в воздухе. Оторопев, мальчик повернулся к Иззи:

– Что?

Иззи кивнула:

– Боюсь, что так.

– Но… – Рори покачал головой. – Не может быть.

– Почему? Если папа говорит, что убил Чарли, почему бы полицейским не заподозрить его и в убийстве другого человека?

– Потому что… потому что…

Иззи успокаивающе положила руки на тонкие плечи Рори.

– Я понимаю, милый. Тебе очень трудно.

– Нет, – Рори покачал головой. – Мне не трудно.

Плечи под ее руками затряслись: он заплакал.

– Ох, золотко, ну конечно, трудно. Иди сюда. – Иззи опустилась на колени возле стула и открыла объятия. Мальчик рыдал у нее на плече, а она гладила его по волосам. – Ну-ну, не сдерживайся. Хорошенько прореветься никогда не вредно, правда? Потом тебе станет легче, вот увидишь.

Рори поднял голову, посмотрел ей в глаза.

– Нет, не станет. Никогда. Понимаете, это я во всем виноват.

– Нет, милый, не виноват. Рассказывая папе о травле, ты не мог знать, что он возьмет и убьет Чарли. Тебе не в чем себя винить. Решение принял папа, а не ты, и ты не отвечаешь за его действия, правда-правда.

– Но я виноват, Иззи.

– Почему, Рори?

– Потому что… потому что… – Рори положил голову на колени Иззи и со вздохом закрыл глаза. – Это не папа убил Чарли, а я.

* * *

– Дженни. – Из кабинета высунулось посеревшее лицо Роберта Джонса. – Будьте любезны, сделайте кофе и зайдите ко мне.

– Конечно, мистер Джонс. Сию минуту.

Дженни пошла в кухонный уголок и поставила чайник. Как же она вымоталась! Пресса пронюхала, что во Флит-Хаусе неладно, и телефон все утро просто разрывался. А тут еще эмоциональные качели в ее собственной жизни… Дженни поставила чашку, молочник и сахарницу на поднос и отнесла в кабинет мистера Джонса.

– Спасибо, Дженни. – Директор налил в кофе молока, высыпал чайную ложку сахара, шумно глотнул. – Вы там справляетесь?

– С трудом. Не знаю, как отвечать всем этим журналистам. Вы в курсе, что происходит?

Он поставил чашку и вздохнул:

– Да, к сожалению. У нас еще одна смерть.

– Еще одна? О, мистер Джонс!

Директор вздохнул и устало покачал головой:

– Полагаю, теперь не важно, если я вам скажу. Весь мир узнает через несколько часов. Вчера в погребе Флит-Хауса в чемодане нашли тело мужчины. Его убили.

Дженни прижала руку к губам:

– Мистер Джонс, боже мой! Кто это?

– Жертву опознали как Джулиана Форбса, бывшего ученика нашей школы.

Дженни открыла рот, но не смогла издать ни звука.

– Вы его знали, ведь он здесь учился? – спросил Джонс. Секретарь молча кивнула. – По-видимому, он жил с Анджелиной Миллар, мамой Рори Миллара.

В соседней комнате зазвонил телефон. Дженни как-то ухитрилась обрести дар речи.

– Прошу прощения, мистер Джонс, я отвечу на звонок.

– Конечно. И никому ни слова. Скоро приедет инспектор Хантер, проведет пресс-конференцию. Тогда узнаем больше.

Дженни, с трудом дыша, вернулась в приемную, ответила на телефон. Разобравшись со звонком, положила трубку и уставилась в пространство.

Через несколько минут встала и вернулась в кабинет директора.

– Простите, мистер Джонс. Я… вы сказали, что пока никто не знает о смерти Джулиана?

– Никто, кроме меня, Себастьяна и бедняги Боба, который нашел труп. И, разумеется, полиция.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Следователи категорически потребовали от нас молчания. А что?

Дженни покачала головой:

– О, не важно. – Она выжала из себя улыбку и вернулась в приемную.

В голову хлынули мысли… ужасные, навязчивые…

«Хватит! – велела себе Дженни. – У тебя разыгралось воображение».

Увы, как она ни старалась, одна мысль не давала покоя.

– Добрый день, Дженни, как вы?

В приемной стояла инспектор Хантер.

– О, я… в порядке.

– Хорошо… хорошо. – Инспектор Хантер тоже казалась рассеянной. Она указала на кабинет мистера Джонса: – На месте?

– Да.

– Спасибо, Дженни. – Инспектор улыбнулась.

– Инспектор Хантер?

Та обернулась от порога директорского кабинета.

– Да?

– Я… Дело в том…

– Что такое, Дженни?

Слова не шли. Она не знала, как их произнести. В конце концов, она могла ошибаться, и что тогда?

– Ничего. – Дженни покачала головой. – Ничего.

Инспектор внимательно посмотрела на нее:

– Уверены?

Дженни кивнула:

– Да. Я просто… – Она прикусила губу. Инспектор такая милая, такая добрая, вот бы ей довериться. – Не хочу никому доставлять неприятности.

– Может быть, поболтаем после моего разговора с мистером Джонсом?

– Через двадцать минут у меня ланч, я встречаюсь с подругой.

– Ну, я там не задержусь, – Джаз указала на кабинет директора. – Так что нам хватит времени. И, Дженни, что бы вы ни сказали, дальше меня это не пойдет, вы же знаете. А если вы что-то…

– Инспектор Хантер! Наконец! – В дверях кабинета появился Роберт Джонс. – Здесь кишит пресса. Я понятия не имею, что им говорить, и…

Она повернулась к мистеру Джонсу:

– Так, давайте поговорим. Увидимся позже, Дженни. – Улыбаясь, инспектор увела Роберта Джонса в кабинет и закрыла дверь.

Дженни вздохнула. Теперь весь вопрос в том, как ей проверить свои подозрения?

Наверное, лучше всего получить информацию из первых рук. Да, так она и сделает. Дженни посмотрела на часы, сняла с телефона трубку и положила ее на стол, потом взяла сумочку и вышла.

* * *

– Я бы посоветовала вам пока не появляться в главной приемной. Стервятники ждут лакомых кусочков, – сказала Джаз, усаживаясь напротив директора.

– Ведь они уйдут, когда вы объявите на пресс-конференции об аресте убийцы?

– Со временем, – уклончиво ответила Джаз. – Мистер Джонс, хочу спросить о том мальчике, Джейми, который умер в погребе Флит-Хауса. Что вы об этом знаете?

Директор тяжело вздохнул:

– Инспектор, это случилось задолго до меня. Я знаю только то, что знают все: мальчику было тринадцать, если я правильно помню. Он повесился на крюке для мяса в погребе. – Роберт Джонс поерзал в кресле.

– Известно, почему он покончил с собой?

– Лучше расспросить Дженни – она тогда уже работала здесь, инспектор. Только какое отношение та история имеет к делу?

– Прямое, – твердо ответила Джаз.

– Позвольте повторить, это произошло лет за десять до моего вступления в должность…

– То есть лет двадцать пять назад?

– Да, примерно, – согласился директор. – Тогда травлей занимались повсеместно. По-видимому, мальчик Джейми стал жертвой особенно жестоких издевательств. Мне бы хотелось подчеркнуть: полиция расследовала его самоубийство и пришла к заключению, что насильственной смерти не было.

– Вы знаете, кто из мальчиков участвовал в травле?

– Нет, не знаю.

– А кто может знать?

– Думаю, Дженни. И, возможно, Себастьян Фредерикс. Он здесь учился.

– Вместе с Джулианом Форбсом?

Роберт Джонс явно растерялся.

– Да, но едва ли тот нам поможет. И вообще, к чему все это? Вы же арестовали Дэвида Миллара. Ваш начальник сообщил мне сегодня утром.