колошматить, возможно, даже и ногами. Он еще раз опасливо оглянулся на тех двоих, что стояли у него за спиной, но они стояли в застывших позах, словно бы все происходящее их не касалось. Скайлз тихонько вздохнул и молча опустился на оба колена, в ожидании, что его сейчас начнут месить. Но никакого избиения не получилось. Один из тех, кто стоял сзади, неуловимым движением достал из-за спины обрезок арматуры и с хаканьем изо всей мочи опустил его на затылок своей жертвы. Череп от такого удара по затылку просто раскололся и крошево от осколков затылочной кости вмялись в кору головного мозга. Смерть наступила мгновенно. Возможно, что он даже не понял, что уже умер, так быстро и сноровисто все было проделано. Видимо тот, кто наносил удар, был специалистом в своем деле. Скайлз, уже мертвый рухнул на асфальт, лицом вниз, заливая фонтанирующей кровью пространство вокруг себя. Громилы еще постояли немного возле него, убеждаясь, что вторичного удара не требуется. Затем, как по команде повернули головы в сторону темного проулка. Оттуда доносились неторопливые шаги уверенного в себе человека. К ним приближался смуглый с аккуратной бородкой араб. То, то это был араб не вызывало никаких сомнений, ибо он был одет в традиционную кандору и накинутую на голову гутру, в просторечии называемую «арафаткой». При виде «араба» главарь шайки расплылся в дружеской улыбке:

— Али, мы свою часть договора выполнили. Вот, можешь полюбоваться на труп своего врага, — сказал он, и члены шайки расступились, давая пройти «арабу» к месту убийства.

— За мной тоже дело не станет, — проговорил спокойным голосом заказчик. — Как и уговаривались, вот стальная часть оплаты.

Он порылся в складках своего балахона и извлек оттуда девять пачек стодолларовых купюр перемотанных изолентой крест-накрест.

— Считай, Джошуа, — протянул он главарю упаковку.

— Я верю тебе, Али, — сказал негр, небрежно принимая деньги. — Мы с тобой уже не первый раз так плодотворно сотрудничаем. Согласись, сто кусков за такое плевое дело — отличный бизнес.

— Спасибо за доверие тебе и твоим парням, Джошуа, — все так же степенно ответил Али.

— Али, после долгого сотрудничества с тобой я имею право задать тебе вопрос? — продолжил Джошуа, не выпуская упаковку из рук.

— Задавай.

— Мы «Черные пантеры» убиваем белых, потому что хотим им отомстить за многовековое рабство наших предков, но что подвигло тебя на этот путь, ведь вы, арабы, насколько я знаю, с белыми в одной упряжке?

— Ты неправ, мой друг, — немного грустным голосом возразил ему Али. — Белые люди посеяли гроздья гнева не только в Африке, но и по всему миру. Аллаху уже давно надоело наблюдать с горних высей за их бесчинствами, и чаша его терпения уже наполнилась до краев.

— А чем конкретно этот, — негр указал в сторону плавающего в своей крови человека, — насолил вам?

— Он занимался в моей стране обычным для белых людей делом — стравливал между собой правоверных, — смиренно, но туманно ответил араб.

— Ясно, — коротко кивнул тот. — Ладно, мы пошли. Если будет нужда, то ты знаешь, где меня найти.

— Храни вас, Аллах, ангелы священной мести! — напутствовал Али удаляющихся с места происшествия бандюганов.

Дождавшись, когда молодчики из левацкого движения «Черные пантеры», скроются за поворотом, Али, озираясь по сторонам, негромко произнес на чистом русском:

— Люська, зараза, ты куда делась?

Из кустов тут же вынырнула Пилар, отряхиваясь на ходу и доставая из сумочки мини-фотоаппарат:

— Я тут, Пал Никитич.

— Че так долго? Я уже все жданки съел, — проворчал он под нос.

— Не ругайтесь, и так тошно, — досадливо бросила она ему, делая снимки убитого с разных ракурсов.

— А что, так? — не унимался лже-араб, ехидно осклабившись в бородку.

— Замудохалась с этим окаянцем проклятым! Всю дорогу приставал. Всю меня обслюнявил, кабель драный. Хоть в хлорке мойся после его потных ручонок.

— Отпечатки свои стерла с руля? — продолжал наставительно допытываться Никитич.

— Первым делом, — буркнула красотка, засовывая фотоаппарат в сумочку.

— Ну, тогда, давай, ходу отсюда. У меня тут машина недалеко стоит.

II.I

Еще два с половиной месяца назад, когда военный атташе при посольстве Соединенных Штатов в Москве провожал в обратный путь своего заместителя, его неприятно резанули слова о том, что и ему самому не худо было бы позаботиться о своей безопасности. Его — пятидесятивосьмилетнего бригадного генерала кинула в дрожь перспектива быть убитым не в бою, как это и полагается воину, а от действия какого-нибудь экзотического инструмента по устранению, включая пресловутый и не в меру распиаренный «Новичок». Он знал, что русские по части ликвидации политических противников, если те достали их до печенок, способны на любые хитрости. Ликвидации Бандеры, Шухевича, Георгиева, Хаттаба, Яндарбиева, Березовского и прочих негативных персонажей советской и российской истории говорили о том, что «девятая» лаборатория КГБ — большая выдумщица по этой части. И в то же время, Гаррик Хармон прекрасно осознавал, что русские, в отличие от представителей его родного государства и его англосаксонских союзников, всегда свято соблюдают международные конвенции, касающиеся неприкосновенности представителей дипломатического корпуса. Максимум, что могло ему угрожать, так это высылка из страны со стандартной формулировкой за «деятельность несовместимую с дипломатическим статусом». В этой связи ему нечего было опасаться, какой бы шпионской деятельностью он не занимался на территории Российской Федерации. Хотя, чего уж там скрывать, деятельность любого военного атташе всегда, так или иначе, подразумевает под собой активную разведывательную работу. Его русский коллега в Вашингтоне, без всяких сомнений, занимается тем же самым. Он уже достаточно привык к своему теплому и сытному месту, резонно рассчитывая уйти на заслуженный отдых прямо с этого поста обласканным наградами и почестями за безупречную службу в интересах своего отечества. И для этого были все основания. Он, на протяжении всей своей командировки в столицу вражеского государства, старался не выходить за рамки служебных инструкций, предписывающих ему только шпионскую деятельность в неких околозаконных рамках, так, чтобы его нельзя было напрямую упрекнуть в нарушении своего статуса. И эта его относительно спокойная жизнь продолжалась в течение длительного срока его пребывания в Москве. Но все течет и все изменяется. Изменилась и жизнь бригадного генерала. Он даже точно помнит, когда это началось. А началось это, когда только-только избрали Трампа в президенты. Его уже избрали, но «старый» президент Обама еще не сложил окончательно свои полномочия. Тут-то и началась основная свистопляска. Уязвленный «непотопляемостью» своего русского визави, он решил напоследок, как следует хлопнуть дверью. И для этого он не смог придумать ничего лучшего, кроме как начать арестовывать российское государственное имущество на территории Штатов, включая