толкнуть его на кровать, и медленно, со вкусом, раздеть. Повторяя каждый сантиметр сильного подтянутого тела губами.

— Прекрасно, — сообщила я в попытке мысленно нащупать орган, именуемый мозг, внутри себя. — Но украшения к этому «прекрасно» совершенно не подходят.

Серьги и правда выглядели в стиле «виары отдельно, вяленое мясо отдельно», и учитывая, какой здесь открытый верх, читай декольте, сюда бы не помешало украшение на грудь. Если честно, открытые декольте я не жаловала (из-за своего маленького размера), а еще я терпеть не могла, когда на груди что-то есть. К браслетам и серьгам относилась спокойно, но стоило положить на грудь какое-нибудь ожерелье, меня это просто не по-детски начинало раздражать. Впрочем, в этом платье лиф был сделан таким образом, что даже моя маленькая грудь аккуратно, без лишнего выпячивания, приподнималась, и смотрелась… ну в общем, судя по взгляду Гроу, хорошо оно так смотрелась.

— Украшения, — повторил он.

— Да.

— Совершенно не подходят.

— Совершенно.

— Никуда не уходи.

А куда, по его мнению, я могла бы уйти?

Дожидаясь скрывшегося в гостиной мужа, я критически рассматривала себя в зеркале. Нет, платье и впрямь было чудесное, тонкая струящаяся ткань, матовая (это нововведение даже как-то называлось, но я забыла) облегало фигуру, подчеркивая все ее изгибы. К счастью, у меня были универсальные туфли светло-серебристого цвета, которые в принципе шли ко всему. И макияж я самостоятельно научилась делать отлично. Хотя Леона предлагала мне помощь своего визажиста, я отказалась. Зря я, что ли, брала уроки у Геллы. Вот уж кто на макияже виара съел.

— Закрой глаза, — раздалось из комнаты.

— А можно мы не будем играть в «угадай, что сейчас будет»? — спросила я. — Мне еще переодеться надо. В джинсы.

— Очень смешно, Танни, — рыкнул Гроу. — Закрывай глаза!

И ведь так рыкнул, что глаза закрылись сами собой. Причем, подозреваю, что это была подача от драконицы. В их животно-огненном мире все было четко и по старшинству: если драконица признала дракона, она ему подчинялась безоговорочно. Словом, понятно, почему у многих иртханов слегка сносит крышу на тему властности.

Я чувствовала, как Гроу ко мне подходит, всей кожей, всем своим существом. От его близости каждая клеточка тела вспыхивала огнем, и эта близость отзывалась во мне так остро, что мы действительно имели все шансы не попасть на праздничный ужин.

В тот момент, когда я об этом подумала, муж привлек меня к себе, спиной к груди, а в руки мне легла бархатная коробочка.

— Открываем.

Пальцы Гроу направляли мои, и когда раздался легкий щелчок, я распахнула глаза.

На темном бархате лежали ночные бриллианты. Их так называли за их необычный цвет: сиреневый, играющий в гранях. Серьги и браслет из белого золота, невероятной красоты. Этот камень делал немалую часть экономики Раграна. Во всем мире было всего лишь несколько залежей, но именно для страны, где родилась мама, это было ключевым фактором.

Как-то мы с Имери заговорили о драгоценных камнях и их значимости, и я сказала, что это единственное, чем меня можно по-настоящему впечатлить. Гроу на тот момент о чем-то говорил с ее мужем, и я, если честно, не представляла, что он вообще это слышал. А он услышал.

Не просто услышал, но и запомнил.

И еще они идеально подходили к новому платью.

— Спасибо, — сказала я неожиданно севшим голосом.

— Нравится?

Нравится ли мне?

— Они чудесные, — это прозвучало уже громче, что, определенно, внушало надежду.

— Я рад, — Гроу погладил меня по запястью, глядя в глаза через зеркало. — Ожерелья здесь нет, потому что ты его не любишь, но теперь тебе, кажется, можно не раздеваться.

В его голосе явственно прозвучало сожаление.

Я осторожно закрыла коробочку и положила на туалетный столик.

— У нас почти час до праздничного ужина, — сказала я.

— Уже полчаса.

— Все равно. Я собралась в рекордно короткие сроки, сделала макияж и укладку за час с небольшим. У нас есть еще…

Договорить мне не позволили, подхватывая под бедра и усаживая прямо на туалетный столик. Прежде чем здравая мысль успела оформиться во что-то более здравое, Гроу уже впился в мои губы, срывая с них хриплый выдох, а после снова запечатывая яростным, огненным поцелуем.

Да ладно, чего там того макияжа… поправлю.

И это была последняя здравая мысль перед тем, как Гроу потянул платье наверх прямо на мне.

Платье не пострадало.

Каким чудом — не представляю, потому что мы умудрились перевернуть тональный крем, у которого открылась крышечка, а я, как всегда, забыла повернуть дозатор на блокировку. В результате весь туалетный столик был в тональнике, а платье… ну в общем, хорошо Гроу его поднял.

Зато на ужине на меня напал молчун. Он на меня нападал редко, и вообще я за словом к драконам не ходила, но видимо, напряжение после случившегося с Вэйдом меня отпустило окончательно, а после зажигательного экспресс-марафона с Гроу Танни Гранхарсен превратилась в желе, которое способно было перетекать от спальни до лифта, от лифта до столовой, и то — исключительно в руках мужа. Из этих самых рук не хотелось выворачиваться вообще, поэтому я не возражала.

Перед тем, как спуститься, мы заглянули к Вэйду, но он благополучно спал. Рядом с ним стоял Ленард, который замер у кровати брата, и которому, по-хорошему, надо было дать втык, но сначала не до того было, а потом уже не хотелось. Особенно когда я увидела, как он на него смотрит: за всей этой суетой и беготней я совершенно не подумала о том, что Ленард тоже переволновался. Хотя именно они с Дархарром спровоцировали его на оборот.