– Не могу сказать точно. Она побежала куда-то туда, вдоль пляжа. Надеюсь, это не один из ее странных приступов паники.

– Я тоже на это надеюсь. – Тревога Чанса возросла еще больше, когда он вспомнил последний такой приступ, не слишком благоприятно отразившийся на шортах Пейдж. – Будет лучше, если я найду ее.

Эдриан кивнул, и Чанс пошел вдоль пляжа, оставляя сзади шум и огни вечеринки. Он шел теперь медленнее, так как вокруг было совершенно темно. Волны, набегавшие на берег, стали слышны отчетливее.

– Аврора! – позвал он, пробираясь сквозь кусты и деревья, которыми поросла дикая часть пляжа. Полная луна заливала остров прозрачным голубым светом, но в тени деревьев мрак был почти непроницаем.

Куда она могла деться? По мере того как он все дальше уходил в темноту, беспокойство его перерастало в страх. А вдруг она споткнулась и упала в темноте?

– Аврора! – крикнул Чанс снова, громче, чем в первый раз. Он внимательно прислушался, но до его ушей доносилось только ровное дыхание моря и пощелкивание ночных жуков. Наконец глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть следы на песке. Они привели его в дальний конец пляжа, где стояли исполинские дубы, отбрасывавшие мрачные, непроницаемые тени.

Тонкий луч, пробившийся сквозь листву, осветил подол ее платья. Аврора сидела на бревне посреди небольшой опушки, где деревья расступились, обнажив прохладный песок. Она закрыла рукой глаза, и слезы блестели на ее щеках.

– Аврора! Что случилось? Что с тобой? – Чанс подбежал к ней, она встала и бросилась в его объятия.

– О, Чанс, прости меня! – рыдала она, уткнувшись в его шею.

– За что? – Взяв ее за плечи, он попытался заглянуть ей в глаза.

– За все. За то, что я втянула тебя в эту авантюру с гостиницей. За то, что испортила твои отношения с Пейдж. У тебя все было бы хорошо, если бы ты остался с ней.

– Эй, постой…

– Просто я так сильно люблю тебя. – Она подняла голову, и его сердце сжалось, когда он увидел бесконечное страдание в ее глазах. – Я знаю, что неправильно было уговаривать тебя тогда, но я же не знала, что все так получится. Я должна была послушать тебя, когда ты сказал, что мы не подходим друг другу.

– Но это не так! Я счастлив, что…

– И ты никогда не простишь меня за то, что я испортила тебе жизнь.

– Ты остановишься когда-нибудь? Ты ничего не портила.

– Это все потому, что я так сильно люблю тебя, что… – Он поцеловал ее, чтобы заставить наконец замолчать. Но когда он коснулся ее губ, Аврора словно свеча вспыхнула в его руках. Она ответила на поцелуй с такой страстью, что чуть не свалила его с ног.

Тонкие руки крепко обвивали его шею. Он долго пытался освободить свои губы, чтобы вставить хоть слово, но она следовала за ним, прижимаясь к нему всем телом, трепещущим от слез и желания. Его плоть тут же отозвалась возбуждением, когда она прижалась к нему бедрами. Боже, весь вечер он только и мечтал о том, как сорвет с нее платье. Или овладеет ею, не снимая его. Ей стоило очутиться рядом, как он уже сгорал от страсти.

Не в силах устоять, Чанс решил, что поцелует ее лишь один раз, а потом выяснит, что же все-таки случилось. Он наклонил голову набок, припадая теснее к ее губам, и скользнул языком внутрь. Как прекрасен, как невыносимо сладок был вкус ее поцелуя! Он просто не мог оттолкнуть ее сейчас. Ему нужно больше, еще немного…

Его рука скользнула к ее груди, порывисто сжав мягкую упругую плоть. Рори застонала, поднявшись на цыпочки, плотно прижавшись к нему, так что все его тело напряглось, отвечая на ее жадное движение. Она опустила руки и скользнула под его жилетку, лаская грудь, живот, спину.

Тугой корсет отступил, и рука Чанса ласкала уже обнаженную грудь, набухшие соски дразнили его пальцы, моля о прикосновении губ. Он вырвался из ненасытного поцелуя и принялся осыпать поцелуями ее шею и плечи.

– Да, о да, – шептала Рори, выгибаясь всем телом, так что ее обнаженные груди, соблазняя и обжигая его, очутились прямо у его губ.

Одной рукой поддерживая ее за бедра и привлекая к себе, он припал к груди, покрывая ее поцелуями, затем нежно обхватил губами сосок.

Сдержанное рыдание вырвалось из груди Рори, говоря скорее о боли, чем о наслаждении. Испуганный, Чанс поднял голову и увидел, что она все еще плачет.

– Аврора, что с тобой? Я сделал тебе больно?

– Нет, просто… Мне больно оттого, что я хочу тебя… так сильно! Сейчас, Чанс, я прошу тебя… – Она зарылась лицом в кружева его рубашки и зарыдала. – Я знаю, что это неправильно, но я хочу тебя. Еще только один раз, а потом я сделаю то, что должна сделать. – Она целовала его плечи, шею, подбородок. – Люби меня, Чанс, еще один раз. Я умоляю тебя…

Он пытался вникнуть в смысл ее слов, пока она стаскивала его рубашку, развязывая пояс на брюках, но пульс, стучавший словно колокол в его ушах, мешал ему думать. Он содрогнулся всем телом, когда она коснулась его кожи, такой горячей, что она обжигала кончики ее пальцев. Отыскав в темноте его губы, Рори поцеловала их так пылко, что разум его помутился.

«Потом, – подумал Чанс, – потом я узнаю, что расстроило ее. Позже». А сейчас он должен был прикасаться к ней, чувствовать терпкий вкус ее тела. Не отрываясь от ее губ, он оглядел опушку. Ветки и листья покрывали землю. Господи, он все бы отдал сейчас за одеяло!

Неподалеку возвышался толстый старый дуб – хоть какая-то опора. Чанс сделал несколько шагов, увлекая за собой Рори. Упершись спиной в массивный ствол дерева, Аврора сдернула с Чанса ремень. Чанс расстегнул пряжку, и шпага упала на землю. Сбросив с себя жилет, он отшвырнул его в сторону. Целуя Рори, Чанс поднимал одну за другой бесчисленные нижние юбки, пока не добрался до горячей шелковистой кожи ее бедер.

Ее нижнее белье скоро последовало за его жилетом. Рука Чанса скользнула по обнаженным бедрам Авроры, и, томно вздохнув, она откинула голову назад, упершись затылком в дерево. Выражение тревоги покинуло ее лицо, щеки окрасились румянцем наслаждения, но слезы все еще стояли в ее глазах.

Словно желая забрать себе все слезы Рори, Чанс целовал ее щеки и глаза, пальцы же продолжали ласкать ее тело, все сильнее возбуждая Рори. Но она была так близко, такая горячая, влажная, сгорающая от жажды, что кровь, вскипавшая в его жилах, просила другого наслаждения – войти в нее глубже и умереть от боли и счастья.

– Меня обжигает каждое твое прикосновение, – прошептала она, закрывая глаза.

Жгучая боль охватила его плоть, реагируя на призыв ее голоса. Освободившись от последнего клочка ткани, мешавшего ему, Чанс широко раздвинул ноги и прижал Рори еще теснее к себе.

– Аврора, – хрипло прошептал он, – обними меня за шею и обхвати ногами.

Ее ноги послушно скользнули вверх по его бедрам. Обняв ее, Чанс с невероятной, почти жестокой силой вошел в нее, из ее груди вырвался крик, и она выгнулась в страстном напряжении.