– А если волшебник влюбится в человека? – после некоторых размышлений поинтересовалась я. Вдруг открыла в соседке отличного собеседника, который мог рассказать мне об этом мире не такими заумными словами как Альцина или Вяцлав. – Ему даже тогда нельзя рассказать правду? А если у них родится маг?

– У волшебника ВСЕГДА рождается волшебник. Без исключений, – Каролина пожала плечами. – Рассказать человеку правду – нельзя. Ни при каких обстоятельствах. За разглашение тайны наказание едино – стирание памяти, лишение способностей и изгнание. Человеку, узнавшему о нас, тоже очистят память, – жёстко добавила она.

– Всю?! – ужаснулась от жестокости этого мира, невольно вскинув руки.

– Брось, – Лина махнула рукой. – Мы не настолько чёрствы и жестоки. Стирается только тот участок памяти, где хранится информация о волшебстве. Конечно, любой маг в любой момент может отказаться от колдовства. Например, ради любви к человеку, – Каролина сделала паузу, словно о чём-то задумалась. – Глупый, эгоистичный поступок.

– Почему? – голова продолжала пухнуть от обилия информации.

– В такой семье обязательно родится волшебник, которому потом придётся скрывать от родителей кто он на самом деле. Печальное зрелище.

Некоторое время мы вновь молчали, с интересом разглядывая друг друга.

– Ты давно здесь? – наконец спросила я.

– Я на втором курсе. Летом моя соседка выпустилась – закончила основной курс и решила, что ей хочется вернуться, как она сказала, в реальный мир, – при произнесении последних двух слов Лина хмыкнула.

– Основной курс?

– То, что тебе говорила Альцина, ты вообще, я так понимаю, не слушала? – возмутилась Каролина. – Тогда слушай небольшую лекцию от меня. Основной курс должен пройти любой волшебник, даже если в дальнейшем планирует жить среди людей. Поступить в МУТОВ можно только после окончания девяти классов школы – маг обязан научиться жить среди простых людей и изучить основную науку, а также читать, считать и писать. А дальше кому как повезёт: если студент на первом курсе молодой: лет шестнадцать – восемнадцать, то он, как правило, вышел из семьи волшебников и никак не мог дождаться своего поступления. Меня забрали в семнадцать. Сколько тебе?

– Девятнадцать, – внимательно слушала соседку. Она, хотя бы, в отличие от Альцины, говорила более-менее понятным языком.

Каролина утвердительно кивнула, но оставила без комментариев.

– После четырёх лет обучения, научившись основам чародейства, волшебник решает, что делать дальше: либо работать на магическое сообщество, либо вернуться в мир людей, затеряться в толпе и пользоваться способностями в своё удовольствие, – Каролина, тем временем, взмахнула рукой и создала волшебное свечение, которое через пару секунд превратилось в разнообразных бабочек.

– А если не хочешь в мир людей?

– Тогда иди на магистра волшебных наук. Там несколько специальностей. Первый год обязательно наставничество, плюс узкоспециализированные предметы. Потом экзамен по наставничеству и ещё один год магических наук.

– А неплохая система обучения… – задумчиво кивнула, наконец-то разобравшись. Ситуация наконец-то начала укладываться в моей голове.

– Да, людям до такого далеко, – рассмеялась Лина. – Это ещё что! Есть и третья ступень, но туда мало кто поступает. Два года. Профессор волшебных наук. После него заслуженно можно оставаться преподавать в МУТОВе либо в другом волшебном университете.

– А есть другие? – удивлённо воскликнула, вскинув брови. Я ведь только-только начала привыкать к одному…

Лина только покачала головой, попутно выпустив взмахом руки бабочек в окно. Те, словно призраки, прошли сквозь стекло.

– Вау! Хочу научиться этому фокусу! – воскликнула, не сдержавшись.

– Это не фокус, – покачала головой соседка. – А магические университеты есть в каждой людской стране. Везде есть спрятанный от человеческих глаз волшебный замок, где каждый год выпускается сотня волшебников… – загадочным тоном пропела Лина.

– Ну хватит! – рассмеялась, кинув в соседку подушкой. Та не растерялась и превратила её в перья, которые рассыпались по полу. – Я тоже так хочу! – воскликнула я, не сдержавшись.

Мой восторг прервал чихающий кот.

– Не обращай внимания, это Мерлин, – Лина потрепала своего домашнего любимца за ухом. – Миролюбивое существо.

– Мяу! – выразительно проворчал кот.

– А ты не боишься, что у кого-то во дворце будет на него аллергия? – хлопая глазами, поинтересовалась я. Мерлин поднял на меня свои небесно-голубые глаза и одарил настоящим человеческим взглядом, из-за чего мне стало не по себе.

– Яра, мы волшебники! Если у кого-то будет аллергия, то его априори изолируют в лазарет, где человек пройдёт недельный курс от аллергии. Он будет ежедневно пить специальный эликсир, после чего мгновенно забудет, что такое «аллергия».

Нет, я ещё нескоро привыкну к этому новому, но захватывающему миру. Но одно я знаю наверняка: он мне начинает нравиться.

– Поскорее бы научиться всему, что ты знаешь! – с улыбкой произнесла я, неожиданно для себя ощутив эйфорию.

Я хочу знать как можно больше! Всё!

– Обучать магии и колдовству начнут со второго семестра, – коротко отчеканила Лина, покачав головой.

– Почему так поздно?! – возмутилась, нахмурив брови и скрестив руки на груди. Что за дискриминация?!

– Потому что, для начала, нужно пройти основной теоретический курс. Иначе рискуешь попасть в ловушку хронофагии.

– Хроно-чего? – обескураженно переспросила. Соседка порой выражалась такими странными словечками, что я начинала подозревать, что вскоре мне понадобится переводчик. Или, как минимум, словарь странных и необычных слов.

– Хронофагия – убийство времени, – совершенно не смутилась Лина, пожав плечами.

– Какие вы все зануды! – воскликнула, возмутившись.

– Ты одна из нас, – Лина пожала плечами, по-прежнему хищно улыбаясь.

– Ты лишила меня подушки, а я одна из вас?! – в моём голосе появились нотки обиды.

– Нельзя полностью преобразить один предмет в другой. Со временем срок действия магии истечёт и предмет обретёт первоначальный вид, – наставительно заметила Лина и взмахнула рукой: вместо рассыпавшихся перьев на полу появилась целая подушка.

– Я так смотрю, ты планируешь стать профессором, – фыркнула я, нагнувшись и подобрав утерянное.

Заметила укоризненный взгляд кота и чуть не свалилась с кровати.

– Сильно заметно?

– В любом случае, если обучиться в одном магическом университете, а потом перевестись в другой, то языковая проблема всё равно будет присутствовать, – буркнула себе под нос, ещё не до конца понимая, как всё устроено.

– У магов НЕТ языковой проблемы. Это человеческая прерогатива делиться на маленькие