Мои губы замирают на его кадыке, и он вздрагивает.

– Я думала, что беременна, Джейсон… Я без ума от тебя, но все это слишком быстро. К тому же мне еще многое нужно здесь сделать. Я же не брошу все ради супергорячего красавчика, правда? – шучу я.

Он с грустью вздыхает, пальцем поглаживая меня по виску, а затем обводя им мое ухо. Отдаление обострило все мои чувства. Думаю, я бы кончила, лишь потеревшись об него.

– Да, ты права. И твои футболки будут просто невероятны.

– А это лишь начало.

Он с гордостью кивает, и от этого я таю.

– Понимаю… и что же нам тогда делать? – спрашивает он. – Я могу остаться.

– Ни в коем случае. Ты должен поехать. Никто из нас не станет жертвовать своей мечтой ради другого, понял? Нам просто нужно… жить на полную катушку до твоего отъезда. Об остальном подумаем, когда придет время.

Он словно задумывается на пару секунд, а затем кивает:

– Австралия – это далеко…

– Чему быть, того не миновать. Верь в нас.

– Я всегда верил. С самого начала.

Я ничего не успеваю сделать, как он целует меня в губы. Этот поцелуй отличается от первого. Он крепкий и настойчивый, с голодом по близости, в которой ему так долго было отказано. Я обвожу языком контур его губ, и наши тела электризуются. Мои руки изучают его тело под футболкой, и совсем скоро мы выходим из-под контроля.

Я знаю, что мы в кино, я знаю, что мы не одни, но у меня не хватает духу остановить его, когда он хватает меня за ляжки и помогает пересесть к нему на колени. Он жестом говорит мне не шуметь, и его дыхание сбивается от возбуждения.

Не знаю, потому ли это, что у меня давно не было секса, или потому, что мы собираемся заняться им буквально на публике, но желание душит меня и проникает в мои вены. Сильнее, чем наркотик.

Я в темноте наклоняюсь к нему, и моим поцелуям на его шее вторит колыбельная диалогов в фильме. Он не сопротивляется, ладонями обхватывая мои ягодицы, и приподнимает мое платье, чтобы приспустить трусики. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сорвать с него одежду, и неторопливо расстегиваю его джинсы.

Я никогда не занималась сексом с полностью одетым человеком. Должна признать, это странно возбуждает. И еще сильнее, когда он обхватывает мои груди ртом через тонкую ткань.

Я заставляю свою совесть заткнуться и цепляюсь за спинку кресла, а затем он наконец-то входит. Проклятье, как же хорошо. Я тут же понимаю, что это закончится быстро. Мои эмоции потихоньку вырываются наружу: многочисленные «я люблю тебя» отдаются от его груди, а «не оставляй меня» влетают в его губы.

Я мучительно медленно поднимаюсь и опускаюсь на нем, дрожа от прикосновения его искусных рук, что впиваются в мои ягодицы, скрытые от окружающих тканью моего платья. Если бы нас кто-нибудь увидел, то подумал бы, что мы влюбленно обнимаемся.

Я целую его в висок, а он движется все быстрее, так, что мой таз встречается лишь с половиной его длины. Вскоре меня охватывает дрожь, и я взрываюсь, кусая его за плечо. Он напрягается, пытаясь приглушить свой оргазм, и его последние поцелуи опускаются мне на ключицы.

– Джейсон? – выдыхаю я.

– М-м?

Я признаюсь ему сейчас или никогда.

– Я ненавижу твою сестру.

Его пошлые губы растягиваются в усталой улыбке:

– Ее все ненавидят, милая.

Эпилог

Год спустя

ЗОИ

Я, как идиотка, стою на тротуаре с чемоданом в руке. Он маленький и желтый, просто идеально подходит для уик-энда. Я впервые в Нью-Йорке, и именно это я и сказала вчера вечером Джейсону. Я сотню раз смотрела фильм «Заложница», и из-за этого у меня развилась паранойя.

Держа в руках телефон, прожигаю взглядом каждого парня, подходящего хоть немного слишком близко.

Где он, черт возьми, шляется?

Вот уже десять минут как Джейсон должен был меня забрать. Приезжают и уезжают такси и люксовые тачки, а я все жду и жду, каждые пять секунд проверяя свой наряд. Я одиннадцать месяцев не видела своего парня – «ФейсТайм» не в счет, – я хочу выглядеть красиво.

Именно поэтому я надела кроваво-красное шелковое платье собственного пошива с V-образным вырезом и спущенными рукавами.

Я: Если через пять минут ты здесь не появишься, я найду себе другого Чака Басса и нарожаю ему детей.

Ответ не заставляет себя ждать.

Джейсон: Я уже десять минут здесь, как мы и договаривались.

Я поднимаю голову как раз вовремя и вижу, как он выходит из машины на противоположной стороне дороги. Мое сердце замирает, когда его огненный взгляд встречаемся с моим. О господи. Он еще красивее, чем в моих воспоминаниях. Его матовая кожа загорела под австралийским солнцем, подчеркивая искрящиеся глаза цвета шоколада. Он не гладко выбрит, его выдающуюся челюсть покрывает легкая вуаль щетины.

Я не чувствую своих ног. Неужто все, неужто я таю?

Джейсон одаривает меня полуулыбкой, волнуясь и смущаясь одновременно, и этого хватает для того, чтобы я бросилась к нему навстречу. К черту мою бунтарскую гордость! Джейсон подхватывает меня в прыжке, и я обвиваю его талию ногами, своими губами прижимаясь к его. Я почти год ждала этого момента, я более чем заслужила голливудский поцелуй.

Он обнимает меня за талию и ненасытно целует. Теперь, оказавшись в его объятиях, я по-настоящему таю: мне так хорошо, что я могла бы и разреветься.

Я не думала, что быть вдали друг от друга будет так тяжело.

– Проклятье, я так по тебе скучала!

– Завтра утром запру тебя в номере отеля, – говорит он. – Ты никуда без меня не пойдешь.

Я слишком поздно замечаю, что на нас смотрят люди. Джейсон опускает меня на землю и осыпает мое лицо поцелуями.

– Можно узнать, зачем ты заставил меня ждать, если был здесь с самого начала?

– Ждал, заинтересуется ли тобой албанский сутенер. У меня нынче туговато с деньгами…

– Ах ты ублюдок! Этот фильм меня травмировал!

Он ухмыляется, а затем обхватывает мои бедра руками.

– Я наблюдал за тобой, вот что я делал. И трусил, как ребенок. Ты жуть как злобно выглядела!

– Ненавижу, когда опаздывают, – ворчу я.

– Я знаю.

Он подмигивает и, взяв меня за руку, ведет к машине. Я закидываю чемодан в багажник и сажусь на пассажирское сиденье. Вновь видеть его одновременно и странно, и привычно. У нас вошло в традицию созваниваться так часто, как только возможно: он рассказывал мне о своих буднях, а я ему – о своем небольшом бизнесе; но увидеться вживую – это совсем другое. Наконец-то мы можем друг друга коснуться.

И это все меняет.

– Ну, рассказывай, – вздыхает Джейсон, садясь за руль, – как поживают мои детки?

Я весело улыбаюсь. Перед отъездом он позаботился о трех своих котятах и оставил их мне. И хоть поначалу я была настроена скептически, совсем скоро я привыкла к нашей совместной жизни.

– В полном порядке. Они здорово выросли… они больше не котята. Я отвезла их к Джули на выходные: Матис был в восторге.

– Спасибо, крошка.

Я рассказываю ему обо всех подряд, начиная с Виолан. У них просто идеальная любовь, почти тошнотворная. Слава богу, я больше с ними не живу, как, в общем-то, и с Тьяго. Подкопив денег, я нашла небольшую квартирку в Аньере, пригороде Парижа: нам с котами там просто чудесно живется.

Джейсон теперь работает детским инструктором по серфингу. Он живет в совсем крошечной хижине на пляже, и каждый раз, когда он показывает мне ее по видеосвязи, мне хочется к нему приехать.

– Как работа? – спрашивает он.

– Замечательно! Вторая коллекция очень хорошо продается. Одна американская фирма предложила мне продавать футболки на их сайте. Так я смогу стать заметнее.

– Черт возьми, как круто! Я так горжусь тобой, поздравляю!

– Спасибо, – улыбаюсь