Раньше в поварнях держали котов – огромных, сытых, ленивых, – но никто из дворцовой прислуги не помнил, чтобы они покидали уютную кухню ради пустых высоких залов, да и неприятностей никаких от них не было, если не считать мелкого воровства. Сейчас бедные мурлыки были с позором изгнаны, а те, кто сдуру вернулся к когда-то родному очагу, выловлены и безжалостно утоплены. Не помогло. Дворец буквально провонял кошками, которых слышали все, но почти никто не видел.

Заколотив окна и двери, Пьер принялся за прислугу, полагая, что кто-то из сторонников прежнего короля по ночам запускает кошек через потайную дверь. Дворецкие были заменены, а те, на которых показали, что они любили Тагэре, брошены в тюрьму, по ночам дворец обходили гвардейцы и синяки. Они никого не встречали, но впереди и позади патрулей что-то мяукало, шипело, царапало, шуршало…

Судебные заклинатели разводили руками – они не чувствовали никакой магии. По мнению магов, во дворце Анхеля Светлого буянили обычные, хоть и плохо воспитанные кошки, только вот собаки, ненавидящие мявкающее племя, почему-то преспокойно спали в тех комнатах, из которых доносились кошачьи вопли.

– Если вы не справитесь с вонью, – махал пальцем Пьер, – окажетесь в тюремном замке. Я не потерплю, чтобы…

«А что я могу сделать? – с тоской подумал гофмейстер. – Что?!»

2895 год от В.И. 7-й день месяца Звездного Вихря АРЦИЯ. ГРАН-ГИЙО

Знакомый горбатый мостик, укутанный белым пушистым снегом, и вокруг него толпились знакомые разлапистые вязы, поднимавшие к желтому закатному небу опустевшие грачиные гнезда, и зеленые шары омелы. Куропаточная была слишком быстрой, чтобы сдаться в самом начале зимы, и среди белых берегов весело струилась темная, прозрачная вода.

– Вот мы и дома, Эгон. – Клотильда Гран-Гийо впервые за полтора месяца почувствовала себя спокойно. – Как хорошо!

– Гран-Гийо – лучшее место в мире, – со счастливой улыбкой согласился барон, поправляя сползший на глаза бархатный берет. – Правду сказать, я тоже места себе не находил. Все куда гаже, чем думалось, а уж этот ублюдок… Но кошки-то, кошки. – Эгон раскатисто захохотал, припоминая подробности коронации. – Ни один враг так бы Тартю не ущучил, как эти хвостатые. Не видел бы сам – не поверил!

– А если это были не просто кошки? – спросила жена.

– То есть? – Эгон выглядел удивленным. – Кошки как кошки… Или ты думаешь, кто-то их обучил, но эти твари людей не слушают.

– Я про то, что на арцийском троне не может сидеть бастард.

– А… Но сел же и сидит, Проклятый его побери. И будет сидеть, пока мы его не пнем. Я кое с кем говорил… Не бойся, никто ни о чем не догадывается, мы просто поболтали о том о сем, сколько лет не виделись! Тартю никому не нравится, а ифранцы и капустницы тем более, но пока дальше болтовни под атэвское не заходит… О, гляди-ка, – барон указал пальцем на небольшую фигурку, выскочившую на мост. – Проклятый меня побери, Шарло!

– Анри, Эгон, – мягко поправила женщина, – мы же решили…

– Это я от радости. – Барон пришпорил коня. Он и впрямь был рад видеть мальчишку, к которому успел привязаться, и, кроме того, не дело, если встречу «отца» с «сыном» подсмотрят хотя бы слуги. Фарни с Шарло поладили сразу же, но назвать барона отцом у парня не получалось, хотя он и понимал, что это необходимо. Эгон соскочил с лошади и подхватил подбежавшего Шарло на руки. Во-первых, ему этого хотелось, а во-вторых, пусть видят те, кто сзади!

– Здравствуйте, сигнор Эгон… Как хорошо, что вы вернулись. – А ведь он и вправду рад! Рад, Проклятый побери! Первая жена барона заболела сразу после свадьбы, детей у него не было, и в свалившихся с неба королевских бастардах Фарни обрел долгожданных сына и дочь. Ум пытался с этим спорить, но большое сердце барона всякий раз брало верх.

– Здравствуй, Шарло… Ты не забыл, что ты Анри?

– Нет, я… – мальчик улыбнулся, – я все ном-ню… Никто не догадался и не догадается. Сигнор… Я вас ждал не только потому, что соскучился. У нас гости. Они в лесу пока, то есть не все в лесу, монах в замке…

– А маркиз Гаэтано и атэв?

– Сигнор Эгон!

– Я не колдун. – Проклятый, какой славный денек! – Мне в Мунте рассказали, как Кэрна разделался с Аганном и что с ним были атэв и эрастианец. Ну а раз маркиз привез вас в Гран-Гийо, он должен был вернуться.

– Он про Аганна не говорил, – просиял серыми глазами мальчик, – он его убил?

– Хуже. Но тот заслужил. Где Кэрна?

– Здесь, мы с ним вместе ждали за можжевельником.

– Я к нему, а ты давай к… – барон замялся, – только не забудь, что баронесса – твоя мать.

– Конечно. – Шарло кивнул. С Клотильдой ему было легче – своей матери мальчик не знал, и это слово для него ничего не значило. «Анри» спокойно называл Ильду матушкой.

Проводив «сына» взглядом, Фарни двинулся к зарослям можжевельника. Стройный человек в дарнийском плаще сидел на каком-то обрубке; услышав шорох, он стремительно вскочил, отбросив капюшон. Эгон не видел мирийца со ставшего теперь легендой турнира. Кэрна почти не изменился и вместе с тем изменился разительно.

– Рад вас видеть живым и здоровым, маркиз.

– А я еще больше рад видеть вас. Шарло убедил нас дождаться. Я привел в Гран-Гийо странную компанию.

– Атэва и клирика?

– Мунт по-прежнему болтлив…

– Если вас интересует мое мнение, то вы были правы, отделав Аганна. Я очень рад, что вам удалось выскочить из мышеловки.

– А уж как я рад, – Рито улыбнулся, напомнив себя прежнего, – но вряд ли вы знаете, что мой атэвский друг – младший сын калифа Усмана, собравшийся исполнить клятву Майхуба, а клирик – выходец из гидалского монастыря. Кроме того, с нами еще один… Его зовут Серпьент Кулебрин.

– Вижу, нам есть что друг другу рассказать. Проклятый, ну почему вы не можете просто постучаться у замковых ворот…

– Потому, что наступили подлые времена. Вы и так рискуете с Шарло и Кати, нельзя подливать масла в огонь. Но поговорить нам нужно.

– В замок ведет потайной ход. Мои предки были предусмотрительными людьми. И не думайте, что мы с супругой отпустим вас до весны, а весной может случиться всякое.

2895 год от В.И. 13-й день месяца Звездного Вихря АРЦИЯ. МУНТ

Пьер сразу полюбил процедуру малого королевского выхода. Отобедав, он спускался в приемный зал, проходил мимо приглашенных, усаживался в глубокое кресло и удостаивал беседой избранных. Тартю изо всех сил старался не замечать, что представители многих знаменитых фамилий упорно сторонятся Мунта. Рано или поздно он доберется и до Гартажей, и до Крэсси, и даже до Мальвани, но пока рано. Сначала нужно жениться и… И сделать еще несколько дел. Черед строптивцев придет потом. Начнет он с этих проклятых «тигров», но не раньше, чем Ифрана и Святая Область сломают хребет Оргонде. Что бы ни думала Жоселин – легким тот поход не будет.