– Нам это не впервой.

Верно. Он часто думал об их первой совместной ночи. В одиночестве. Когда ничто другое не могло утолить сдерживаемую потребность в разрядке в самые темные часы ночи. Или после того, как провел с ней целый день. Или когда его разуму было наплевать на время суток, и в нем непроизвольно вспыхивало желание обладать ею.

– Почему сейчас?

Тория высвободила руки из его волос, и дыхание Ника участилось, когда она начала расстегивать его пиджак.

– Я хочу этого для себя, – сказала она, переходя на соблазнительный шепот. – Хочу вспоминать об этом моменте свободы, когда я поступала как хотела, прежде чем выполнить свой долг.

Ник не остановил ее, когда Тория стянула с его плеч пиджак. Он ничего не мог поделать, кроме как держать, полностью отдавшись в ее власть. И он ненавидел нарастающее внутри наслаждение, но укол боли, семя вины за то, что должен прекратить это ради ее же блага, заглушались мощной силой, усилившейся теперь, ему могло не выпасть другого шанса показать, как она для него значима.

– А потом? – выдохнул Ник, когда она расстегнула свой плащ и позволила ему упасть.

Тория коснулась его щеки:

– Потом… – Она едва заметно поморщилась. – Я уеду в Олмстоун. И все станет как прежде. Никаких ожиданий.

Его сердце сжалось так сильно, что он стиснул зубы. Но, вопреки желанию запротестовать, медленно кивнул.

– Ник, – с придыханием произнесла она, и желание наполнило комнату самым сладким, самым желанным ароматом. Его имя на ее губах, и то, как чувственно она это произнесла, погубило фейри.

Ник прижался губами к ее губам. У нее вырвался тихий стон, и он только крепче прижался к ней. Тория обхватила его бедрами, самообладание и здравомыслие полностью покинули короля. Он растворился в ней и не заботился, обретет ли себя снова. Каждое ее прикосновение было восхитительным, каждое действие отражало ненасытное желание. Она двигалась в такт ему в идеальной гармонии их тел. Ткань штанов казалась проклятием, и он потерял самообладание, не в силах остановить движение, когда Тория обхватила его ногами, придвигаясь невыносимо близко. Ее стоны ласкали слух самыми сладостными звуками на свете.

Его губы спустились к шее, и Ник сдержанно задышал – вопреки всем первобытным инстинктам, которые бушевали, требуя того, что принадлежало ему. Было опасно находиться так близко, но он не стал бы кусать ее и закреплять связь. Никогда не лишил бы ее выбора и не подверг жизнь Тории опасности. Одной только мысли об этом было достаточно, чтобы сдержаться и не впиться зубами в ее длинную шею, которую она так жадно подставляла. Тория сильно вцепилась в его волосы, почти до боли, и он наслаждался ее необузданной страстью.

Стук в дверь заставил его тихо застонать. Ник не мог остановиться: желание слиться с ней, чтобы их невозможно было разделить, было подобно огню, пронизывающему каждую клеточку его тела. Оно было всепоглощающим, и когда в дверь снова постучали, прерывая их, вспыхнувшая ярость наводила на мысли об убийстве. Он услышал, как стражник нервно откашлялся, прежде чем из-за деревянной двери раздался приглушенный голос:

– Прибыл принц Олмстоуна, Ваше Величество.

Если раньше он чудом сдерживался, то при звуке этого имени едва не разразился гневом. Потребовалась огромная воля, чтобы отступить, но не полностью, и он прижался лбом ко лбу Тории, пока они переводили дыхание.

Понимая, что это конец и их время истекло, сердце сжималось так сильно, что он не смог остановиться и выпалил:

– Я хочу, чтобы ты вернулась.

Тория отстранилась, удивление умерило ее похоть.

– Ник…

– Не знаю, что они тебе предложат. И смогу ли я соперничать с этим. Но могу обещать, что тебе никогда не придется вступать в брак против воли или жертвовать чем-то в обмен на защиту и преданность Хай-Фэрроу. Я буду уважать твой выбор и необходимость действовать на благо своего королевства. Но знай, если когда-нибудь передумаешь, то всегда сможешь вернуться домой.

Тория погладила его по подбородку и коснулась губами его губ в последнем нежном поцелуе. Ник застонал, когда губы нашли мягкое местечко под ее ухом.

– А до тех пор я буду думать обо всех постыдных вещах, которые мне не удалось сделать с тобой прямо здесь. – Он наклонился к ней еще ближе, и у нее перехватило дыхание, когда Тория крепче прижалась к нему. – Я всегда буду думать об этом. Вспоминать выражение твоего лица и представлять, как смел бы все с этого стола, чтобы поклоняться каждому сантиметру твоего тела. Представлять твои прекрасные крики, предназначенные мне. – Ник запоминал ее страстное неровное дыхание и близость ее бедер.

Очередной стук в дверь заставил его застыть и сосредоточиться на дыхании, чтобы не сорваться.

– Ваше Величество, принц Тарли Вулверлон ожидает в зале приемов. И он… нетерпелив.

Ник улыбнулся, уткнувшись в шею Тории. Было приятно злорадствовать, представляя раздражение принца из-за необходимости ждать. Нику было все равно, и он боролся с желанием заставить его ждать гораздо дольше, чтобы воплотить в действие сказанное Тории.

Она заставила его выпрямиться, надавив на грудь.

– Ты как всегда опасен.

Ник помог ей подняться и отстранился. Тория приводила себя в порядок, поправив сбившуюся одежду, прежде чем снова накинуть плащ. Желание обладать ею не ослабевало, так что ему пришлось отвести взгляд и подумать о чем-нибудь, о чем угодно, чтобы усмирить бушующие мысли.

– Надеюсь, ты не станешь рыться в воспоминаниях, которые тебя не касаются, – сказала Тория, ее дыхание все еще было восхитительно прерывистым.

Ник лукаво улыбнулся:

– Какие грязные секреты ты можешь скрывать от меня, Тория?

Она нахмурилась, и Ник усмехнулся, благодарный за смену темы – за каплю беззаботности, за которую он будет цепляться, не зная, когда увидит ее снова.

– Даю слово, что буду искать информацию только об Олмстоуне. Но Тория… – Ник сделал паузу, снова став серьезным. – Скажи всего слово, дай знак, если они дадут малейший повод чувствовать себя в опасности, и я приду за тобой. Мне все равно, чего это будет стоить.

Тория грустно улыбнулась:

– Спасибо тебе, Ник. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал.

Сокрушительная боль в груди вернулась.

– Мы не прощаемся.

Она приблизилась к нему и заключила в объятия. Они обнимали друг друга короткое, нежное мгновение. И Тория произнесла едва слышно:

– Надеюсь, что нет.

Глава 30. Николас

У Тарли Вулверлона было противоречивое выражение лица, когда они встретились на крыльце у входа в замок.

Когда его глаза остановились на Тории, в них вспыхнуло возбуждение, словно он