В довершение всех бед, с тех пор как они покинули Чарльстон, Аннабет вела себя отстраненно. Большую часть времени она проводила в своей каюте, рассматривая найденную в форте Самтер бронзовую карту, или искала информацию в ноутбуке Дедала.

Когда бы Перси ни заглянул ее повидать, он находил ее в глубокой задумчивости, так что беседа обычно протекла так:

Перси. Ау, как дела?

Аннабет. Нет, спасибо.

Перси. Ладно… Ты сегодня ела?

Аннабет. Думаю, Лео сейчас на дежурстве. Спроси у него.

Перси. Вот я и говорю: у меня волосы горят.

Аннабет. Это хорошо. Но не слишком часто.

Иногда на нее находило такое состояние: одна из сложностей, с которыми сталкиваешься, если твоя девушка — дочь Афины. Перси все равно ломал голову, пытаясь придумать, как привлечь ее внимание. После того инцидента с пауками в форте Самтер он беспокоился за девушку и не знал, как ей помочь, и то, что она от него отгораживалась, не слишком помогало делу.

Оставив позади Геркулесовы Столбы (которые они покинули невредимыми, если не считать нескольких кокосовых орехов, застрявших в бронзовой обшивке корабля), корабль уже пролетел несколько сотен миль.

Перси надеялся, что древние земли не так страшны, как их малюют. На деле же все происходило, как говорится в рекламе: «Вы сразу же почувствуете разницу!»

За час на них нападали несколько раз. Посреди ночи вдруг появилась стая плотоядных стимфалийских птиц, и Фестус их спалил. Грозовые духи вились вокруг мачты, и Джейсон сбивал их молниями. Не успел тренер Хедж расположиться на носу пообедать, как из ниоткуда выскочил дикий пегас, растоптал тренерову энчиладу и улетел, оставив по всей палубе сырные следы в форме копыт.

— Что это было? — спросил тренер.

Глядя вслед улетающему пегасу, Перси пожалел, что рядом нет Блэкджека. Он не видел своего друга уже много дней. Буря и Арион тоже не показывались. Может, они не хотели соваться в Средиземное море, и если так, Перси не мог их винить.

Наконец примерно в полночь, после не то девятой, не то десятой воздушной атаки, Джейсон повернулся к нему.

— Не пойти ли тебе поспать? Я буду сбивать эту гадость с неба, пока смогу двигаться, а потом пойдем морем, и на дежурство заступишь ты.

Перси сомневался, что сможет заснуть: казалось, их несущийся сквозь облака корабль раскачивают злобные грозовые духи. Но предложение Джейсона имело смысл, поэтому Перси спустился в свою каюту и рухнул на кровать.

Он заснул мгновенно, тут же погрузившись в кошмары, отнюдь не способствовавшие отдыху.

Перси снилось, что он находится в темной пещере. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно, но он понимал, что помещение огромно. Где-то неподалеку слышался звук падающих капель, эхом отдававшийся от стен. По движению воздуха Перси определил, что потолок пещеры очень, очень высоко вверху.

Послышались тяжелые шаги, и из мрака появились, переваливаясь с боку на бок, близнецы Эфиальт и От. Перси различал их только по цвету волос: Эфиальт носил зеленые пряди, перевитые цепочками с нанизанными на них серебряными и золотыми монетами; От — фиолетовый «конский хвост», обмотанный… неужели хлопушками?

Оделись близнецы одинаково, на этот раз их наряды можно было смело охарактеризовать словом «кошмар». Они нарядились в одинаковые белые слаксы и золотистые пиратские рубашки с V-образным вырезом, открывавшим чересчур много волосатой груди, и опоясались украшенными стразами ремнями, на которых висело по десятку кинжалов в ножнах. Обулись они в сандалии с открытыми мысами, так что сразу стало ясно: у них и впрямь змеи вместо ног. Под ремешками сандалий изгибались змеиные шеи, а там, где у людей пальцы, росли змеиные головы. Змеи оживленно «выстреливали» раздвоенными языками и зыркали по сторонам золотистыми глазами, точно собаки, высматривающие на окне кошку. Возможно, на них очень давно не надевали обувь с возможностью обзора.

Гиганты остановились перед Перси, не обращая на него никакого внимания. Вместо этого они всматривались в темноту.

— Мы здесь, — объявил Эфиальт своим рокочущим голосом. Однако слова рассеялись по пещере, эхом отражаясь от стен, пока не стали совсем тихими и незначительными.

Сверху нечто ответило:

— Да. Я вижу. Такие прикиды трудно не заметить.

От этого голоса желудок Перси подпрыгнул дюймов на шесть. Голос отдаленно напоминал женский, но не мог принадлежать человеку. Каждое слово походило на шипение сразу в нескольких тональностях, как будто по-английски хором пыталась говорить толпа африканских пчел-убийц.

Перси сразу понял: это не Гея, но что бы это ни было, близнецы-гиганты занервничали. Они переминались со змеи на змею и почтительно кивали.

— Конечно, Ваша Милость, — пробормотал Эфиальт. — Мы принесли новости из…

— Зачем вы так вырядились? — спросило существо из темноты. Кажется, оно не приближалось, и Перси это не могло не радовать.

Эфиальт в раздражении глянул на брата.

— Предполагалось, что мой брат наденет что-то другое. К сожалению…

— Ты же сказал, что сегодня я буду метателем ножей, — запротестовал От.

— Я сказал, что сам буду метателем ножей! А тебе полагалось одеться волшебником! О, простите меня, Ваша Милость, к чему вам слушать нашу ругань. Как вы и велели, мы пришли, чтобы сообщить вам новости. Корабль приближается.

Ее милость, чем бы она ни являлась, разразилась яростным шипением, как будто несколько раз проткнули автомобильную покрышку. Перси вздрогнул: существо смеялось.

— Далеко ли? — спросило оно.

— Они будут в Риме на рассвете, я полагаю, — ответил Эфиальт. — Но им, конечно, придется встретиться с золотым мальчиком.

Он усмехнулся, видимо, не очень любил «золотого мальчика».

— Надеюсь, они доберутся благополучно, — сказала Ее Милость. — Если мы позволим поймать их слишком рано, это испортит все веселье. Вы закончили приготовления?

— Да, ваша милость. — От шагнул вперед, и пещера задрожала, а под ногой гиганта появилась трещина.

— Осторожнее, ты, болван! — рявкнула Ее Милость. — Хочешь прямо сейчас вернуться в Тартар?

У Ота от ужаса вытянулось лицо, и он тяжело отступил. Перси понял, что пол, который он поначалу принял за каменный, на самом деле скорее ледяной, как на Аляске, — в некоторых местах прочный, а в некоторых… не очень. Какое счастье, что во сне он невесом.

— Это место уже почти разваливается, — предупредила Ее Милость. — Все держится только благодаря моим умениям. Веками сдерживаемый гнев Афины с одной стороны и бурление великой спящей матери под нами с другой. Мое гнездо находится между двумя этими силами и… что ж, порядком разрушилось. Нам остается только надеяться, что это дитя Афины — стоящая жертва. Возможно, она станет моей последней игрушкой.