Петя тогда шибко вызверился на зооинженера, отнял у директора микрофон и зарычал:

– Что еще за психика?! Хватит строить из себя институтку! У тебя дедушка был пиратом!

Директор посмотрел на Петю очень недобро, остальные просто не поняли, о чем речь, и подумали: Петя обиделся на «старых авантюристов». Андрей сухо ответил, что у любого чукчи с побережья дедушка успел накосячить на расстрельную статью и лично ему за это ужас как стыдно, – и все равно не приехал.

Сторонний наблюдатель сказал бы: тут все на нервах, того и гляди сорвутся, одна роженица молодцом, хотя и здорово опухла. И был бы совершенно прав. Огромная бурая туша весело махала хвостиком, живо зыркала глазом из-под фирменной рыжеватой «чукотской челки» и явно не понимала, чего люди такие хмурые. Вон как старается Петю подбодрить.

– Петю жалко, – сказал отец. – Совсем извелся. Он на нее такие надежды возлагал. Это же его крестница, образно говоря. Его личное произведение искусства. Эх, дедушка ваш не дожил, не увидел Арктику в расцвете сил…

– А разве дядя Петя… Я думала, он только врач. Ну и методист, конечно, вон какие учебники написал…

– Это для вас дядя Петя, а вообще-то – почти легенда. Они с твоим дедушкой в семидесятых задали новый стандарт чукотской породы. С упором на интеллект и подвижность. И методику воспитания, которой теперь пользуются все, они вдвоем отработали. А потом дедушка ее проталкивал через Академию наук. Тебе кажется, всегда так было и не могло быть иначе, а на самом деле – совсем недавно. Наш питомник создавался заново…

Тут отец на миг осекся – кажется, он сказал лишнее, то, чего детям пока не стоит знать, – но Валентина не стала переспрашивать, и он продолжил.

– …И всю племенную работу дедушка с Петей вели на двоих. В питомнике долго не было главного зооинженера. Мы специально растили сотрудника под эту должность, чтобы Петю разгрузить, и я еще боялся – вдруг Андрей не вернется после института.

Ветеринар наконец оторвался от Арктики и шаркающей походкой удалился. В поле зрения возник дежурный тягач Тормоз, он же Звезда Чукотки Торманс, – обменялся с Арктикой коротким прикосновением хоботами и поспешил за Петей, клянчить вкусненькое.

– Такой вот у нас дядя Петя. Сколько лет готовился, сколько изучал породу, чтобы появилась на свет эта красотка… Теперь он, мягко говоря, не мальчик и создать новый шедевр просто не успеет… Насколько же все быстрее и проще с оленями и собаками. Про песца вообще молчу.

– Ты бы занимался песцом? – спросила Валентина недоверчиво.

– Дай помечтать-то. Я бы, может, и занялся, да за меня все решили. Если вырос с мамонтенком в обнимку… Куда было деваться.

– Скажи еще, что недоволен.

– Окажись я на песцовой ферме, ваша мама не обратила бы на меня внимания. Поэтому я могу быть недоволен чем угодно, только… Чего опять смеешься? Над отцом смеешься, однако!

Ну да, это было забавно. Легенда гласила, что отец верхом на мамонте с кошачьим именем Пушок – официальная кличка по документам Звезда Чукотки Пушкин – вытащил маму из бурной реки, когда перевернулась лодка. Так и познакомились. Красиво и романтично, ага.

На самом деле отец, тогда еще рядовой оператор-животновод первой категории, привел стадо купаться, увидел, что вода для него лично холодновата, загнал мамонтов в реку, прилег на берегу и задремал. Мимо потихоньку дрейфовала лодка с заглохшим мотором и очень грустными пассажирами. Некая девушка из лодки помахала мамонтам и отсигналила рукой «ко мне, на помощь». Пушок все понял, добрался до лодки вброд, осторожно прихватил ее хоботом и мягко потянул к берегу. После чего за борт выпал мертвецки пьяный рулевой. Пассажиры возбужденно заголосили, а девушка бросилась рулевого спасать и тоже упала в воду. Пушок решил, что это совсем уже непорядок. По его команде стадо расхватало всех людей, сухих и мокрых, и форсированным маршем доставило их на сушу, не забыв и лодку. Дальше мамонты долго тормошили своего каюра, чтобы доложить о проделанной работе. Каюр глаза протер, увидал перед собой девицу редкостной красы верхом на очень довольном Пушке, которому уже перепала буханка хлеба за спасение утопающих… Тут девица и говорит каюру эдак надменно, с высоты своего положения:

– Слышь, ты, зоотехник фигов, у вас все такие раздолбаи? Или ты просто двоечник? Тебе на выгуле положено держать стадо в поле зрения и отслеживать ситуацию вокруг. Почему я должна сама твоим мамонтам подавать аварийный сигнал? И почему ты без бинокля? Где свисток? Где красная нарукавная повязка? А пистолет, однако, где? Куда аптечку подевали, которая должна быть на сбруе дежурного тягача? И кстати, с каких это пор дежурный тягач лезет вперед всех и лично управляет спасательной операцией?

– Да мы же это, – промямлил ошарашенный каюр. – Мы не эти.

– Вижу, что не эти, – кивнула девица. – Вы никакие! Ну и бардак!

– Да вы нас перепутали. Вы, наверное, думаете, мы строители. А мы из питомника. Мы тут просто вот… Пришли эти задницы мохнатые сполоснуть.

– Сам ты задница мохнатая, дрыхнешь на работе, скоро тоже шерстью зарастешь, – сказала девушка, но поглядела на каюра уже более внимательно.

Каюр, в свою очередь, немного осмелел и решил познакомиться.

– Слушайте, милая барышня, – спросил он, – а почему я вас не знаю?

Девушка сменила гнев на милость.

– Потому что я в училище пришла, когда ты уже выпускался, – сказала она. – Ты ведь Иван Умкы, верно?..

Ах, да, ну и воды в реке было, естественно, по пояс.

Но как раз после того инцидента в состав оборудования дежурного тягача официально ввели спасательный круг. Мамонтам очень понравилось его кидать, и теперь соревнования на дальность и точность броска спасательного круга – непременный атрибут всех чукотских праздников наравне с футболом. Все бы хорошо, только мамонты полюбили швырять автомобильные покрышки. С одной стороны, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, а с другой – приходится следить, чтобы не попалась шина от грузовика. Такая прилетит – не поймаешь…

– Папа, ты опять заснул? – позвала Валентина.

– Нет-нет. Все нормально.

– Папа, дай Умке мамонтенка. Это поможет.

– Где я его возьму? Нет подходящего по возрасту.

– Да вот же. – Девочка указала подбородком на Арктику за окном.

Отец тяжело вздохнул.

– Надо, чтобы выжил хоть один. И что еще из него получится… Вдруг дерганый окажется, нервный.

– Умка говорит, хорошие будут оба.

Отец покосился на девочку с язвительным интересом.

– Однако! Что еще изволил тебе сказать наш юный шаман, говорящий с духами зверей и птиц?

– Вот ты не веришь, а он знает! – Валентина немедленно обиделась за брата и сделала очень серьезное лицо.

– Ладно, ладно… Я тоже кое-что знаю. Мы раньше не догадались как-то поработать с этим, у нас статистики нет. Теперь начнем собирать помаленьку. В общем, каюры говорят, в стаде никто из «бабушек» не смотрел на Арктику как на больную. Они не почувствовали ничего особенного, необычного… Короче, все пока идет нормально. Мы просто не понимаем, чем кончится.