Ей было достаточно оставить сообщение на автоответчике — она не собиралась долго разговаривать. Когда она заговорила, голос звучал холодно:

— Встретимся там, где все началось. Приходи одна.

Впервые за всю его взрослую жизнь Алексу не хотелось идти домой. В груди все сжалось, и он вспомнил про отца, который несколько лет назад перенес инфаркт.

— Это передается по наследству, — предупреждал отец сына. — Береги себя, Алекс, прислушивайся к телу.

Мысли о возможном нездоровье вновь сменились мыслями о работе. Позвонила Лена, коротко поинтересовалась, когда он вернется.

— Позже, — буркнул Алекс, оборвав разговор со странным ощущением, что что-то уже рухнуло, а он не хочет знать, что именно.

Сразу же после жены позвонили наблюдавшие за Вигго Тувессоном полицейские. Тот вышел из квартиры и направлялся на машине в сторону Кунгсхольмена.

— Может, на работу едет, — с сомнением произнес Алекс и посмотрел на часы, показывавшие восьмой час. — Не спускайте с него глаз.

Спустя несколько минут снова раздался звонок. Вигго Тувессон, видимо, на работу не собирался — он ехал по направлению из города по шоссе Дроттнингхольмсвэген.

Алекс сперва подумал о Рагнаре Винтермане.

— Он едет в Бромму, — напряженно сказал он. — Держите связь с ребятами в Бромме, проверьте, не собирается ли Винтерман туда же.

Но Винтерман сидел у себя в пасторском доме, и у группы наблюдения никаких новостей о нем не было.

Алекса настораживало, что Юханна Альбин снова пропала из поля зрения полиции. Это, конечно, могло означать, что с ней что-то случилось, но инстинкт подсказывал Алексу, что это не так.

Он посмотрел на горы бумаг, громоздящиеся на столе. Пастор, который хотел поступать праведно, но умудрился рассориться практически со всей своей семьей. Еще два служителя церкви, увязшие в таких денежных проблемах, что потеряли всякое представление о святом. Полицейский, по уши увязший в дерьме, — удивительно, как ему удалось так долго продержаться на должности. И две сестры, лишившиеся всего одним летним вечером более пятнадцати лет назад.

Алекс вспомнил, как они с Фредрикой ездили на Экерё. Про подписанные фотографии, про молодую Юханну, решившую пойти иным путем. Может, при поддержке матери. Про Каролину, остававшуюся в семейном гнезде, несмотря на пережитое насилие.

«А если все как раз наоборот? — подумал Алекс. — Если изнасиловали не Каролину, а Юханну, после чего она отвернулась от семьи? А Каролина оставалась любимицей отца».

Пульс его участился. Но кто же тогда совершил убийство? Осмотр места преступления не давал никаких подсказок. Все найденные в квартире отпечатки пальцев и следы принадлежали либо самим убитым, либо Элси и Свену, либо полицейским и врачам, прибывшим на место. Юханна и Каролина на момент совершения преступления имели алиби, так как обе находились за границей.

Алекс пробежался глазами по рапорту о месте преступления, мозг напряженно работал. Может, это Свен Юнг пробрался в квартиру и убил Якоба с Марьей? Не додумав до конца, Алекс понял, что ошибся. Взгляд остановился на самом очевидном из имен. Человек, имевший все шансы выкрутиться, не оплошай он со служебным мобильным, когда планировал страшное преступление.

Телефон на столе зазвонил так громко, что Алекс чуть не вскрикнул.

— Он не едет в Бромму, — сообщил наблюдатель.

— А куда?

— В сторону Экерё.

Это оказалось последним необходимым звеном. С ужасом Алекс понял, где находятся сестры Альбин.

Словно в трансе он закончил разговор и позвонил на центральный пункт связи, попросив направить все свободные патрульные машины к летнему дому семьи Альбин на острове Экерё.

* * *

Впоследствии Фредрика не могла припомнить отчетливой грани, где в тот вечер кончилось спокойное, уверенное существование и пришло чувство, что вся ее жизнь рухнула в одночасье. Словно по иронии судьбы она отодвинула на несколько часов решающий — и убийственный — миг, отклонив первый звонок с домашнего номера Спенсера.

— Если уж я ждала весь день, то подождешь и ты, а я пока поговорю с Элси Юнг, — со злостью решила она.

Алекс позвонил ей на мобильный, когда она как раз пошла принести воды себе и посетительнице, которую проводила в одну из допросных комнат. В двух словах он обрисовал ей изменившуюся обстановку и предупредил, что вечер может закончиться очень неприятно. Его слова были совершенно излишними — Фредрика слишком хорошо себе представляла, чем грозит разрешиться конфликт между сестрами Альбин.

— Вы туда поедете? — спросила она.

— Я в гараже с Юаром и парнями из уголовной полиции, — ответил Алекс. — Мы едем с группой захвата. Постарайся вытащить из Элси, каким образом Вигго замешан во всем этом. А также узнай, кого из сестер нам нужно опасаться больше.

— По-моему, они обе не в себе, — буркнула Фредрика немного более небрежно, чем хотела.

— Я так не думаю, — сказал Алекс, тяжело дыша в трубку. — Думаю, что Юханна нам наврала относительно того, кого изнасиловали тем летом, и еще я считаю, что именно с того момента она возненавидела свою семейку.

Они уже заканчивали разговор, когда Алекс добавил:

— Может, я никогда не говорил тебе этого напрямик, но я хочу, чтобы ты знала: мне в группе будет не хватать тебя, когда ты уйдешь в отпуск с малышом.

Он сказал эти слова так, словно ему обязательно нужно было произнести их до того, как он сядет в патрульный автобус и уедет из Управления. У Фредрики слезы подступили к глазам, поэтому ей пришлось подождать, прежде чем вернуться к Элси.

Перед тем как открыть дверь допросной, она выключила мобильный.

— Итак, — сказала она Элси, поставив на стол стаканы с водой, — почему вы пришли к нам сегодня вечером?

Излагая Фредрике свою историю, Элси, как и многим другим хорошим рассказчикам, удавалось припомнить мельчайшие детали.

— Мы приехали на Экерё, чтобы сделать им сюрприз на Иванов день, — говорила она низким голосом. — Марья и Якоб рассказывали, что обычно собираются в узком семейном кругу, но наши собственные планы нарушились, а мальчики так любили компанию их девочек, что мы решили, что нашему появлению обязательно обрадуются.

Сюрприз удался. События того вечера врезались Элси в память.

— Мы возвращались домой поздно ночью, после того как узнали о жизни Якоба и Марьи вещи, которых и представить себе не могли. Мы понятия не имели, что Якоб занимался укрывательством беженцев, и не знали ничего о его болезни. Решение не звонить врачу и не заявлять в полицию целиком и полностью приняла Марья. Она заявила, что лишь только девочки уедут из дома, то они оправятся буквально через день-другой и раны физические и душевные их затянутся. Как глупо!

Элси выглядела возмущенной, и Фредрика тоже почувствовала, что начинает раздражаться. Но с другой стороны, она давно научилась осторожности и не судила людей слишком скоро. Кто знал, что было у Марьи в прошлом, что заставило ее поступить так, а не иначе?