– Семнадцатый склад.

Себастина разорвала толстую цепь и бросила ее на землю вместе с замком, распахнула двустворчатые двери. Из большого темного помещения на нас пахнуло запахом сырости и крысиного помета. Освещая путь часами, я вошел первым, оглядел ближайшие стены, широкие, грубо сколоченные стеллажи. Они по большей части были пустые. Те ящики, что все-таки лежали тут и там, оказались либо тоже пусты, либо полны какого-то истлевшего тряпья. Мы обошли склад вдоль стен, осмотрели потолки, стены, полы. Не нашли ничего, кроме нескольких прогнивших досок и сухой водоросли.

– Как думаешь, откуда здесь это?

– Река близко, хозяин.

– Верно, отсюда можно даже услышать шум текущей воды, но водоросли растут только на дне и стенках канала, там, где много влаги. Простой сырости недостаточно и близость реки никак не оправдывает их появление здесь. Это жалкий, странный, но, несомненно, ключ, Себастина. Осмотримся еще раз, теперь ищем именно следы водорослей на полу и…

Пройти по складу повторно мы не смогли, снаружи послышались голоса. Я потушил часы и нырнул в самую густую тень, которую смог найти, Себастина последовала моему примеру. Двери склада распахнулись, и я услышал, как кто-то входит. По потолку и стенам поползли колышущиеся волны света.

– …собаки обеспокоены, не знаю даже, что с ними! То такие злые кабели, а сейчас вот совсем забитые, прямо и не знаю! Я тогда сразу за ружье взялся и пошел обходом, а когда здесь проходил, вижу, цепь на земле валяется. Ну, я, как было сказано, внутрь не полез, а прямо к вам! Вот… э…

Сторож замолчал, перебитый хрустом купюр.

– Спасибо! Спасибо, добрые господа! Ну я… я тогда пойду, да?

Судя по звукам, он бросился прочь от склада чуть ли не бегом. Те же, кого он привел, а было их не менее пятерых, стали медленно расходиться. Вдруг относительную тишину разорвал воинственный вскрик, и я услышал шум рушащегося стеллажа. Полетели на пол щепки, ящики, полки, их рубили и ломали, чтобы освободить пространство. Хозяева склада не собирались играть с нами в прятки, и я судорожно сжал в правой руке трость. Все еще не видно было, с кем предстоит столкнуться, но я ощущал присутствие холодной ярости. Кто-то готов совершить убийство прямо сейчас, без сомнений и страха. На словах это может показаться чем-то непримечательным, но я всегда знал, как редко встречается в живом существе такая опасная и жестокая эмоция, как холодная ярость.

Ближайший ко мне стеллаж с полками рухнул на пол, и, прежде чем предатель-свет уничтожил мое хлипкое убежище, я успел разглядеть высокую фигуру в плаще. На какую-то долю секунды я поверил, что вижу его, Кожевенника, но иллюзия рассеялась, и я увидел высокого мужчину в чалме и плаще со следами талого снега на плечах. Его лицо скрывал платок-маска, а в правой руке блестел стальной клинок тулвара[12].

– Мучи мильгея! – взревел он и бросился на меня.

Я шагнул вправо, и его меч вонзился в деревянную стену склада. Оттянув мизинец левой руки, я освободил выкидной клинок и ударил, метя ему в глаза, но враг перехватил мою руку и сжал пальцы так, что я зашипел сквозь зубы. Дернув мою руку, он врезал мне лбом в лицо и вырвал свой клинок из стены. Хотя в моей голове и бил колокол, я сам боднул его в подбородок, заставив отшатнуться на несколько шагов. По тем звукам, которые долетали до моего разума сквозь звон, я понял, что Себастина оттянула на себя внимание всех остальных. Перебросив трость в левую руку, я вернул выкидной клинок на место и, согнув правую руку, резко ее разогнул, метнув из рукава кинжал. Враг быстро вскинул тулвар, являя чудеса боевой сноровки или удачи. Кинжал звякнул о меч и отлетел в сторону.

– Темнота тебя…

Он бросился на меня снова, но на этот раз я успел вырвать из трости длинный клинок и защититься. Сильные удары, рубящие, широкие! Не зря они ломали мебель, тулварам нужен размах, свободное пространство, они не приспособлены для колющих ударов. Я же со своим прямым и тонким клинком старался наносить как можно больше стремительных жалящих атак. Враг навязывал рубку, без изысков, но с применением силы, он отлично владел тяжелым оружием, имел длинные руки и твердое стремление меня убить. Но я тэнкрис, а значит, быстрее и сильнее даже тренированного человека! И поэтому, когда он вновь атаковал, я ответил опасным финтом, отвел тулвар в сторону, бессовестно ударил каблуком в голенную кость и погрузил свой меч в его кишки. Кожа, плоть, внутренние органы, они так туги, так прочны! Даже повредить их остро отточенной сталью трудно! Даже с моими силами! А уж тащить меч обратно…

Дверь распахнулась, и в помещение ввалились еще двое высоких мужчин в чалмах и масках. Видимо, до этого момента они стояли на страже, но теперь из-за слишком продолжительного боя решили вмешаться. Один сместился влево и ринулся ко мне, вытаскивая из ножен кханду[13], а второй резким движением метнул нож. Тяжелый кривой курки[14]просвистел в сантиметре от моего правого уха, я чудом остался в живых, тем временем враг с кхандой уже приблизился ко мне. Я метнул свой меч, который вонзился ему в плечо, и отбросил нападающего назад. Освободил из кобуры револьвер. Метатель ножей уже замахнулся новым курки, когда я продырявил ему голову, испачкав содержимым двери. Затем две пули пробили грудь раненого.

Держа револьвер в согнутой руке, я ринулся за один из немногих уцелевших стеллажей, где все еще слышался звон металла. Торопливость едва не стоила мне тяжелого ранения в печень – навстречу метнулся еще один противник с тулваром. Избежав первого удара, я едва успел пропустить второй, пользуясь природной реакцией, а потом выкидной клинок с треском вошел противнику в живот. Резким рывком я вспорол ему брюшину и уже осторожнее продолжил путь. Себастина отбивалась сразу от троих, еще двое лежали разрубленными у ее ног. Моей горничной сложно в закрытом пространстве, она вынуждена осторожничать, дабы не потерять руки или ноги. Такая рана сразу не затянется, да и мне будет несладко, если ее тяжело ранят. Враги действуют слаженно, не мешают друг другу, орудуют длинными клинками, в то время как моя горничная одна, прижата к стене и из оружия имеет короткие ножи. Без зазрения совести я расстрелял их в спины, опустошив барабан.

– Вы целы, хозяин? – немедленно принялась осматривать меня Себастина.

– Чудом.

– Простите, хозяин, я не успела помочь вам.

– На этот случай мы и тренируемся. Сама-то цела? Чувствую, что цела. Принеси мне мой меч и давай-ка посмотрим, кому сегодня не так повезло, как нам.

Всегда, ища следы, я чувствовал прилив азарта, который не давали ни карточные игры, ни даже дуэли. Возможно, всему виной пережитая опасность, чувство, что первый шаг на Серебряную Дорогу я сегодня все же не сделал, а вот мои враги подохли, и виновник этого замечательного события я. Тэнкрисы – хищники от природы, мы любим убивать, хотя и стараемся сдерживать этот древний порыв, ибо мы сложное цивилизованное общество.