Если он мог взять себя в руки, значит, и ей по силам.

– Я не прячу его от тебя. Просто не собираюсь будить, чтобы сию минуту предъявить ребенка. Это разные вещи.

– Ты все специально спланировала, правда? – произнес Дарио с наигранным восхищением, но синие глаза оставались холодными, как ледяные осколки. – Хочешь всадить поглубже нож под ребра. Расчетливая хладнокровная месть за то, что шесть лет назад я отказался участвовать в предательских играх с тобой.

Анапе заставила себя сдержаться, преодолевая душившее ее бешенство от ложного обвинения и несправедливости происходящего. Ей хотелось влепить ему пощечину, но внутренний голос шептал, что слишком рискованно дотрагиваться до него – последствия могли быть непредсказуемы. Но главное, ее малыш спал в своей кроватке в нескольких метрах за ее спиной, не догадываясь, что сегодня в его жизни произошли необратимые перемены. Все изменилось, когда Дарио узнал о существовании сына.

– У меня в мыслях этого не было, – сказала Анапе, когда к ней вернулась способность говорить, а не орать, как того заслуживал Дарио. Родители Дамиана обязаны вести себя достойно – этот урок преподали ей в детстве собственные родители. – Ты исчез на шесть лет, а теперь вдруг надумал, что за это время произошло нечто, заслуживающее внимания.

– Значит, решила использовать его как наживку, чтобы манипулировать мной? Узнаю расчетливую Анапе.

– Ты сможешь его увидеть, – процедила Анапе, зная, что в глубине душе искала повод отказать ему – слишком больно он задел ее упрямый, самолюбивый характер. – Но только когда я решу, что ребенок готов. Ты понял меня? – Заметив, как передернулся Дарио от ее слов, она продолжала: – Мне безразличны твоя гордость, эгоизм, твое жалкое существование. Речь идет о жизни ребенка.

Атмосфера между ними вибрировала от напряжения. Смешалось все: темперамент, история их отношений, злость, страсть. Словно электрический разряд пронзил Анаис с головы до пят. Она видела, как Дарио сдерживает себя, чтобы снова не сжать ее в объятиях. Анаис не знала, как поступит, – оттолкнет или прижмется к нему. Проблема заключалась в том, что рядом с Дарио она совершенно теряла голову.

Он отступил, но вместо облегчения Анаис почувствовала… разочарование. «Я неизлечимо больна им», – вынуждена была признать она, ненавидя себя за это.

Дарио смотрел на нее, казалось, целую вечность. Наконец он процедил название эксклюзивного отеля на южной стороне острова.

– Знаешь, где это?

– Конечно.

Она никогда не останавливалась там – цены казались астрономическими даже по стандартам мирового курорта.

– Я живу на вилле. Буду ждать тебя завтра в семь вечера.

– Боюсь, у меня…

– Отмени все другие дела, – сверкнул глазами Дарио, заставив ее сердце вздрогнуть. – Не вынуждай меня охотиться за тобой, Анаис. Тебе это понравится еще меньше, чем мне. – С этими словами он растворился в ночи.

Она услышала шум отъезжающей машины, но не двинулась с места. Крыльцо ее дома казалось шатким плотиком в океане, на котором она с трудом удерживала равновесие. Анаис оставалось только со злостью размышлять, готова ли она последовать его категоричному приказу.

«Конечно нет, – решила она, стряхивая с себя оцепенение и возвращаясь в дом. Захлопнув и заперев дверь, Анаис с трудом сдержалась чтобы не завопить в полный голос. – Кто он такой, чтобы командовать здесь? Надо послать его к черту».

Она взглянула на разложенные на столе бумаги, но поняла, что не может сосредоточиться. Анаис была слишком встревожена, растеряна… возбуждена.

«Он отец Дамиана, – шептал внутренний голос. – Ты идешь на жертвы ради сына, а не ради Дарио. Если получится достичь компромисса, выиграет Дамиан, а значит, тебе придется смириться».

Анаис не спала всю ночь. Она вставала проверить сына чаще, чем делала это в первые дни после родов, пребывая в паническом ужасе, что крошечный младенец перестанет дышать, если она расслабится. Одинокую мать переполняли тревога, ответственность и слепая любовь. Анаис сама удивлялась, как пережила стресс первых месяцев жизни Дамиана и сама не перестала дышать.

По счастью, она была не совсем одинока благодаря престарелым тете и дяде – единственным светлым людям в семейном клане. Когда после крушения брака Анаис с разбитым сердцем приехала на остров, они без колебаний приняли ее, как делали это в детстве, спасая от ссорящихся родителей на время летних каникул. Она призналась, что беременна, и они окружили ее заботой, став надежной опорой и подмогой с первых дней рождения Дамиана. Анапе считала, что ей повезло по сравнению со многими другими одинокими матерями.

Она вспомнила об этом на следующее утро, когда Дамиан проснулся в плохом настроении, обрушив на нее все капризы ребенка полных пяти лет. При помощи уловок, физической силы и подкупа ей удалось одеть его, заманить в машину и доставить в школу. С извинениями передав брыкающегося ребенка на руки воспитателей, Анаис отправилась в адвокатскую контору, где работала старшим поверенным, и села разбирать накопившиеся деловые бумаги. Она не могла решить, поедет ли на встречу с Дарио, как он приказал ей. Однако, когда позвонила тетя и предложила забрать Дамиана на ночь, как изредка бывало, Анаис восприняла это как знак свыше.

«Вообще-то знак, что я должна провести ночь, приводя в порядок запущенные дела, – бормотала она, поглядывая на брошенный в сторону мобильник, – а не ехать на встречу с опасным прошлым».

Вернувшись домой и приводя комнаты в порядок после утреннего буйства сына, Анаис представляла себе Дарио под впечатлением трогательного эпизода из детского фильма, где улыбающийся ребенок тихо играл с безобидными игрушками под надзором доброй няни. Именно так она сама представляла себе маленького ангелочка. В действительности ее сын оказался очень далек от идеала, и ей не терпелось раскрыть Дарио глаза на это обстоятельство. Человек с куском льда вместо сердца не хотел ребенка, что бы он ни говорил ей вчера на ступенях крыльца. Тысячу раз он утверждал это, когда они были вместе. С чего бы вдруг он изменил свои взгляды? Дамиану не нужен отец, который однажды пожалеет о самом его существовании. Детство Анаис было несчастным – она не желала того же для сына.

Когда, преодолев, наконец, суету оживленного летнего трафика и оставив машину на парковке, Анаис вошла в холл отеля, администратор сообщил ей, что мистер Ди Сионе ждет ее в уединенной вилле на берегу океана. Он говорил о богатом постояльце с таким благоговением, словно речь шла о королевской особе. Неудивительно. Все только самое лучшее для Дарио.

Однако, если быть честной, не это ли завораживало Анаис? Дарио поразил ее внутренней раскованностью, став ярким пятном в размеренной черно-белой жизни. Он родился в богатой привилегированной семье. Еще учась в колледже, они с Данте добились успеха в бизнесе, и для них не существовало правил, которым вынуждены подчиняться обычные люди.

Что касается Анаис, то под перекрестным обстрелом враждовавших родителей она выросла скорее отшельницей, не имевшей ни малейшего представления о том, как веселиться, влюбляться, дурачиться без всякого повода, – всему этому научил ее Дарио. Сначала он подарил ей свободу, а потом безжалостно отнял, словно право на бесценный дар имели только такие счастливчики, как он.