Замерзшая и дрожащая, Кэтрин притаилась под густым кустом в чаще леса, окружавшего Челтенхем. Уже наступила весна, но ночи еще были холодными, и густой туман сырым одеялом накрывал землю. От каждого звука, каждого шороха листвы или треска ветки сердце Кэт замирало. Если бы она не так боялась диких зверей, рыскавших по лесу, она добралась бы до деревни Келленвик, расположенной несколькими лье севернее. А сейчас Кэт ежилась в непроглядной темноте, страшась окружавших ее ночных шорохов. Наверху в ветвях заухала сова, и Кэт, сжавшись, крепко зажмурилась. Все знали, что крик совы предвещает смерть, – но кричала ли сова по ее матери, или этот крик предназначался самой Кэт? Вообще-то Кэт не была суеверной, но трагические события прошедшего дня заставили ее быть начеку. Она не знала, что теперь будет с ней и осмелится ли северная родня принять ее и защитить не только от ярости жестокого рыцаря, захватившего Челтенхем, но и от гнева короля; из ходивших повсюду слухов Кэт хорошо знала, что Вильгельм скор на расправу. Проведя дрожащей рукой по лбу, она по меньшей мере в десятый раз задумалась, почему напали на ее дом, а отца обвинили в измене. Смутные воспоминания об обрывках разговоров и появлявшихся по ночам мрачных фигурах промелькнули у нее в голове, но, почувствовав первые уколы сомнения, Кэтрин решительно тряхнула головой, не принимая того, что, очевидно, не могло быть правдой. Снова вздрогнув, Кэт крепче обхватила себя руками и пожалела, что не взяла с собой обшитую мехом накидку. В то же время накидка, без сомнения, привлекла бы к ней внимание, и ее поймали бы. Треск сломанной ветки прозвучал для Кэт выстрелом. Резко подняв голову, она затаила дыхание, гадая, волк это или дикий медведь. Звук повторился, на этот раз ближе, и Кэт напряглась, готовая вскочить и бежать. Машинально протянув руку к пустым ножнам на боку, она тут же вспомнила, что потеряла острый кинжал еще утром во время борьбы с солдатом. «Господи! – пришла в ужас Кэт. – Как же мне теперь защищаться?» В сырой ночной тишине Кэт было слышно отрывистое дыхание какого-то существа – хриплый звук, от которого стыла кровь. Когда звук еще приблизился, она взяла себя в руки и, отыскав небольшой просвет в окружавших ее кустах, раздвинула листву и осторожно протиснула хрупкое тело между ветками. Кэт решила, что побежит, словно за ней гонятся дьяволы, хотя, похоже, так оно и было на самом деле. Кэт всегда бегала быстро, и сейчас ее способность не изменила ей. Подобрав одной рукой юбки, она мчалась по лесу, не ощущая босыми ногами острых иголок и камней, усыпавших землю. Страх подгонял ее, и она бежала. Ее ноги постепенно наливались свинцом, а легкие готовы были разорваться. Внезапно путь ей преградил глубокий овраг, и Кэт, чуть слышно вскрикнув, остановилась. Позади себя она услышала топот преследующего ее зверя, а затем грубые негромкие ругательства, наполнившие воздух. Не имея времени на раздумья, Кэт прыгнула, и ей показалось, что она долго летела над землей, прежде чем земля поднялась ей навстречу. А потом не было ничего, кроме длинного темного туннеля, наполненного черной пустотой. Лорд Роберт, граф Девлин, сменивший свою кольчугу на более удобную одежду – обтягивающие лосины и бархатную куртку того же цвета, что и накинутый на широкие плечи темно-красный плащ, слишком поздно спрыгнул с лошади, чтобы помешать безрассудному прыжку Кэт. Он успел схватить лишь воздух и увидеть, как тело девушки, грациозно изогнувшееся в воздухе, приземлилось на дне оврага. Грубо выругавшись, лорд Роберт направился вниз, вспахивая длинными ногами склон и вонзая каблуки в землю, чтобы замедлить спуск. «Она, должно быть, лунатик, – мрачно ворчал он про себя. – Ей бы следовало понимать, что при таком падении можно сломать себе шею или позвоночник, да и вообще разбиться насмерть». Добравшись до Кэт, граф, к своему удивлению, обнаружил, что она все же жива, но без сознания. Бережно подняв ее тело с подстилки из путаницы ползучих растений и прошлогодней листвы, он понес его вверх по склону оврага. Наверху, положив Кэт на землю, он осторожно проверил, не сломаны ли у нее кости, потом посмотрел, нет ли у нее на теле ран, и не нашел никаких повреждений. Кэт спас густой подлесок, покрывавший дно глубокой расщелины, и она просто потеряла сознание. Почувствовав сначала облегчение, а потом гнев, Роберт поднялся на ноги и посмотрел вниз на девушку. Даже при тусклом серебристом свете луны он не мог не видеть, как она красива. Да, она была очаровательна, но к тому же упряма и глупа! Забросив Кэтрин на плечо, он начал подниматься на холм, убеждая себя, что эта пленная саксонка скоро покорится, как покорялись все другие. Кэтрин чувствовала себя вдребезги разбитой. Подняв веки, она сначала никак не могла понять, почему земля так быстро пролетает мимо, почему у нее такое ощущение, что ее ребра разламываются на кусочки, а в ушах эхом гремит гром. Но затем до ее сознания постепенно начало доходить, что она едет на лошади, лежа на коленях у мужчины, а ножны с мечом прижимаются к ее боку, и она догадалась, что ее везет рыцарь. Кэт отважилась искоса взглянуть вверх, и внутри у нее все застыло, когда она узнала холодное мрачное лицо нормандца, захватившего Челтенхем. «Господи, чем я заслужила участь, ожидающую меня теперь?» – взмолилась про себя Кэт, тихо застонав.

– Осмелюсь спросить, удобно ли вам, миледи? – Рыцарь одарил ее насмешливой улыбкой и холодным, не предвещавшим ничего хорошего взглядом.

Оклик стражи у ворот замка избавил Кэт от ответа. Лошадь перешла на более спокойный шаг, тряска прекратилась, и Кэтрин стало легче дышать.

– Вижу, вы нашли девушку, милорд, – заметил караульный-нормандец, когда они проезжали по деревянному подъемному мосту.

– Да, – последовал односложный ответ. – Можете вернуть розыскную группу, Годфри.

Подковы громко зацокали под решетчатыми опускными воротами. Остановив лошадь, Роберт вместе с Кэт легко соскочил с седла. В мерцающем свете факелов, укрепленных на каменных стенах замка, лицо девушки казалось пепельно-серым, и рыцарь, поставив ее на ноги, крепкой рукой обнял за талию, Почувствовав силу его стальной руки, Кэт благоразумно удержалась от попытки вырваться, понимая, что это не принесет пользы, а лишь сильнее распалит его гнев. Бросив поводья ожидавшему его мальчику-конюшему, Роберт направился в зал, увлекая вместе с собой Кэт. При их появлении мужчины, сидевшие в зале за длинными столами, смолкли, наблюдая за Робертом и непокорной саксонской девушкой. Несколько саксов, вступивших в ряды нормандского войска, недовольно заворчали, но никто не решился ничего сказать. Почувствовав на себе любопытные взгляды, Кэт вызывающе вздернула подбородок и ответила норманнам горящим взглядом фиалковых глаз – она не покажет этим нормандским псам своего страха, пусть знают, что дочь Уолтера Челтенхема ни перед кем не склоняет головы, тем более перед нормандцами! Роберт вместе с Кэт пересек комнату и, поднявшись по широкой каменной лестнице, молча втолкнул девушку в спальню. Оказавшись в комнате, из которой она убежала незадолго до этого, Кэт огляделась, стараясь унять дрожь в руках. В комнате был наведен порядок, на широкой кровати лежали одеяла и шкуры, в очаге ярко горел огонь, а рядом стояла огромная, еще не наполненная водой ванна. Кэтрин хотелось согреть руки в тепле пляшущего пламени, но Роберт крепко держал ее.

– Мне холодно, – наконец заявила она. – Отпустите меня, чтобы я могла согреться у огня. – Ее топ звучал совсем не просительно, а взгляд, скользнувший по рыцарю, был полон высокомерия.