росы и узора первых заморозков соседствовали с юбками и жилетами, сотканными из разнотравных ростков клевера, тимьяна и фиалок. Высокие и низкие, хрупкие, как первые подснежники, и округлые, словно человекоподобные жабы, с кожей белой и прозрачной, как утренний туман, или темной, вырезанной из векового древа — обитатели местечка «под холмом» высыпали к сцене, двигаясь в такт саксофонам, барабанам, тарелкам, трубе и контрабасу. Всего пара десятков гостей, не так уж и много для размеров такого заведения, но абсолютно безумно, если напомнить себе, что едва ли в этой толпе найдется хотя бы пять человек, включая нас с Уной.

Впервые вижу так много фейри в одном месте.

Впервые вижу так много фейри.

Моей руки коснулся теплый шелк, принцесса дождалась, пока я обращу на нее внимание. Ее светлое миловидное личико просияло, как у ребенка, дорвавшегося до конфет.

— Сэра, я так рада, что смогла привести тебя сюда. Мне кажется, мы отлично проведем время.

— Да-а, спасибо.

Мягко приобняв обеих, Морган подтолкнул нас к лестнице и, спустившись, указал на один из близких к сцене столиков с простой скатертью из светлого льна.

— Присаживайтесь, я схожу за напитками.

— Ой, а мне еще перекусить.

— Непременно.

Парфюмер наклонился к Уне и, что-то шепнув ей на ухо, забрал шубку. Принцесса умилительно зарделась, погрозила другу пальцем.

— Эту похабщину оставь при себе.

— Разве я не прав?

— Прав, но можно было и промолчать.

Самодовольно ухмыльнувшись, Морган покачал головой и повернулся ко мне, забирая пальто. Изящные пальцы пианиста аккуратно, будто бы невзначай огладили мои руки, и от одного этого движения меня вдруг бросило в жар. Ко мне множество раз пытались приставать и выказывали знаки внимания, но сейчас это вышло так интимно и просто, словно мужчина уже не раз признавался мне в любви, а сам он выглядел настолько порочно и естественно, будто флирт — это просто еще одна часть его натуры. Каштановые волосы едва доходили до плеч и в теплом свете отдавали в рыжину, чувственные губы складывались в неуловимую полуулыбку, и он казался очарованным и влюбленным даже когда не смотрел на нас.

Стараясь сохранить лицо, я всё чаще переводила взгляд на принцессу, вежливо кивая в ответ на ее щебет.

— Морган нашел это место случайно, его пригласил сюда маленький народец, когда он только выкупил здание для первого магазина.

— Я думала, что фейри обитают в основном в Соларии с эльфами.

— Я тоже, но они говорят, что там почти не осталось магии, а тут она еще есть, ее здесь еще достаточно, чтобы они жили в довольствии, поэтому большинство возвращается на исконную родину.

Мы сели за столик, приготовившись ждать, но к нам довольно быстро подошла официантка с полным подносом в руках и выставила на льняную скатерть блюда с закусками. Ничего необычного: картофель, немного жареной рыбы и мяса. Единственная диковинка нашлась лишь под столом, когда что-то коснулось моей ноги, и из-под юбки официантки выглянул кончик коровьего хвоста.

Напомнив себе о неприятной сцене с Морганом, я заставила себя не пялиться и воспринимать всё как должное.

— И Авель не против?

— Не уверена, что Авель понимает масштабы, а привести его сюда я не могу, он ненадежен. Соларцы стараются скрыть тот факт, что благословенный народец отвернулся от них. Узнай об этом Мирра, и беды не миновать. Она либо устроит скандал, либо закроет глаза на происходящее, причем первый вариант более явный. В последнее время и так ползут слухи, что королева ищет сильного мага, предположительно для того, чтобы закрыть место придворного помощника, но пока никто не торопится ей помогать.

— Она же Избранная.

— Я тебя умоляю, после двух сокрушительных побед в Беллаторе и Сомне ее либо боятся, либо ненавидят. Далеко не всем понравились потери в обоих конфликтах и их столь близкое расположение по времени.

— Странно, мне казалось, к ней относятся с благоговением.

— Есть и такие, это в основном церковники, но им по статусу положено любить посланницу бога. Даже церковь строят в ее честь.

— Потрясающе.

Парфюмер вернулся к нам, ловко удерживая пару стаканов и бокал красного вина. Разобрав напитки, первый глоток мы все вместе сделали за встречу. Уна, чуть поморщившись, тут же напала на еду.

Не зная, о чем поговорить, я пригубила еще глоток виски и спросила самую банальную вещь, пришедшую в голову.

— А как вы познакомились?

Чуть не подавившись, принцесса прикрыла салфеткой рот и быстро отпила вина, давая знак Моргану.

— О, это презабавная история.

— Тогда одна из служанок разбила глиняный горшок, и я решил, что этот день будет самым счастливым в моей жизни.

— Папа впервые взял меня с собой, отправляясь в гости к архиепископу, прежде я никогда не посещала подобные места, мне было всего семь.

— Тогда у меня даже имени не было, как подкидыш я полностью принадлежал церкви, поэтому острый глиняный осколок стал моей первой драгоценностью, спрятанной под пологом винограда.

— Мне было скучно на приеме, отец сразу отпустил меня прогуляться в сад, я не знала, что в доме были еще дети.

— Моя внешность всегда привлекала внимание архиепископа, и был один единственный способ это исправить.

— Когда я нашла его, всё лицо было уже в крови, он делал четвертый надрез на щеке.

— Вцепилась в мои руки и отобрала осколок.

— Притащила к отцу и объявила, что забираю его с собой.

— Святоша был очень недоволен именно моим уродством, ему очень нравилось мое лицо.

— Папа смотрел на меня с гордостью, будто я поступила именно так, как он того желал, архиепископу пришлось согласиться на мои условия.

— Я был рад уже тому, что меня наконец-то увозят из того проклятого дома.

— И он стал моим питомцем.

Виски застрял где-то в горле, не давая мне даже вдохнуть во время их пересказа. Мой голос прозвучал сипло и тихо:

— Питомцем?

— Ну да, друзей у меня не было. Мама сетовала на мой ужасный характер, и я искренне этому верила, пока не встретила Моргана. Оказалось, что характер у меня нормальный, а вот мамина привычка подсовывать мне потенциальных женихов и тех, с кем «нужно» было дружить, сводит всё общение на нет. Отец конечно пытался это как-то восполнить, Морган тому хороший пример, но как только ему дали в руки воспитание Авеля, он тут же переключился на будущего короля.

Грей вновь улыбнулся, но на этот раз как-то горько и отчужденно.

— И остались в огромном доме Макдоннелл два одиноких затворника.

— У нас были неплохие няни.

— Уна ставила условием обучать меня так же, как и ее.

— И первое