* * *

В ресторане свободных мест не было. Народ гулял и отрывался на всю катушку.

«Младший лейтенант, мальчик молодой!» – пела миниатюрная певичка в блестящем наряде на сцене, и под эту песню прыгали несколько военных в компании проституток. Более солидные клиенты с удовольствием смотрели на представление, подливали вина своим спутницам, делали заказы. В общем, ресторанная жизнь шла своим чередом. Подошел к барной стойке и показал пальцами на бочку с вином. Все тот же бармен улыбнулся и плеснул мне стаканчик. Не спеша сел за стойку и тут же обратил внимание на свои брюки. Они все заляпаны грязью, как и ботинки. Видимо, последствия погони за маньяком. А точно это тот самый маньяк? Вот завтра и будем разбираться и устанавливать обстоятельства преступления. А сегодня нужно отдохнуть! Залпом махнул стакан вина, выдохнул и пошел к себе в номер. Брюки теперь в стирку, самому заниматься не охота. Завтра отнесу в прачечную. Разделся и прыгнул на кровать. Состояние легкой эйфории не проходит. Схватил планшет и полез читать сообщения. Ух ты, от Фрэнки есть! По поводу отчета пишет, что нужно более подробно расписать о выполненных мероприятиях по задержанию серийного убийцы. Нашел время для написания письма на мою личную почту товарищ капитан! Быстро набросал ему отчет о задержании маньяка лично мною. Пусть отчитается первый, у нас в Порто-Франко это цениться. Ну а теперь спать, завтра будет трудный день.

В сон я провалился почти сразу. И, вопреки обыкновению, ничего такого мне не снилось. Просто море, солнце, домик на берегу моря, и мы всей компанией сидим за столом тут же, около моря, на берегу, и прибой чуть касается наших ног. Я кричу, что ботинки намочил, а Светка громко смеется.

Проснулся и понял, что из открытой форточки вода льет мне на кровать, прямо на ноги. Вот незадача! Посмотрел на часы – уже утро. Шесть часов. Пора ехать в управление полиции, доделать работу до конца. Будить никого из друзей не стал, пусть отдыхают. Тоже, наверное, погуляли вчера. А сегодня воскресенье. Все люди отдыхают, и только полицейские работают. Вот такая она, изнанка службы. По пустынным улицам под дождем поехал в центр по знакомому маршруту. Машин на улицах немного. Кое-где потоки воды несут по мостовым вчерашний мусор. Коммунальные службы тоже отдыхают в воскресенье. Переполненные мусорные баки как бы говорят в пользу этой версии. Поставил машину по привычке на знакомом месте и под дождем пробежался до входа в управление. В дежурной части небольшое столпотворение. Прием и сдача дежурства.

– Привет, не подскажешь – мне бы со вчерашним задержанным поработать, кабинетик какой? – спросил я у пробегавшего мимо майора в форме полиции Одессы со значком «Дежурный».

– Так с ним работают. Луценко Вася, кабинет восемнадцать, уже минут сорок как, – удивленно ответил мне майор и побежал дальше.

Хмыкнув, поднялся по лестнице, постучался в кабинет номер восемнадцать. Тишина. Толкнул дверь. Заперта. Еще постучался и услышал тихий голос.

– Кто там?

– Вась, это Новиков. Открой, – спокойно попросил я.

После небольшой паузы ключ пошаркал о замочную скважину массивной двери, потом провернулся два раза, и дверь тихонько приоткрылась.

Я увидел через небольшой просвет здоровое лицо опера и его массивную руку.

– Че случилось? – проговорил Вася Луценко.

Я с силой открыл дверь и зашел в кабинет. Ян Ковальски сидел на полу, скрючившись и держась за область печени.

– Василий, можно я поговорю с задержанным один на один? – начал закипать я.

– Это еще зачем? – не понял Вася.

– А затем, что я его задержал, я им занимался и давайте уж я с ним сам поговорю? Хотя бы для приличия? – чуть громче повторил я.

– Мне сказали с утра с ним работать, я работаю, – упрямо повторил Луценко.

– Кто сказал? – переспросил я.

– Начальник сказал, – пропуская меня в кабинет, ответил Вася, – Михаил Адольфовоч, вот кто.

– Василий, давай по-хорошему? – упрямо повторил я, – Оставь нас наедине, он по-русски плохо понимает. Сколько ты с ним уже тут? Полчаса? Ну и что? Есть толк?

– Пока нет, – хмыкнул Луценко, – но скоро будет.

– Ничего у тебя с ним не будет, только все испортишь, – еще строже сказал я, – дай мне полчаса? Хорошо?

Луценко хотел было возразить, но наткнулся на мой колючий взгляд, пожал плечами. Взял со стола из пачки сигарету, посмотрел на решетки на окнах и сказал мне в дверях, выходя из кабинета.

– Полчаса.

Но я уже его не слушал. Я поднял Ковальски с пола и усадил на стул. Взял со стола ключ и снял металлические наручники с его рук. Взгляд Ковальски ничего не выражал. Он, как наркоман, смотрел в одну точку на стене. Так бывает у людей с нарушением психики. Они зажимаются и уходят в себя. Теперь его нужно разговорить, иначе он уйдет надолго.

– Курить будете? – протянул я сидящему Ковальски пачку сигарет «Новоземельные», брошенных Луценко на столе.

Задержанный перевел взгляд со стены на пачку сигарет и кивнул. Дрожащей рукой вынул одну сигарету, и я участливо чиркнул лежащей тут же зажигалкой. Ковальски затянулся, я придвинул стоящую на столе пепельницу. В окно барабанили каплю дождя. Часть из них сквозь открытую раму падала на подоконник.

– Может, кофе хотите? – снова спросил я Ковальски, и он согласно кивнул.

Я включил стоящий тут же чайник, взял специальную «кружку для задержанных», стоящую отдельно на сейфе. В каждом отделе полиции есть такая, чтобы поить арестованных. Я ее и в этом кабинете сразу вычислил. Когда чайник вскипел, положил кофе, спросил, нужен ли сахар и добавил столько, сколько сказал Ковальски. Три ложки. Сладкое любит.

– Вас Ян Ковальски зовут? – спросил я, когда задержанный выпил первый глоток кофе и потушил сигарету в пепельницу.

Он посмотрел на меня, подумал и ответил.

– Звали, – по-английски произнес Ян, – в том мире звали. В этом я Ян Кенкерли.

– А еще были Джеком Пепером. Можете не отрицать, – опередил я Ковальского, который уже хотел было возразить, – мы поднимали данные по вашему переходу в Ордене. Вы назвались именно этим именем.

Ковальски или Ян Кенкерли просто покачал головой и сделал еще глоток кофе.

– Нам известны все ваши имена, но сейчас речь не об этом, – перевел я тему разговора, – вы ведь еще и ученый? Талантливый ученый. Ваши работы изданы уже?

Я запустил пробный камень. Попробуем подавить на тщеславие. Внезапно Ян выпрямил спину, хотя до этого сидел сгорбившись, и его глаза заблестели.

– Да, издавались там, на той земле. На этой пока еще не изданы, – ответил он мне.

Угадал, есть контакт! Нужно развивать эту тему. Сукин сын потрошитель тщеславен и хочет мирового признания!

– Ничего, я думаю, их вскоре издадут. Не подскажите, где хранятся ваши рукописи? – я встал, взял со стола пепельницу, вытряхнул ее в мусорное ведро и снова протянул Ковальски пачку сигарет. Он кивнул и вытащил еще одну. Я чиркнул зажигалкой, и Ковальски продолжил.