Её кровь на вкус была потрясающей. Он впился клыками в её запястье ещё сильнее. Белла повалилась на спину, закричала, закрывая свободной рукой лицо.

Он ощутил, как его рана стала затягиваться быстрее, а со здоровьем возвращался и разум.

Это ведь была Белла. И он не хотел причинять ей боль. Он не собирался…

Найл разжал челюсти, отскочил в сторону. Белла рыдала, кровь стекала по её руке.

Хлопнула входная дверь. Это наверняка был Грин. Может, у него даже было оружие, хотя откуда оружие у такого сопляка? Но стоило бежать. Спасаться.

Он чувствовал, что скоро обратится.

Попятившись, Найл нырнул в тени и припустил прочь насколько мог быстро.

Ему повезло, что Грин был слишком занят Беллой, чтобы заметить.

* * *

Белла вдохнула дым и чуть не закашлялась. Даже вторая сигарета подряд не помогла забыть жуткий сон, приснившийся ей только что. Она почти не помнила его событий, но помнила липкое, жуткое ощущение ужаса, не отпускавшего её. Ужас пробирался в горло, мешал дышать, и Белла с трудом заставила себя проснуться, вынырнув из этого вязкого марева.

Улица была пустынна.

Их район прежде был тихим и мирным, но с недавних пор, после двух похорон подряд, тишина и спокойствие Беллу даже пугали. За этой завесой могли скрываться страшные вещи. Например, самоубийства или свора бешеных псов. Смерти Гаррета и Майлза были разными, но внушали одинаковый ужас и одинаково ранили их близких.

Белла видела, как Оуэну становится всё хуже с каждым днём, и поедом себя ела за то, что не может ему помочь. Вспоминала, что практически предала его, когда целовалась с Найлом, пусть это и не было по её воле… но ей же понравилось! Вспоминала, что подозревала Оуэна в изменах и даже рассматривала, пусть и не всерьез, вариант с Найлом же в отместку и замутить. Вспоминала и ненавидела себя за это.

Последние дни она старалась его избегать и, слава Богу, это было взаимно. Изо всех сил пыталась поддержать Оуэна, потерявшего уже второго друга. И каждую ночь видела кошмары.

Вчера ей снилось, что Оуэн каким-то образом превратился в Найла. Р-раз — и его лицо будто смялось, формируя чужое. Однажды Белле такое уже чудилось, под алкоголем, и, похоже, мозг решил вспомнить.

Сегодня…

Нет. Она не хочет вспоминать. На самом деле не хочет.

Белла стряхнула пепел на крыльцо, затушила сигарету в пепельнице, стоявшей на перилах, и развернулась, чтобы вернуться в дом, но её внимание привлекло тихое страдальческое поскуливание откуда-то из тени. Собака?.. Бездомная или чья-то? Быть может, ей нужна помощь?

Животных она любила. Когда Белла жила в родительском доме, у неё была собака, и сейчас от скулежа другого, незнакомого ей пса, у неё сжалось сердце. Конечно, она помнила, что нельзя подходить к чужим собакам: в мире существует множество опасных болезней, передаваемых через укус. Бешенство, например. Но поскуливание было таким страдальческим…

— Эй, — тихо произнесла Белла. — Ты где?

Повинуясь состраданию, твердившему ей, что нельзя оставлять собаку в беде, она спустилась с крыльца. В тенях прятался крупный, с виду беспородный пёс, напоминающий дворнягу, только более поджарый и тощий. Он скулил, а на влажной от дождя шерсти темнела кровь.

Псу здорово досталось, и от жалости у неё аж заболело в груди.

— Ого… — она осторожно шагнула вперед. — Тебе больно?

Главное — спокойный тон, вспомнила Белла. Иначе животное почувствует угрозу.

О том, что нельзя протягивать руки к раненым собакам, Белла вспомнила слишком поздно.

Пёс как-то очень резво для своего состояния рванулся вперед и впился клыками в её запястье. Белла вскрикнула от боли; перед глазами вспыхнули звездочки. Кажется, она упала на спину, а собака продолжала терзать её руку.

Кажется, это была и не собака вовсе?.. Белла паршиво соображала от боли и только пыталась защитить лицо, закрывая его здоровой ладонью. В голове звенело: не дай ему добраться до горла, не дай ему добраться до горла. Впрочем, собака и не пыталась, она просто все сильнее сжимала челюсти.

Всё заняло какие-то секунды. Потом её запястье оказалось свободно; пёс куда-то делся, а её обнимал и уводил в дом Оуэн. Боль пульсировала в руке, кровь лилась на рукава пальто, пачкая светлую шерсть. Металлический запах забил ноздри.

Голова у Беллы закружилась, и она рухнула в темноту.

* * *

Оуэн плохо помнил, как довёз Беллу в больницу. Всё сливалось в смутные, смазанные картины: вот он привел её в чувство и перевязал запястье; кровь пачкала бинт, а он ни разу не врач, чтобы знать, как остановить кровотечение. Он схватил Беллу и повёз в больницу; врачи её забрали, а медсестра, кажется, ворчала, что уже второй за вечер пациент с укусом собаки, что за флэшмоб…

— Эй, я буду в порядке, — Белла слабо улыбнулась, сидя на больничной койке. — Это просто укус. Мне уже остановили кровь, сделали уколы, утром уже выпишут. Поезжай домой и поспи, ладно?

Её бледный вид говорил абсолютно противоположное. Потеряла ли она много крови?.. всё ли с ней будет в порядке, если он сейчас уедет. Оуэн чувствовал, что не может и не должен сейчас возвращаться домой. Не может оставить её.

Белле была нужна поддержка. Ей был нужен он.

— Мы бы её и сейчас выписали, но вдруг аллергия или ещё что? — добавила медсестра. — У нас тут ещё один с укусом, так что лучше проследить за реакцией на прививки.

— Можно, я останусь? Я буду тихим, честно.

Медсестра хмыкнула.

— Ох уж эти подростки, — и закатила глаза. — Ладно, оставайся. Но утром уйди до обхода, будь добр.

Белла уснула быстро — наверное, вместе с вакцинами ей ещё и успокоительное дали. Оуэн устроился на кушетке, подтянув ноги к груди. Сон никак не шёл.

Он думал: на Майлза тоже напали бешеные собаки, только ему не повезло — его загрызли насмерть. Он вспоминал, что, кажется, Гаррет тоже видел какого-то пса, когда в свою последнюю ночь уезжал к Дилану. Это если верить словам самого Дилана. Всё это казалось подозрительным, но он не очень понимал, почему, и чувствовал себя идиотом с паранойей.

Больница пахла лекарствами и хлоркой. В носу от этого запаха начинало свербить, а спать всё ещё не хотелось. Оуэн вытащил мобильник.

Первым, что он увидел, было сообщение