А на следующее утро, едва открыв глаза, поняла, насколько ужасна ситуация. Намного больнее ран оказалось осознание неразделенной любви. Ее угораздило влюбиться в человека, который никогда не ответит взаимностью. Да, едва обнаружив, он назвал ее любимой, а до этого много раз доказывал безумное вожделение. Но произнесенное в момент тревоги случайное слово нельзя считать верным свидетельством чувства, а страсть — это еще далеко не любовь.

Она не та, кого Оливер способен полюбить. Слишком порывиста, импульсивна, непокорна, равнодушна к мнению окружающих и склонна к эксцентричным поступкам. Короче говоря, его полная противоположность. Да, сама она умудрилась влюбиться, несмотря ни на что, но Оливер слишком благоразумен и практичен, чтобы совершить подобную ошибку.

Грустная правда заключалась в том, что Вивьен не знала, как поступить и что сказать Оливеру. Достойно ли продолжать роман, зная, что любишь, но не любима? Она сама установила правила игры, самоуверенно и небрежно решив, что не интересуется ни чувствами, ни браком. А не лучше ли махнуть на все эти предрассудки рукой и жить полноценной жизнью? Стало трудно притворяться и делать вид, что они не больше чем друзья, а на романтические отношения нет даже намека. Появилась необходимость все время быть рядом, встречаться за завтраком, проводить в одной постели всю ночь, смеяться, разговаривать, жить общей жизнью. Иными словами, ей захотелось выйти замуж. За графа Стьюксбери.

Что было невозможно. Немыслимо. Вивьен точно это знала. Но в равной степени немыслимо продолжать роман, делая вид, что ничего не изменилось, или прекратить отношения и больше не встречаться. Оба пути вели к одному результату: страданиям и разбитому сердцу. Поэтому Вивьен строго-настрого запретила себе думать о любом из них, легла в постель и предупредила горничную, что плохо себя чувствует и принять лорда Стьюксбери не сможет.

Вивьен понимала, что малодушно избегать сплетен, прикрываясь синяками, и все же поступала именно так. Вчера ее не навестил никто, кроме Оливера, Евы и Камелии. Очень странно, особенно если учесть, что благодаря Доре Паркинтон все наверняка заметили исчезновение леди Карлайл с бала в доме четы Камбертон. Логично было бы ожидать визитов нескольких любопытных дам, мечтающих выяснить, что же произошло на самом деле.

Поскольку никто не приехал, Вивьен решила, что наконец-то заслужила полное и безоговорочное осуждение бомонда. Потребовалось немало усилий, чтобы выудить правду из Евы и Камелии. Да, случившееся вызвало в обществе бурный скандал. Леди Карлайл не только села в экипаж к мужчине, но и провела вечер у него дома. А хуже всего то, что мужчина оказался не джентльменом, а ремесленником и торговцем.

— Хищники! — покраснев от негодования, воскликнула Камелия. — Я объяснила им, что тебя похитили! А леди Пенхерст на это заметила, что так еще хуже: если бы ты постоянно не испытывала судьбу, то не попала бы в столь двусмысленную ситуацию.

— Наверное, она права. — Вивьен с улыбкой пожала плечами. — Ничего не поделаешь: люди говорили, говорят и будут говорить.

В глубине души, однако, она вовсе не была столь безмятежно спокойна. Долгие годы пренебрегала условностями и ни разу не поплатилась за самоуверенность. Постепенно возникло опасное чувство вседозволенности и безнаказанности. Заботливые предупреждения Оливера она беспечно пропускала мимо ушей, считая графа слитком щепетильным. Но он оказался прав. Совсем не считаться со своим положением в обществе нельзя.

Натуру не изменишь: немного погрустив, Вивьен спросила себя, что случится, если она в этот же вечер явится на бал к леди Уэндовер. Прежде всего, вспыхнет множество разговоров. Придется столкнуться с осуждающим шепотом, любопытными взглядами и откровенным злорадством тех, кто давно ждал, когда же леди Карлайл получит по заслугам. Интересно, доведется ли испытать открытое отвержение света?

Мысль подействовала отрезвляюще. Если бы несколько дней назад кто-нибудь предупредил, что случится то, что случилось, Вивьен просто рассмеялась бы и ответила, что вся эта чепуха не имеет ни малейшего значения. Но на деле ощущения оказались иными. Сейчас изгнание из общества представлялось тяжкой долей. Судьбе леди Китти трудно было позавидовать. Балы, приемы, обеды и визиты составляли едва ли не смысл существования женщин ее круга. Вивьен любила танцевать, надевать великолепные наряды и украшать себя драгоценностями. Светское времяпрепровождение доставляло ей удовольствие, и потеря привычного образа жизни казалась катастрофой.

Конечно, не помешало бы действовать осмотрительнее, и все же ей удалось вывести на чистую воду воровскую банду и циничного убийцу. Не важно, что за победу пришлось заплатить немалую цену, испытать унижение, боль, а теперь еще и презрительное осуждение света.

И чего же, скажите на милость, она добивается, сидя дома и прячась от недоброжелателей? Если хотят что-то сказать, пусть говорят в лицо. Даже если любовь потеряна навсегда, сдаваться она не намерена.

Вивьен гордо выпрямилась и критически посмотрела в зеркало. Да, вид потрепанный, ничего не скажешь. Но прежде она никогда не уходила от борьбы и не собирается делать это сейчас.

Леди Карлайл подошла к звонку и энергично дернула за шнур.

Горничная прибежала через несколько минут, когда госпожа уже успела снять халат и начала расчесывать волосы.

— Достань платье, Салли. Пожалуй, хватит сидеть дома. Поеду на бал.

Камелия кружилась по залу в объятиях Грегори. С ним она могла танцевать бесконечно. Приемы и званые обеды в его присутствии тоже казались намного интереснее. Она просияла счастливой улыбкой и сразу ощутила острое раскаяние.

— Как жаль, что сегодня нет Вивьен. Ей лучше?

— Думаю, да. Синяки, правда, все еще выглядят страшно, но сестра утверждает, что боль отступила. Честно говоря, удивился, когда она решила остаться дома — при ее-то любви к балам.

— Скорее всего, не захотела сталкиваться с открытым осуждением. — Камелия обвела зал мрачным взглядом. — Сегодня я едва не попросила леди Керкпатрик заткнуться, да не успела: Ева больно ущипнула за руку. — Камелия улыбнулась. — А сама тут же отпустила ядовитое замечание по поводу ее прошлого. Я не очень поняла, о чем конкретно шла речь, но леди Керкпатрик тут же замолчала и отошла.

Грегори усмехнулся:

— Так ей и надо. Но не волнуйтесь. Как только Вивьен придет в себя, сразу со всеми разберется. Еще никому и никогда не удавалось ее победить. Вот увидите: скоро недоброжелатели снова начнут ей кланяться.

Музыка стихла, и пары начали расходиться. Грегори повел свою даму к выходу.

— Хотел кое-что вам сказать.

Камелия взглянула удивленно:

— Хорошо.

— Без свидетелей. — Они вышли в коридор. Маркиз посмотрел по сторонам, выбирая направление. Увидел открытую дверь библиотеки и удовлетворенно кивнул. — Вот отличное место. Помните? Мы впервые встретились в библиотеке Карров.

— Помню. Вы еще притворились, что не маркиз и не будущий герцог.