– Сходень до песка достанет? – Аса с отвращением посмотрела на холодную воду.

– Достанет, но ты погоди – дай сначала стражу определим, чтоб чего не вышло. Карли, отбери себе двоих-троих воинов, сходите в разведку. Краки, Локке – ставьте сходень! Али, Энгуль, Скари – мечи, щиты, Торкель, Соти Маленький – луки!

По приближении, стало заметно, что огромные корабли были основательно потрепаны дальним переходом. В ряду разноцветных щитов вдоль борта одного зияли прорехи. На другом, наклоненный вперед ствол могучей сосны, поддерживаемый путаницей веревок, был криво сколот наверху, и вдоль него примотана деревяшка, заметно уступавшая в толщине.

– Из немирных краев они приплыли, – Тадодахо обвел взглядом оружие пришельцев. – Видно, к ним Поворачивающий Реки не приплывал на белой долбленке и не учил миру.

– А может, у них там зверье злее? – Оквахо был настроен менее подозрительно.

– Зверье – оно везде зверье? – не сдавался шаман клана черепахи.

– Не скажи, змееносец, – Идущий в Собственной Тени почесал лоб. В отличие от своих собратьев по искусству, утепленных меховыми плащами поверх красиво расшитых замшевых рубах и штанов, заправленных в сыромятные сапоги, он был одет только в набедренную повязку из медвежьей шкуры и бос. – Если на севере белый медведь узнаёт вкус мяса, ходящего на двух ногах, он запросто может по одному перетаскать и сожрать весь народ из незащищенного стойбища или из маленькой охотничьей ватаги. Так, Защитник?

– Бывало, – не очень уверенно подтвердил генен, одновременно делая утвердительное движение руками и головой. Он говорил на языке жителей длинных домов еще не так давно, и ему приходилось изрядно подумать, прежде чем что-либо сказать. – Правда, обычно оказывалось, что это не просто нанук. А по дороге к стойбищу Мерзлых Соплей и Рыбьего Глаза, я видел трех неизвестных зверей. Они ехали на нарте. Без собак.

– Смотрите! Они из лодки вытаскивают еще одну лодку! – Объелся Кеты не знал, верить ли своим глазам.

– Ставьте три сходня в ряд, Сварогова молота ради! – взмолился Дедило.

– Ты что это? – Живорад поднял бровь.

– Корову на берег свезти! Все, натерпелся я с этой вонючей скотиной!

– Можно подумать, это ты за ней дерьмо выгребал по четыре раза на дню, – сказал Бойко, но достаточно тихо, чтоб туговатый на ухо и тяжелый на руку правильщик не расслышал.

– Дерьмо выгребал, дерьмо выгребал, – принялся злорадствовать напугай, у которого со слухом все было в порядке.

Букан на руках у Птахи протянул ручонки к зловещей птице и засмеялся, гордо показывая полный набор молочных зубов.

– Верно, пусть коровушка-кормилица землю под ногами ощутит, – неожиданно поддержала старого ушкуйника дочь наволокского воеводы. – Она-то как раз натерпелась!

– Идущий, ты не переложил защиты от злых духов в священную трубку? – Защитник Выдр пытался понять, что за животное, заплетаясь копытами и шатаясь из стороны в сторону, перемещалось по гладкому деревянному настилу более высокой лодки в сторону досок с прибитыми на них поперечинами, опущенных в лодку более или менее обычного размера, но по сравнению с двумя другими казавшуюся игрушечной. Животное напоминало укороченного в высоту бизона, но отличалось отсутствием горба, огромным выменем, и вопиющей раскраской, вызывавшей обоснованные предположения о его связи с миром духов: бело-рыже-пятнистой. Несколько охотников в мехах и металле бросились поддерживать его, а то ли жена, то ли сестра шамана с птицей передала младенца старому охотнику и принялась гладить странное существо по морде и говорить ему непонятные, но успокоительные слова. Подпираемая с каждой стороны, неведомая тварь была отведена по доскам в маленькую лодку. За ней последовал шаман в металлической шапке, таща что-то округлое и деревянное, возможно, барабан. Тем временем, несколько охотников с другой большой лодки уже спрыгнули с бортов и по колено в воде брели к берегу, оружие наизготове.

– Да нет, в самый раз, – шаман клана медведя пыхнул, чтобы удостовериться. – В лодке с тотемом я вижу резьбу двух кланов – медведя и еще какого-то птичьего, может, бекаса, а вторая лодка – вся в резьбе одного, но у наших племен такого клана нет – морской змей?

– А кто шаман во второй лодке? – змееносец присматривался одновременно к охотникам уже на берегу и к перевозке бело-рыжего священного животного.

– Я думаю, старец с кусками хрусталя на носу. С такой бородой-бородищей, ему должно быть лет триста, – Оквахо печально подергал свою жиденькую бородку.

– Пошли их встретим, – сказал Защитник Выдр.

– А не лучше ли… – начал змееносец.

– Верно, северный брат, – Идущий в Собственной Тени подсыпал в трубку еще какого-то порошка, сделал пару длинных и медленных затяжек, костяным пестиком поправил содержимое чашки, дунул в отверстие на другом конце, еще раз чуть-чуть затянулся, и передал сладко дымящееся волшебное орудие генену. – По чуть-чуть, чтоб не обторчаться невзначай, но духов увидеть, если какие покажутся, и пошли. Это наш остров, и какой обряд они тут ни затеют, мы должны помочь.

– Упала, бедная! – Живорад и Бойко, каждый со своей стороны, помогли корове подняться с колен. Как выяснилось, скот тоже мог страдать от морской болезни. Челодрыг, один из отобранных Карли в разведку, с сочувствием посмотрел на отощавшую, аж ребра торчали, пеструху, и бросился ей на помощь, приговаривая:

– Вставай, вставай, матушка-боденушка!

– Что такое? Два-ста рогаста, четыре-ста ходаста, один хтырок, да два ухтырка? – спрашивала Птаха у Букана.

– Яросвете спаси, такой ворожбы и я не знаю, – посетовал знахарь Глум, только поднявшийся на палубу.

– Дурилка ты толстинная, это ж корова, – нянька Новожея хлопнула его по плечу, так что из вотолы знахаря полетела пыль.

– У нас заведено, по случаю удачного перехода, на берегу для ватаги раскупорить бочонок, – Ушкуй ступил на крупный песок, зимнее пиво на одном плече, напугай на другом. Птица вспорхнула и отправилась в облет окрестностей. Достигнув края леса, напугай сделал пару кругов и вернулся, сообщив:

– Коварные кролики!

– Мы не одни! – пояснил шкипер Пря́мого, и его правая рука потянулась к рукояти меча.

Из леса вышли пятеро. Шедший впереди и самый высокий был почти наг и то ли от природы темен лицом, то ли так раскрашен – на его коже проступал сложный узор. В правой руке высокого был отделанный перьями, раковинами, и еще не пойми чем жезл, загадочно исторгавший дым. За ним следовали четверо, одетые более по погоде и ростом пониже. У одного из них, узкоглазого и плосколицего, на широких плечах, как воротник, сидела здоровенная выдра с длинным хвостом, короткими перепончатыми лапами со здоровенными когтями, толстой мордой, и любопытными глазками.

– Шеко́лиакве́ку, – сказал голый. – На́хтене́йун?

– Коварные кролики, – подтвердил напугай, вспархивая Ушкую на плечо.