Реакция ученого была такой же, как прогнозировал государь. На самом деле у Гумберта было еще три письма, но рекомендовано было показать только два, причем, второе после выполнения Кеплером некоторого поручения.

— Так дайте же мне письма! — вскричал Кеплер.

— Мне велено сказать еще, что государь гарантирует безопасность и то, что вопрос веры не подымет. Дом, обеспечение, двести рублей оклад, к нему прибавляются премии за любое научное изыскание, русское дворянство, баронский титул, при видимых заслугах — наследственный. Можно перевезти всю Вашу семью, матери так же найдется работа, так как государь собирается составлять каталог растений. И никто ее в колдовстве не обвинит, — Гумберт расписал условия переезда Кеплера.

— Я душу должен продать? — усмехнулся Иоганн. — Вместе с тем, переехать не могу, пусть и вселили вы в меня сомнения. Еще час назад я был уверен, что никуда не хочу и не поеду. Сейчас я уверен, что уже хочу поехать в Россию, но все еще убежден, что не поеду. Тем более, что есть работа и тут, важная работа.

— Почему Вы не можете просто переписать наблюдения Тихо Браге и передать его записи родственникам, скажем, за некую оплату? — улыбнулся Гумберт, он понял, что Кеплер на крючке.

— Пятнадцать тысяч листов? С цифрами и чертежами? Чтобы кто-то раньше меня разгадал тайну планет? — возмутился Кеплер. — И откуда вы знаете о моих проблемах? Вновь загадочный русский царь?

— Бросьте! Об этом в Праге не говорит только ленивый, — улыбнулся Гумберт. — Подумайте над предложением. Можете съездить в Москву и встретиться с государем, после примете решение… Кстати, а что Вы знаете про Каспара Лемана? Мне говорили, что он лучший мастер-стекольщик.

— Ювелир, огранщик, на которого император Рудольф тратит последние деньги, чтобы выманить из Дрездена, — Кеплер развел руками. — Боюсь, тут вы прогадаете точно. Зачем ему ехать в Россию, если Леман признан и богат в Саксонии, а в Богемии сможет работать с горным хрусталем?

— Да, да. Вы правы! — спешно ответил Гумберт.

На самом деле, никто особо Каспара Лемана спрашивать не станет. Его выкрадут. Уже разрабатывалась операция, по которой Леман выезжает по, якобы, приглашению от Рудольфа во дворец, ну, а по дороге некие разбойники Вацлав Младек и Вавра Ступка со товарищи, похищает мастера. Дальше они передают Лемана на зафрактованный корабль… лодку… и по Лабе до Гамбурга, где чехи умирают, чтобы меньше было источников информации. Там вторая русская миссия, которая отправит Каспара Лемана на корабле в Архангельск. Это все очень, очень дорого, опасно, но то, как отзываются о мастере все вокруг, говорит, что дело того стоит. И государь давал распоряжения, что хоть силком, но стекольщиков привезти. Если же что-то пойдет не так… Лемана просто убьют, чтобы не было известно, кто именно похититель мастера.

Когда Кеплер уже уходил, Гумберт небрежно кинул ему вслед:

— И, да, господин Кеплер, государь просил передать, что планет не пять, а восемь, или даже девять, там с одной планетой странности. И он знает, почему они все крутятся вокруг солнца. А еще у Юпитера есть спутники.

— Не понятно, к чему быть спутникам, если на этой планете нет никого, кто бы мог любоваться этим зрелищем, — ответил Кеплер [ответ Кеплера в РИ на сообщения, что Галилей открыл спутники Юпитера].

После множества испытаний, которые обрушились на его голову, Иоганн не верил в чудо и в то, что где-то будет хорошо. Жена болела, эпилепсия и иные хвори одолевали Барбару. Выдержит ли переезд, если все-таки он решиться? Кеплер же очень захотел посетить Московию, не перебраться туда, а приехать к царю, словно древние греки приезжали к Дельфийскому оракулу и получить ответы, на многие вопросы. Иначе можно жизнь потратить на то, чтобы открывать законы мироздания и обидно, когда они уже кому-то, кроме Бога, известны.

*………*………*

Москва

18 декабря 1606 года

Не рассчитал я зимы, думал, что кони, если на санях, пройдут везде, ведь на санях же. Нет, приходилось порой просто пережидать метели, а лошади проваливались в сугробы.

Я предполагал остановиться в Тушино на неделю и проследить за тем, как там проходит обучение сотни будущих гвардейцев. Пока здесь, как и в Преображенско-Семеновском полку работа шла со скрипами, но шла. Сто человек — это те, кто станет уже к лету старшинами, а кто и прапорщиком. И уже им обучать те девять сотен гвардейцев, что составят по Уставу сторожевой полк.

Было видно, что по зиме сложно дается учение. Помещений мало, для того, чтобы заниматься в тепле. Да и как обеспечить теплом, к примеру, спортивный зал? Это же еще построить такое надо, а после как-то отапливать. Вот и закалялись на улице, если температура поднималась хотя бы до минус десяти. Выживут — таких воинов уже никакая хвороба не возьмет.

Расчеты на то, чтобы побыть в Тушино и приехать в Москву перед самым Рождеством, не оправдались. Даже через метель пришло сообщение, которое повергло меня в неистовство.

Как получается? Собрал же мужиков, сильных, в большинстве уже проявивших себя на полях сражений. Они уже проливали кровь за меня, тогда еще и не царя, а так… претендента. Понимаю, что система, если ее шатать, а я шатаю, не могу иначе, найдет исполнителей, что будут раз за разом пробовать меня на прочность.

Но семья? Я теперь не одинок. Люблю я Ксению, или не люблю — не важно, почти что. Важнее иное — я взял ответственность на себя за жизнь и здоровье этих людей, значит, должен глотки грызть, но обезопасить их. И необходимо работать на опережение. Те казни и липовые дела, где я истребил Долгоруковых и иных — это было опережение. Но, получается, что не достаточное.

Филарет! Нужно было раньше всех иных его валить. Но он не мог быть фигурой сам по себе — это же целый пласт людей, среднего звена, дворянства, которое может устроить бойкот и тогда я стану лишь болванчиком на троне. Но и это уже не аргумент, когда стерлись все линии.

Я летел домой, меняя коней, благо дороги ближе к столице были хоть немного разъезжены санями. Прошло шесть дней с момента покушения и уже было ясно, что все, или почти все, закончилось благополучно для семьи. Но я спешил. Машка… Ксюха… мои люди, ведь было только три предателя, остальные же оказались верны, а мамка Прасковья, так и вовсе поступила героически. Нужно