с тех пор, как ее мама пропала. Полиция уверяла, что делает все возможное, чтобы ее найти. В первые недели Доминик хватала трубку телефона при каждом звонке, надеясь, что ей скажут прийти в участок, в больницу, за мамой. Или хотя бы что-нибудь скажут. Но время шло, и ничего не происходило.

Теперь девушка стабильно раз в неделю заезжала сюда узнать, нет ли новостей, хотя знала, что если что-то и будет, то ей сразу же сообщат. Вот и сейчас она вошла в кабинет мадам Мюллер, высокой женщины с правильными чертами лица и всегда поджатыми губами.

— Мне очень жаль, но мы не можем сказать ничего нового, — мадам Мюллер явно сдерживалась, чтобы напрямую не упрекнуть Доминик в пустой трате времени.

— Прошло три месяца! Вы хоть что-то делаете? — Доми начала закипать, как и во все предыдущие посещения этого кабинета.

— Мы делаем все, что в наших силах, — сказав эту банальность, полицейская еще сильнее поджала губы. — Но Вы же понимаете, что в стране все время пропадают люди, чаще женщины и дети. Кого-то находят, кого-то нет. Все осложняется тем, что мы ничего не знаем об этом Гаспаре, не знаем номера его машины, куда он повез Вашу маму. Вы не смогли запомнить ничего, что помогло бы в составлении фоторобота. А в результате мы просто не можем никого найти.

— Ну, извините, я как бы не ожидала, что он окажется похитителем.

— Послушайте, я понимаю, что Гаспар первый подозреваемый в это ситуации, но исчезновение вашей мамы может быть связано и не с ним.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мы прорабатываем все возможные версии. И свидетелей, и связи с другими делами, и вероятность несчастного случая, что тоже возможно.

— Я пока не вижу результатов. Что теперь делать? — Доми почувствовала странную апатию.

— Поиски продолжаются, но если долгое время они ничего не будут давать, дело придется закрыть. Возможно, потом оно всплывет при других расследованиях. Или вашу маму найдут случайно.

— Понятно. Видимо, я не дождусь ничего. До свидания, — Доми выскочила из кабинета, боясь, что или расплачется, или прибьет эту женщину.

— Мне жаль, — бросила ей вслед мадам Мюллер.

Доми села в машину и разрыдалась, Марго взяла ее за руку, не зная, чем помочь еще.

— Мадам Мюллер, подождите.

За ней бежала молодая девушка, и полицейская уже знала, что за этим последует.

— Да, Солен, я тебя слушаю, — попыталась она вежливо улыбнуться.

— Я случайно услышала ваш разговор о деле про пропавшую женщину, — заговорила Солен с надеждой, пытаясь скрыть возбуждение. — Вы не могли бы дать мне немного в нем покопаться? Может, я смогу помочь.

— Солен, ты знаешь, что ты полицейский-волонтер? Ты знаешь, что входит в твои обязанности в те 90 дней в году, в которые ты работаешь?

— Да, но… Понимаете, это дело кажется мне таким знакомым. Словно я его уже видела и расследовала. Пожалуйста. Я уверенна, что что-нибудь нашла бы.

— Солен, хватит! — прервала ее мадам Мюллер. — Опытные сотрудники, включая меня, не смогли ничего найти. А ты даже не настоящий полицейский, понятия не имеешь, как вести расследование, и хочешь, чтобы тебе дали серьезное дело, когда это даже не входит в твои обязанности? Нет уж. Пожалуйста, иди и выполняй свою работу, — мадам Мюллер развернулась и отправилась восвояси.

Солен пнула ногой стену и чертыхнулась, поняв, что придется таки смириться. Может, через пару-тройку лет она станет настоящим полицейским, достанет это дело с пыльных полок и докажет всем, что была права, что только она могла докопаться до правды. Но сейчас не стоит и мечтать об этом.

Два года спустя

— Замечательно, что мы нашли время встретиться, хотя уже давно живем в разных городах, — радостно сказала Марго.

— Ну, кто в разных, а кто тут завис, окончит курсы и продолжит папино дело, — пробурчал Селеста.

— Ладно тебе. Я знаю, ты любишь этот город. Ты в нем вырос. А вот у меня о нем не очень хорошие воспоминания. Так что хорошо, что мамина сестра помогла мне переехать к ней после выпуска, — Доми закусила губу.

Ее маму так и не смогли найти, и ехать на малую родину ей не хотелось. Но желание увидеть школьных друзей, с которыми она до сих пор тепло общалась, оказалось сильнее. И вот они возвращались к Селесте, у которого остановились, после небольшого путешествия в соседний городок, где обосновалась еще одна их общая подруга.

Выяснилось, что шоссе перекрыли из-за аварии. Регулировщики движения жестами показывали, что по грунтовке через лес можно выехать на параллельную трассу. Доми осторожно вела по ухабам, мечтая о доме Селесты, диване и чашке какао. Как вдруг из-за деревьев выглянул большой белый трехэтажный дом. Девушка резко затормозила.

— Что такое? — спросила Марго.

— Странно. Я будто уже здесь была, — пробормотала Доминик.

— О чем ты? Никто даже не знает, что в этой глуши есть дом, — ответил Селеста, оторвавшись от мобильного. — Даже связь не ловит.

Не отвечая, Доми вышла из машины и уставилась на дом. Селеста прав, она тут никогда не была, даже не знала про существование этой дороги, но что за странное чувство, словно здесь происходило нечто важное с ее участием? Она бы даже могла постучать и поговорить с хозяином, если бы дом не выглядел каким-то холодным и не жилым.

Силой подавив эти мысли, Доми вернулась в машину. Через десять минут они уже мчались по трассе, весело подпевая под новую песню популярной поп-группы.

В подвале большого белого трехэтажного дома молились мужчины в коричневых одеяниях.

Киев, 2016–2017; Страсбург, 2023