За поворот, осторожно, таясь во мраке и прищурившись. Так… пусто, коридор уперся в небольшое помещение. Какие-то сраные трубы, какое-то коммуникационное дерьмо. И тут же, рядом с ржавым, покрытым паутиной железом, уходящим в стену, наросты и бугры серо-белесого цвета. С желваками бледно-полупрозрачных нарывов, вздувающимися равномерно, чуть ли не в такт ударам его сердца.

Над проемом, подсвеченным крутящейся лампой, темнели буквы. Именно темнели, казавшись буро-коричневыми. Да так, скорее всего, и было. А уж что использовали вместо краски, представлялось четко. Сложно не понять, если там же, только чуть в стороне, вбит клинок. Именно вбит, в стену, не такую уж и хрупкую. И вбит не просто так.

Черная рукоять вошла в плоть полностью, по самую пластинку гарды. Кисть правой руки темнела пауком, сильно тронутым разложением. Если подумать и приглядеться… рассматривая татуировку распятия, то выходило, что рука принадлежала брату Истинной Церкви. Ведь Бен не врал, говоря о них, оставшихся здесь не так и давно. А буквы…

«Рок ждет каждого».

И речь точно не о гитарах и барабанах, так популярных перед Бойней. Ну, так рассказывал дед. Рок… неукротимый, неумолимый и, скорее всего, крайне злой.

Где-то здесь остались командоры, по силе равные Марку. Где-то здесь прячутся Козлоногий и его чертовы дети. Где-то здесь зарождается дьяволово семя, если сложить воедино все увиденное и услышанное. Все здесь, теперь не уйдешь и не сбежишь.

Кто-то скрежетнул чем-то впереди. Там, где чуть светлел проем. Почему кто-то? Так скребут по твердому когти. Большие, изогнутые, острые когти. Так что… вряд ли выйдет по-тихому. Остается оскалиться в усмешке и…

Скрежет удалялся. В темноте еле слышно ухнуло, зашелестело чем-то тяжелым. Хозяин когтей уходил в темноту. Черный, высокий, мощный и рогатый силуэт. С хвостом.

Выждать, убедиться, что тот ушел. Двигаться дальше. Как назло: проем только один, тот самый. Хорошо, здесь не тьма, нет. Падающего из-за спины и спереди света хватало, чтобы рассмотреть хотя бы немного.

Здесь проходы и помещения рубили в камне. Бетон и цемент использовали только по самой малой необходимости. Камень холодил, отдавал морозом, проникающим из темной глубины земли. Смешно, ведь Ад должен быть раскаленным. Говорят, что так. Но здесь царил только холод.

Шаг за шагом, вперед, туда, где запах тлена и свернувшейся крови все сильнее. «Кольт» в ладони кажется невесомым, настолько сильно накатывает всплеск адреналина. «Пустынные братья» идут до конца. Но кто сказал, что в них нет страха?

По стене, чуть светящейся от расплывшихся пятен зеленоватой плесени, извивались тонкие черные черви. Стекала полупрозрачная дурно пахнущая слизь. Цокотали острыми лапками огромные жуки, щелкая кривыми выгнутыми челюстями. Понизу, перекатываясь через сглаженные временем выбоины, влажно двигались белесые акриды. Теперь подошвы сапог хлюпали. В мерно урчащей далекими механизмами тишине звук разносился далеко.

Проход закончился. Ярко моргнул аварийный маяк, крутящийся и алеющий в давно умершем и брошенном месте. Моргнул, бросив багровый отсвет на лицо, и отразился, блеснул на хроме ствола. И на двух точках в густом мареве темноты впереди. Чуть позже пришел рыкнувший хрип дыхания. Курок не щелкал. Револьвер был взведен давно.

Они рванулись друг к другу одновременно. Тварь, смахивающая на джаггера габаритами, и пуля из ствола. Расходовать двух ее сестер не стоило. Стоило экономить и думать головой. Рассудок и интеллект куда страшнее калибра и объема обоймы или барабана. Хотя…

Руаху хотел пожрать Мауи. Руаху был велик и страшен. Мауи выпотрошил Руаху.

КАМАТЭ!

Туша пролетела мимо. Плеснула черным из наполовину развороченной шеи, не останавливаясь и ревя. Длинная толстая лапа протянулась к человечишке. Напоролась на выхваченный тесак, потеряв два пальца. Удар плечом пришелся в бок, бросил ее к оставленному за спиной проему. Тяжелое тело гулко ударилось о стену. Осталось добавить совсем немного. Взбить и тщательно перемешать. Блюдо готово.

Двумя руками ухватиться за толстую шею, дернуть на себя и, навалившись всем весом, прямо о ребро стены, с выступом треугольником. Хрустит? Хорошо, повторить, и еще раз. Джаггер, ухнув, осел, завалился. Упал вбок, размазывая серое и черное по камню, расплескав по полу.

Револьвер, валяющийся на полу, почти сам прыгнул в руку. Хотя пришлось прыгать вперед, переворачиваясь через правое плечо и поджимая ноги к груди. Огочи, странный, хрипящий красными хлопьями изо рта, выбил искры из камня, рубанув по полу выщербленным мачете. Пуля вошла в лицо, размозжив нижнюю челюсть и вырвав кусок шеи.

Подобранное мачете пришлось кстати. Огочи, скребя пальцами, вскочил странно резво, желая добраться до врага. Ржавое лезвие вошло в плоть со стороны раны, разом развалив ее еще больше. Торчащие мертвыми сучьями пальцы свистнули рядом, чуть не сцапав. Пришлось добавить еще один удар, полностью отделивший голову.

Сапоги заскользили по ставшему черным камню под ногами. Огочи скрежетал длинными желтыми ногтями, не желая умирать. Сила Козлоногого здесь, в его логове, казалась бесконечной.

Подошвы удалось очистить об остатки драных грубых бриджей индейца. Хотя бы немного. И продолжить путь. Вперед и наверх. Хотелось верить в не совсем проржавевшие и рухнувшие лестницы. Впереди явно много сюрпризов и без них. Огочи еще раз дернулся, никак не умирая. Совсем как цыпленок без головы. И только подтверждая правильную мысль.

Братья командора узнали много, но смогли передать слишком мало. Цена их неудачи оказалась чересчур большой. Особенно сейчас, когда из пяти выживших один пропал внизу. Там, где Ад жил своей собственной жизнью.

Мачете явно пригодится. Хотя выщербленная рукоять лежит в ладони неудобно. Но и тут помог бывший хозяин проржавевшей стали. Шнурок, поддерживающий бриджи на поясе, подошел хорошо. Плотно завязанный, обхватил дерево рукояти дополнительным упором для руки нового владельца.

Тишина проснулась. Тишина отдавала себя звукам. К звону капель, шелесту и шороху насекомых добавились новые. Снова скрежет острого по твердому, еле уловимое хриплое дыхание, бормотание безумца, чуть доносившееся угрожающее ворчание. Звуки шли отовсюду и ниоткуда.

Хотелось разобраться и увидеть хотя бы что-то. Но над головой смыкался низкий ребристый свод, и все. Оставалось только двигаться по темному коридору, подсвечиваемому алым светом маяков и серовато-зелеными бликами светящейся плесени. Не очень удобно. Но бывало и хуже. Хотя последнее все же вранье. Хуже пока не попадалось.

На первые пятнадцать ярдов потрачено два патрона. Осталось двенадцать. Револьвер перезаряжал спокойно, не торопясь. Звуки накатывали, но бояться не стоило. Уже не стоило. Вряд ли станет еще паршивее. Разве что по дороге наверх попадется сам Козлоногий.

А вот эта мысль оказалась ошибочной. И сильно ошибочной.

Через два поворота направо, а других не попадалось, темнота выпустила два сгустка. Прервав угрожающее ворчание. Но тишина стояла недолго. Ровно до выстрелов. И стрелял не револьвер.