— Долго еще? — спросила Ада, хотя и понимала всю глупость подобного рода вопросов.

— Скоро уже.

«Скоро…»

Лодка миновала отрезок чистой воды и нырнула в туман. Звуки стали глуше, эхо, порожденное ими, приходило со всех сторон.

«Это безумие! — сказала она себе. — Второй раз я пытаюсь вернуть прошлое, но возможно ли это в принципе?»

Она не знала ответа на этот вопрос, но, поскольку никогда в жизни не сдавалась, то и теперь предпочитала действовать, а не ждать.

— Мы на месте, — неожиданно сказал лодочник, и лодка ткнулась носом в песчаную отмель.

— Кто здесь?! — раздался окрик из тумана.

— Баронесса фон дер Койнер цум Диггерскарп к ее светлости княгине Кунгхаар! — выкрикнула Ада. — Срочно! Секретно! Не терпит промедления!

* * *

— …не говорите «нет». Отказы не принимаются!

Итак, она сделала свой выбор. Ди Крей! Ну, кто бы мог подумать!

«Пора бы определиться и мне…» Но он лукавил, разумеется, и знал это, и все равно продолжал игру, даже если это ложь перед самим собой. На самом деле все было решено еще тогда, когда в Сенате Ландскруны Сандер встретил секретаря Тайного совета. На старике не было лица, вот как это называется.

Что случилось? — спросил пораженный увиденным Керст.

Умер император, — ответил старик и тут же испугался, что сболтнул лишнего, ведь официального объявления еще не было.

«Император умер… и начался отсчет времени… Увы, Тина, в этой гонке победитель может быть один».

Что ж, на этот раз он сказал правду. Не вслух, так про себя и для себя одного, но предел есть всему, даже мужеству и чести. Сандер подождал, пока не стихнут звуки шагов на лестнице, и вошел в пустую гостиную. Стол, две стопки, графин с яблочной водкой.

Как она сказала?

Я хотела убить Сандера, потому что обман лишил меня иллюзии, что «теперь все будет хорошо».

«Это ты еще не знаешь, что такое настоящий обман!» Он безошибочно выбрал ее стопку — аромат ее кожи не смог перебить даже запах вонючего алкоголя.

Сандер наполнил стаканчик яблочной водкой и поднес к губам.

«Прости!» Он выдержал удар темного огня, не поморщившись, поставил стопку на место и вышел, не оглядываясь.

Через сорок минут быстрой ходьбы Сандер Керст подошел к воротам старой городской цитадели и вызвал дежурного офицера.

— Передайте его высочеству герцогу Горраху, что здесь Александр цу Вог ан дер Глен. Он знает, кто я, и знает, что я не пришел бы без причины.

* * *

Говорили, что Матеус Бём всю жизнь провел в седле. Разумеется, это было преувеличение, однако из тех, что мало отличимы от правды. Даже сейчас, «в походе» — а Матеус наверняка воспринимал нынешнее «дело» как поход, иначе не стал бы жить в шатре, — он сидел на специальном стуле, сиденье которого повторяло форму седла, а спинка, перемещенная сзади наперед, превратилась в некое подобие дорожного секретера. Сейчас на маленькой столешнице горела свеча в латунном подсвечнике, стояла простая бронзовая чернильница-непроливайка и лежала стопка документов. Матеус Бём граф Ла се Маор работал.

— Почему я не удивлен? — хмыкнул Герд, которого мы привыкли звать Ремтом, осмотревшись вокруг. — Парусиновая палатка, холод и сырость, ни нормального светильника, ни очага, в котором резвятся огненные саламандры, ни вина, ни женщин, и это претендент на корону Вернов?! О, времена, о нравы!

— Герд! — не оборачиваясь, пророкотал Матеус. — Будь я проклят, если это не голос маршала де Бройха!

— Ты сомневаешься, мой мальчик?

— Нет, командир, — покачал головой Матеус, но так и не обернулся. — Однако согласись, странно ожидать визита от того, кому на твоих глазах отрубили голову.

— Тем не менее. — Герд с сожалением отметил, что невозможность «усмехнуться», «кивнуть» или «покачать головой» лишает его значительной части инструментов общения и делает «речь» куда менее эффективной, чем хотелось бы. Хорошо еще, что он не вещал замогильным голосом, как полагается настоящим привидениям, и вполне владел интонациями речи.

— Ты привидение? — словно прочтя мысли Герда, спросил Матеус.

— Не совсем. — Герд задумался на мгновение, но все-таки нашел более удачное, как ему показалось, определение себя любимого. — Я тень маршала де Бройха. Тень, а не привидение, почувствуй разницу, солдат!

— Взглянуть можно?

— Гляди! Только предупреждаю, и глядеть-то, собственно, не на что.

— Сильно! — констатировал Матеус, обернувшись. — Нетривиально. Как тебе удалось?

— На себя примериваешь?

— Пока не знаю, но может пригодиться.

— Тоже верно, — согласился Герд. — Хочешь, я поменяю позицию, а то устал, поди, головой вертеть?

— Да, было бы неплохо.

— Так лучше? — спросил Герд, переместившись в пространстве так, чтобы его голос приходил к Матеусу спереди. Впрочем, граф Маор, возможно, мог видеть сгусток мрака, более плотного, чем тьма, сгустившаяся под крутым парусиновым сводом.

— Спасибо, командир, так действительно лучше. Рад тебя видеть, хотя, если честно, не люблю я всю эту хрень, да и не видно ни хера! — У Матеуса Бёма было узкое жесткое лицо с крупными, несколько грубовато «прорезанными» чертами, узкие жестокие губы и холодные, но не равнодушные глаза цвета морской сини.

— Ты не изменился, Матей! — сказал Герд, внимательно изучив лицо ученика. — Постарел, но в главном все тот же.

— О тебе этого не скажешь!

— Да уж… Но к делу, ты ведь человек занятой, а по нынешним временам так и вовсе жизни нет, или как?

— Ты это правильно сформулировал, командир.

— Ты и в самом деле собираешься сесть на престол, или это игра «в цену»?

— Ну, ты правильно понял, никто не должен думать, что корона досталась ему за так.

— Это правильно. — Ну, почему, почему он не мог кивнуть в ответ на слова Матеуса? — И это облегчает наш разговор. Мне требуется услуга.

— За душой моей пришел? — поднял бровь Матеус Бём.

— Да на кой хрен мне твоя душа! Мне нужен транзит через твою территорию.

— Транзит? — нахмурился собеседник.

— Вы с родственниками перекрыли все дороги, а я, представь себе, опекаю некоторую особу, которой по срочной надобности требуется попасть в Ландскруну.

— Опекаешь… — кивнул Матеус, о чем-то задумавшись. — Особу… Ты еще скажи, бедную сиротку! — Взгляд его отяжелел. — Ну!

— Бедную сиротку, — согласился Герд, гадая, что и откуда известно Матеусу.

— Тина Ферен, — прочел граф, вытащив из пачки документов небольшой пергамент. — Восемнадцати лет, высокая, волос рыжий, глаза светло-карие или желтые, сирота из приюта в городе Але… Я правильно излагаю факты? — поднял взгляд Матеус Бём.