печаль и придает себе невинный вид. Пришло время воспользоваться уроками Сейер и Матильды.

– Привет, – помахав ему рукой, произносит она.

Парень поправляет воротник, над которым виднеется царапина, оставшаяся после бритья, хотя и не скажешь, что он дорос до возраста, когда пробивается растительность на лице.

– Привет.

Другие надзиратели едва обращают на нее внимание. Но только не этот парень. Эйса не раз замечала, как он бросал на нее взгляд. Словно она повредившая крылья пламеница, которую он хочет взять на руки и успокоить. Поэтому каждый раз во время его дежурства она старается выглядеть как девица, попавшая в беду. И это совсем нетрудно.

Эйса поднимается и делает неуверенный шаг вперед.

– Не возражаешь, если я подойду к решетке? Прохладное железо помогает справиться с головной болью.

Между его бровями появляется складка.

– Тебе плохо?

– Ничего, скоро пройдет, – опустив взгляд на руки, отвечает она.

Обдумав ее слова, он кивает:

– Подходи.

Обхватив ладонями прутья, Эйса закрывает глаза и прижимается лбом к металлу. Она чувствует, как взгляд парня блуждает по ее телу, пользуясь тем, что она ничего не видит.

– Скоро все закончится, – говорит он. – Просто скажи им, что они просят. И ты почувствуешь себя лучше.

Она вздыхает, изображая печаль:

– Знаю. Но я так устала.

– Это понятно. В этом месте даже Эшамэйн бы запил.

Ей хочется скорее перейти к делу, но она понимает, что следует быть осторожной. У нее будет лишь одна возможность.

– Сегодня так тихо. – Как она и надеялась. – Большинство смотрителей ушли на бал?

Парень снимает с пояса фляжку.

– Всем хотелось попасть туда, но кому-то пришлось остаться. Я вытянул короткую соломинку.

Застенчиво улыбнувшись, Эйса смотрит на него из-под полуопущенных ресниц.

– Я слышала много рассказов о маскарадах в эту ночь, – задумчиво говорит она. – Но никогда не бывала на них.

Парень проводит рукой по волосам. Они коротко и криво обстрижены, словно их обрезали тупыми ножницами.

– Я не бывал на балу у сюзерена, но старший брат рассказывал, что там много разодетых в костюмы лордов и леди. Но вечеринки, проходящие в городе, намного лучше.

Что бы сказала Матильда, окажись на ее месте? Тяжело вздохнув, Эйса слегка прижимается пышной грудью к прутьям решетки. Его взгляд замирает ниже ее лица.

– Как бы мне хотелось танцевать всю ночь напролет. – Она старается изобразить мечтательный взгляд.

– Возможно, мы могли бы устроить свою маленькую вечеринку.

Затаив дыхание, она смотрит, как он делает шаг к решетке, затем другой, а после ставит фляжку на пол и пододвигает к ней. Другие никогда не подходили к ней так близко.

– Там вишневое вино, – объясняет он. – Его приготовила моя мама. У нее оно всегда здорово получается.

Эйса подносит фляжку к губам. Вино опаляет горло, но она даже этому рада. Ведь это поможет ей носить маску.

– Ты очень милый. – Она продолжает игру, подступая к самому ответственному моменту. – Может, я смогу как-нибудь отблагодарить тебя за доброту?

– Как?

– Например… поцелуем.

Он напрягается:

– Я смотритель. И не использую магию.

– Знаю, – успокаивает она. – Но я говорила не о магическом поцелуе. А, ну… об обычном.

Ее щеки начинают гореть, и она с радостью замечает это. Сердце бьется так сильно, будто сейчас разобьется.

Он качает головой, но Эйса видит, как блестят его глаза в полумраке. Он делает шаг к ней. И она призывно протягивает руку. Проходит секунда. Вторая. Третья. Нет, он не решится.

– Проклятие, – вдруг шепчет он.

А затем оказывается прямо у решетки.

Эйса обхватывает пальцами его запястье, как сделала это с Тенни Мэйлоном. И видит ручейки его чувств, сплетающиеся в одну реку. Нужно лишь уговорить их течь туда, куда она хочет.

– Мне не место в этой камере, – говорит она, и ее голос эхом отражается от каменных стен. – Я не ведьма, и ты это знаешь.

– Знаю. – Он моргает один раз, второй. – Знаю?

Она жалеет, что не тренировала этот навык, как советовали Матильда и Сейер. Его эмоции изворотливы. И пытаются вырваться у нее из рук, словно рыбы.

– У тебя есть ключи, – говорит она. – Ты знаешь дорогу. И можешь освободить меня. Ты хочешь освободить меня. Стать моим спасителем.

Эйса старается, чтобы он проникся ее словами, чтобы ее чувства стали его чувствами. Глаза парня стекленеют. Он наконец кивает.

– Нужно вытащить тебя отсюда.

Она не отпускает его, пока он ищет ключи, потому что не уверена, сколько продлится ее власть над ним. Не закончится ли она, как только Эйса перестанет касаться его. Когда дверь со скрипом открывается, она протягивает вторую руку из-за прутьев и хватает его. А потом выходит из камеры.

Узкий коридор со сводчатым потолком утопает в тенях. Но здесь нет других камер или смотрителей. Коридор пуст, по крайней мере, сейчас.

– Где Джасинта? – спрашивает она.

– Кто? – нахмурившись, переспрашивает он.

– Девушка, которую привезли сюда вместе со мной. Ты хочешь освободить и ее.

– Ох. Ну… Ее держат в дальнем конце. Ближе к крылу с обычными заключенными.

Сконцентрировавшись, Эйса усиливает свои слова:

– Ты хочешь спасти и ее. Хочешь стать для нее героем.

– Я… ну, да, – завороженно говорит парень. – Да. Хочу.

Они идут по коридору с канделябрами, свечи в которых приятно пахнут жиром. Свет отбрасывает тревожные тени, которые, кажется, готовы наброситься на Эйсу. Но сейчас не время для страхов.

Они доходят до развилки, где коридор пересекается широким переходом, по которому легко бы могла проехать карета. Через тонкие окна проникают последние отблески заката. Как только они выйдут на свет, им будет негде спрятаться.

Боги, впереди двое смотрителей, направляющихся в их сторону. Эйса утягивает парня в тень, надеясь, что их не заметят. Но если они повернут головы немного влево…

Шаги эхом разносятся по переходу. В проеме мелькает униформа. Один смеется, а второй что-то говорит о собаке. Наконец их голоса стихают.

Эйса медленно выдыхает.

– Пошли, – вдруг говорит очарованный парень. – Нужно поторопиться.

Она не спорит, и они поспешно проходят широкий коридор и поворачивают в узкий. Еще один поворот – и они оказываются в секторе с тусклым освещением. Эйсе казалось, что у нее мрачная камера, но здесь намного хуже. И так воняет потом и мочой, что режет глаза. Несколько грязных рук тянутся к ней между прутьями, но Эйса не узнает тех, кто корчится за решеткой.

Пока до нее не доносятся тихие и напуганные голоса девушек. Ее сердце едва не выпрыгивает из груди.

Камера, у которой останавливается Эйса, не шире вытянутой руки. Измазанные сажей лица за решеткой ей хорошо знакомы. Лейла и Белль. Девушки из Подполья. Как понтифик и смотрители нашли их? Эйса уверена, что Джасинта скорее бы умерла, чем выдала их имена. Но вдруг им удалось заставить ее все рассказать? Вдруг… вдруг…

– Эйса? – шепчет Лейла.

– Тсс, – просит она, стараясь не потерять контроль над мыслями парня. – Не переживайте. Мы с ним вытащим вас отсюда.

Смотритель достает ключи и отпирает дверь камеры. Они проходят по коридору к следующей, где выпускают еще одну девушку. Потом вызволяют еще двух.