разошлись в стороны, и пламя костра осветило бледное лицо архонта. Внезапно от его холодного взгляда костёр стал затухать, но в этот момент с моря ворвался порыв ветра, раздув пламя и обдав Вельсиолла снопом искр. Он помотал головой, чихнул и жестом подозвал к себе одного из бамусов.

Напряжение в лагере вновь возросло. Пират осторожно подошёл к архонту и нагнулся к его голове. Он внимательно выслушал шёпот Вельсиолла, поднялся с расплывающейся улыбкой на лице и воскликнул:

– Мы можем курить, пока звучит лютня!

Грот взорвался радостными голосами.

– А ведь и правда, на «Селёдке» пылилась лютня!

– Поднеси мне табака, Идох, моё колено сломано!

– Неси быстрей лютню, Дралингва, и играй до ночи!

Подходивший к архонту бамус Дралингва оказался настоящим маэстро. Он быстро сбегал куда-то и принёс музыкальный инструмент. Улыбнувшись и по-шутовски поклонившись, он ударил по струнам костяным плектром – грот наполнился музыкой и песнями.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался.

Вернувшиеся Теольминт и Улианта не узнали лагерь. В центре полыхал костёр, шумело веселье, а ложа раненых сместились к костру, образовав амфитеатр. Позади всей этой катавасии неподвижно сидел всеми забытый Вельсиолл, но теперь его глаза не были проводниками Смерти и Забвения. Теперь в них блестели рыжие всполохи пламени костра.

Через какое-то время архонт медленно поднялся на ноги и его взгляд устремился в сторону выхода из грота. Замолкла лютня. Все вперили взоры сначала на Вельсиолла, а потом в ту сторону, куда он смотрел.

– Госпожа Локи! – Взвизгнул Идох.

Локтоиэль появилась в свете огня ровно в тот момент, когда радостный хафлинг прыгнул к ней на руки. Лицо Локтоиэль на мгновение скривилось, и Теольминт понял, что илийдинги смертельно устала. Её растрёпанные волосы закрывали часть лица и, как она ни старалась, зоркий эльтасмирий заметил царапины на её лице.

Идох что-то радостно прошептал на ухо Локтоиэль. Она вздёрнула брови и обратилась к Вельсиоллу:

– Я же говорила не давать ему кокосового молока! У него повреждён желудок!

Довольный хафлинг прижался к илийдинги сильнее, и она уловила запах, исходящий от него. Её глаза метнули молнии:

– Ты ещё и курить ему разрешил?

Архонт посмотрел на неё долгим печальным взглядом и отвернулся. Локтоиэль поставила хафлинга на землю, медленно подошла к Вельсиоллу и тихо сказала:

– Я вернулась. Навсегда. Почему ты не смотришь на меня? Скажи что-нибудь.

Но Вельсиолл молчал. По его щекам скатились две одинокие слезы.

Глава 34

– Сколько их осталось, Острый Клык? – Спросил Таран Кхатазский. Он стоял на носу «Розалии» и смотрел на загадочное светлое пятно, блуждающее по низким дождевым облакам у берега.

Ему ответил беззубый бамус:

– Семь или чуть менее моряков, поющий капитан, тот псих с двумя мечами и он – эльтасмирийский лорд.

Таран почесал горло после упоминания о Вельсиолле. Поздним вечером «Розалия» выходила из устья в открытое море, и он видел сейчас то место, где разыгралась битва с эльтасмириями.

– Опасности нет. – Донёсся с мачты голос вперёдсмотрящего. Голос человека.

Таран поморщился – он привык слышать сверху голос хафлинга. Его нечеловечески острое зрение позволяло видеть не то, что корабли – одиноких дельфинов, плывущих на расстоянии в пол-лиги от «Розалии». Именно он заприметил эльтасмирийский корабль на самой линии горизонта и подсчитал точное число моряков на палубе ещё до того, как людской взор смог разобрать, что это судно повелителей морей.

– Я и сам вижу, что нет. – Прошептал Таран.

– Возможно, они выполнили уговор и ждут нас на берегу? – Неуверенно прошепелявил Острый Клык.

– Возможно, – ответил ему Таран, – ждут. А возможно и нет. А может, они уже утыканы эльтасмирийскими стрелами, как морские ежи. Ты первый день живёшь что ли? Будь готов отдать приказ Гномобою, если он жив. Его команда пострадала меньше прочих. Да и почитателей светлых рас среди его воинов нет.

Бамус промолчал. В это время «Розалия» вышла в море, и пиратам раскрылась загадка светлого пятна на облаках. Огромное количество светящихся медуз, морских перьев и коньков облепили усевшийся на мель эльтасмирийский корабль. Творимый ими свет корабль превращал в столп, который бил вверх, отражаясь от низких облаков.

Не успели пираты «Розалии» охнуть от изумления, как произошло ещё одно чудо. Все окружающие воды были заполнены причудливыми морскими гадами. Стоило покрытому ракушками борту пиратского судна коснуться солёных вод, как от «Розалии» до Минта’эдвен-Эарини побежала стремительная вспышка. Она коснулась эльтасмирийского корабля – и столп света разлетелся на мириады фиолетовых искр.

– Это маяк был у них… для нас. – Удивился Таран Кхатазский.

– Это что, морские перья, – выдавил из себя Острый Клык, – сообщили эльтасмириям о нас?

Суеверные моряки попадали на колени.

– Легенды – истина! – Нестройным хором закричали они. – Само море возродило корабль морских господ!

– Танцор Вихря на берегу! – Крикнул с мачты вперёдсмотрящий.

Тарану не понравилось, как быстро эльтасмирии заметили идущую в ночи «Розалию», да ещё успели послать своего лучшего бойца на берег. Мало ли какие ловушки могли приготовить хитроумные «морские эльфы».

– Малую шлюпку на воду. – Приказал пиратский барон. – Я иду один!

Уже в лодке он разгадал ещё одну загадку – вспышку от «Розалии» к Минта’эдвен-Эарини создали игольчатые рыбочерви. Любой моряк знал, что эти опасные создания, обитающие в тёплых прибрежных водах, присасываются толстыми губами к телам несчастных жертв, вонзают в мышцы крепкие челюсти и, вращаясь вокруг своей оси, вырезают куски мяса. Стоило Тарану отгрести от «Розалии», как десятки этих тварей окружили его шлюпку и преследовали, постоянно вспыхивая, до самого берега.

Танцор Вихря дождался, когда шлюпка коснётся носом песчаной косы, схватил её свободной рукой – вторая была занята факелом – и потащил прямо по песчаному пляжу. Таран, не ожидавший этого от существа, которого он сам превосходил и ростом и мускулатурой, попытался выскочить из шлюпки, но эльтасмирий почувствовал его движение и ускорил шаг. Барону едва хватило ловкости усесться обратно, не потеряв достоинства. Так, влекомый сильным не по размеру эльтасмирийским воином барон въехал в освещаемый ярким костром грот. К тому моменту в его голове уже родилась история для портовых таверн о том, как он мчался на малой шлюпке прямо по берегу, в погоне за убегающим эльтасмирием, выжившим после того, как их корабль был потоплен бравыми ребятами из команды Тарана Кхатазского.

К удивлению морского барона, почти все пираты из его флотилии, даже те, кто всего девять дней назад были при смерти, теперь выглядели вполне здоровыми.

«Может быть, это морок? Эльтасмирийская магия?» – Подумал Таран и нашёл простой способ проверить это. Он показал тайный пиратский жест, приказав убить эльтасмирийского архонта.