пор не выросла и продолжала веселиться каждый день.

Нередкая проблема для рожденных в Обществе Душ. В отличие от Мира Живых, словом «поколение» тут считается не десять-двадцать лет, а около сотни.

Это выросло как раз из проблемы таких вот душ, как Чиё, Тоширо Хицугая, Хиёри и прочих. Для большинства душ, не желающих вырастать где-то глубоко внутри себя, как раз хватает века, чтобы преодолеть эту проблему.

Они могут вести себя взросло. Они могут принимать взвешенные решения и иметь критическое мышление не уступающие никому. Но глубоко внутри – они дети.

Поэтому Капитан Укитаке продолжал предлагать Тоширо конфеты при каждой встрече. Он просто знал, что где-то там внутри мелкому Капитану их хочется. Как бы он этого не отрицал… И подозреваю, на встречах один на один таки брал.

Это всего лишь одна из особенностей жизни в Обществе Душ, к которой я привык. Если вы можете измерять жизнь веками, то нет ничего странного в детях, которые старше самого старого человека на Земле.

Я же рос подобно человеку в Мире Живых, а потому наши интересы и время вместе с Чиё сокращались и пришли к тому, что есть сейчас. То есть ни к чему.

Чем-то Касуми и Чиё были похожи, привлекали своей веселой и бодрой харизмой. Чего у Чиё не отнять, так это ее. Касуми же… Маловато я ее знаю, чтобы делать выводы. Но уже заметил, что обычная смелая, она легко терялась, если надо юлить или врать.

Или это только я слишком резко отношусь к проявлениям обычных неловкостей и неумению во что бы то ни стало держать лицо в разговорах?

После обучения отца, чтоб ему там под землей в Совете икалось, мой мозг цепко реагирует на любую оплошность собеседника.

Я провел с этим человеком всего лишь год каждодневного общения. Но уверен, что это будет аукаться мне столетиями.

Сейчас я почти увидел воспоминание с нотацией отца, как заставить собеседника быть еще более неловким и теряться дальше, желать провалиться сквозь землю. Чтобы заставить соглашаться с любым моим предложением, лишь бы разговор скорее закончился…

План разговора мгновенно сложился в голове. Я должен захватить инициативу и доминировать в разговоре.

Итак, надо делать вид, что не понимаю, почему нельзя к ней в комнату и надавить на…

О нет. Это опять всплыло.

Я нормальный. Я не на приеме и не на переговорах. Я говорю с другом. Безжалостный аристо мод выключить, черт возьми.

Касуми в неловкости это просто приманка в море для акул! Я сам не заметил, как почти настроился на деловой лад. Чертово обучение отца, который воспринимает слабость и нерешительность как приглашение для удара.

Давненько меня так резко не пробирало. Только вчера умилялся и тут на тебе, всплыло.

Внутреннее смятение, которое, надеюсь, всплыло только потому, что я спросонья, прошло незаметно для девушки и не заняло больше секунды. Иногда я просто тихо благодарен миру, что не тугодум и шустро соображаю.

И главное, держу лицо. Если бы не умел, интересная, должно быть гримаса там была бы, достойная любого клоуна на подработке.

Зеленые глаза Касуми все еще сияли вопросом и наивной неловкостью, даже не подозревая, какая маленькая буря сейчас прошлась в моих мозгах. Я аж проснулся окончательно.

Что она вообще спрашивала? А, точно.

- Без проблем, - по-прежнему легко улыбаясь, согласился я, вставая. – Пойдем. До урока Хохо все еще куча времени, скоротаем его за чаем и разговором.

Когда мы зашли ко мне и устроились за столиком, я уже был в бодром и спокойном расположении духа, стараясь забыть о своих внезапно проснувшихся инстинктах, привитых безжалостным Советником Окикиба собственному сыну.

Я давно поклялся себе, что когда-нибудь вытравлю это и не стану копией этого человека, как бы полезно это не казалось. Я уже состоявшаяся личность и это просто не было мной.

Быть безжалостным куском льда просто чуждо мне. Я мог вести себя так внешне, но ни за что на свете я бы не согласился быть таким по настоящему, внутри и не притворяясь.

Это было святая святых моего Я, и никому не было позволено менять то, что я есть. Нормальный, адекватный, здравомыслящий человек без маний и перегибов, а так же фобий и гиперболизированных желаний.

Отец мог трахнуть себя печатью Советника, если ему так хотелось, но я не стану его продолжением. Или верным песиком.

Манипулирующая и еще более безжалостная копия Тайвина Ланнистера из Игры Престолов, на которого не подействовали в юности розги и лекции Генширо о чести и морали, вот кем он был. И пытался сделать меня.

За целый год я немного привязался к нему. Каждый день встречаться и говорить с одним человеком, это неизбежно – привязаться, создать хоть какую-то связь. Особенно между отцом и сыном.

Так я думал. Я ошибался.

Окикиба Ичиро с первого дня до последнего общался со мной не меняя требовательного тона голоса. Был подчеркнуто беспристрастен, не имел и капли тепла к своему сыну, ни гордился ни единым идеальным ответом или выученным уроком.

Он был холодным, безжалостным куском льда в форме человека. Нас вместе связывали только кровь и общее имя. Я подозреваю, что он может быть психически болен, как тот же Куротсучи Маюри. Есть Цель и средства не важны, мораль не важна.

Конечно, отец не такой псих. Но я не мог и не могу разгадать, что творится в голове у этого человека.

Все они Советники Сорока Шести, такие. Продукт своего времени и окружения, тут уж ничего не поделаешь. Но это не значило, что я сам обязан быть таким же.

Я собирался стать лучшим шинигами, а не политиком Совета. Или даже лидером торговой империи, монополии лекарств для людей, построенной на крови и костях. Чего отец, казалось, просто не хотел понимать.

Но эти размышления, как и воспоминания, лучше было оставить на другой далекий как можно дальше день.

Я с трудом выбросил эти мысли из головы, воскресшие из-за ночного кошмара, сосредоточившись на девушке и разливая нам чай по двум чашкам. А она что-то сказала, что я пропустил мимо ушей.

- Прости, кажется, я затерялся в мыслях, - виновато улыбнулся я и пододвинул Касуми чашку чая.

- Я спросила, как ты в Хохо?

- По меркам Нулевого Класса, ничего особенного, - спокойно признался я, подул на свой чай и немного отпил. – Могу ускориться раза в два и достаточно ловок, чтобы не падать на обычной полосе на экзаменах. Я легко прошел проверку.