Учёные работали в кабине «Маракса». Некоторое время я ходил по коридору. В этот день двигатели с утра были выключены и ракета летела, притягиваемая Солнцем. Стояла глубокая, словно исторгнутая из вечности, тишина. Когда я вошёл в кабину, учёные стояли у центрального пульта «Маракса». Верхний свет был погашен; люди вырисовывались тёмными силуэтами на фоне зеленовато светящихся экранов. Монотонно шумели электродвигатели. Из недр «Маракса» вываливались клубы металлической проволоки; проволока бежала по желобчатым плитам к электромагнитам и снова наматывалась на катушки, подвешенные к штативам. Чандрасекар перевёл рычаги. Конец проволоки ещё некоторое время извивался на скользкой поверхности пульта, как металлический червяк, потом задрожал и исчез в наматывающем механизме. Шум токов умолк. Все экраны покрылись сероватой тенью, и рой неподвижных зеленоватых иероглифов на них постепенно таял. Вспыхнула трубчатая лампа на потолке.

Арсеньев прошёлся по кабине, тыльной стороной ладони потёр себе лоб, остановился и взглянул мне в глаза.

— Хотите знать?

Я кивнул.

— Не так легко восстановить по уцелевшим остаткам историю чуждых нам существ... тем более, если это история гибели...

Последний отсвет, тлевший на экранах, исчез. Они стояли теперь серыми, мёртвыми кругами.

— Отрывки из хроник, имеющиеся в нашем распоряжении, охватывают период в сто восемьдесят лет. Первый отрывок, который нам удалось разобрать, касается плана захвата Земли. Сначала я думал, что овладение Землёй является для них выполнением религиозного мифа и что изображение двойного, перечёркнутого прямой линией круга, которое мы встретили в развалинах, всего лишь символ; но хроники дают совершенно иную картину. Планета была населена холодными расчётливыми существами. Полтораста лет назад, приступая к осуществлению своего плана, они прежде всего обсудили, могут ли им для чего-нибудь пригодиться люди; а увидев, что использовать нас не удастся, они решили уничтожить всё население Земли. Средство, которое они хотели применить для этого, не должно было разрушить ни наших городов, ни дорог, ни заводов... чтобы потом их можно было использовать. Они хотели бросить на Землю радиоактивную тучу, а потом, когда напряжение ионизации снизится, Белый Шар должен был выслать тысячи кораблей, которые опустятся на поверхности вымершей Земли. Они хотели уничтожить жизнь, сохранив, всё, что не было жизнью; они всё добросовестно рассчитали, приняли во внимание все факторы, но забыли включить в расчёты одно обстоятельство: себя самих. Когда большие излучатели и Белый Шар были уже почти готовы, на последнем этапе реализации плана у них началась междоусобная война. Им удалось осуществить поставленную цель... но на своей собственной планете!..

Всё вокруг Арсеньева расплывалось и исчезало в сумраке. Я старался разглядеть его лицо, но видел только белое пятно на тёмном неясном фоне. С невозмутимым спокойствием он продолжал:

— Какое значение имели для них машины, неясно. Быть может, машины были у них чем-то вроде высшей государственной власти. Во всяком случае, они разработали подробный план захвата Земли. Они готовили также планы войны.

— За что они боролись?

Арсеньев приподнял пучок проволоки со стола, словно взвешивая его на ладони.

— Это неясно. Быть может, за право колонизовать Землю. Это было общество с высокой цивилизацией, раса превосходных конструкторов и строителей, воодушевлённая далеко идущими замыслами уничтожения и владычества. Такое общество должно было рано или поздно обратиться против себя самого, но прежде, чем окончиться катаклизмом, война длилась десятки лет. Некоторые этапы её мы бы, очевидно, не поняли, даже если бы не было больших пробелов в хрониках подземного архива. Укрывшись под поверхностью грунта, они наносили друг другу удары зарядами концентрированной энергии, засыпали тучами ядовитой пыли, вызывали искусственные тектонические сдвиги и обвалы грунта. Они затратили в войне такое количество энергии, которое могло бы превратить всю планету в цветущий сад.

— Среди обитателей планеты выделилась группа существ с высокоразвитым интеллектом. Их задачей было создавать и обслуживать мыслящие машины. Эти существа некоторое время оставались как бы нейтральными, так как служили обеим воюющим сторонам одновременно, — снабжали их планами уничтожения.

— Но это абсурд!

— Однако так и было. По мере того как война затягивалась, уровень цивилизации падал. Это был неравномерный процесс: в нём были периоды подъёма, вызываемые, по-видимому, временным затишьем, после которого начинались ещё более страшные битвы. В зависимости от их результатов большие энергетические центры неоднократно меняли своих владетелей, и были периоды, когда они бездействовали, так как временные победители не обладали техническими знаниями и не умели привести их в движение. Вероятно, в эти периоды группа «нейтральных» существ попыталась спасти творения цивилизации, документы и хроники в тайниках, построенных среди гор, в необитаемых пустынях. На развалины такого тайника мы и натолкнулись во время экспедиции к Белому Шару. Потом одна из воюющих сторон начала одерживать верх. Она была уже так уверена в победе, что выслала на Землю корабль, полёт которого закончился катастрофой. Тут хроники обрываются. О дальнейшем ходе событий мы можем только догадываться. Быть может, катаклизм наступил во время борьбы за овладение всей энергетической системой. Быть может, вызвавшие катастрофу существа плохо разбирались в действии аппаратов. А может быть, всё случилось и не так, и кто знает, не самое ли это правдоподобное: быть может, именно те, кому грозило поражение, применили последнее средство. Этим средством был заряд дейтронов, предназначенный для уничтожения Земли...

— Когда это произошло?

— В апреле 1915 года один молодой бельгийский учёный опубликовал статью, в которой сравнил средние годовые температуры Венеры на протяжении четырнадцати лет. Все они колебались около сорока градусов, и только в последний год наблюдений температура поднялась до двухсот девяноста по Цельсию. Это повышение держалось около месяца. Но это были годы великой войны, и никого не интересовали тогда астрономические фантазии. Решили, что это ошибка начинающего исследователя, и дело предали забвению...

Зазвонил телефон. Осватич вызывал астронома в Централь, так как с ним хотела говорить Земля. Арсеньев вышел.

— И все погибли? — обратился я к физику, который, склонившись над пультом, всё ещё рассматривал в большое увеличительное стекло чертежи на фотоснимках. — Неужели все? Разве это возможно? Почему не уцелел никто, даже в самых глубоких подземельях, там, где эта чёрная плазма... А может быть, где-нибудь в отдалённой части планеты они ещё живут?

— У нас, собственно говоря, нет никаких данных считать, что никто из этих существ не остался в живых, — ответил китаец, — а если мы так думаем, то только потому, что то, что мы увидели здесь, убедило нас в их гениальности. Это звучит издевательски, но это так.

Я промолчал.

— Уничтожить себя, стремясь уничтожить весь мир, — это большая и страшная катастрофа...