– Да, – с неохотой признал Твлакв. – Через два часа после заката, если список, который я купил, правильный.

– Не знаю, как бандиты обычно пережидают Великие бури, – продожила Шаллан, – но они явно намерены нас догнать. Готова спорить, они собираются нас убить и использовать наши фургоны как убежище. Они нас не отпустят.

– Возможно. Да, возможно. Однако, светлость, если мы видим впереди второй столб дыма, то дезертиры тоже могли его заметить…

– Ага. – Тэг кивнул, словно до него только что дошло. – Мы резко повернем на восток. Головорезы могут пойти следом за тем караваном.

– Мы позволим им напасть на кого-то другого вместо нас? – возмутилась Шаллан, скрестив руки.

– А чего еще вы от нас хотите, светлость? – сердито спросил Твлакв. – Мы маленькие кремлецы, понимаете. У нас один выбор – держаться подальше от больших тварей и надеяться, что они будут гоняться друг за дружкой.

Шаллан прищурилась, изучая маленький столб дыма впереди. Глаза подводили ее или столб делался толще? Она оглянулась. Вообще-то, столбы выглядели почти одинаковыми.

«Дезертирам нужна слабая жертва, – подумала Шаллан. – Они бросили армию, сбежали. Они же трусы».

Девушка заметила, что рядом стоит Блат и тоже смотрит назад, следит за дымом с непонятным выражением лица. Отвращение? Тоска? Страх? И ни единого спрена, чтобы дать ей подсказку.

«Трусы, – подумала она снова, – или просто люди, утратившие иллюзии? Камни, которые покатились вниз по склону холма и в какой-то момент обрели такую скорость, что теперь не знают, как остановиться?»

Это не имело значения. Эти камни, если дать им шанс, раздавят Шаллан и остальных. Поворот на восток не сработает. Дезертиры выберут легкую добычу – медленно ползущие фургоны, – а не ту, которую, скорее всего, убить будет тяжело, хоть она и прямо перед ними.

– Держим путь на второй столб дыма. – Шаллан села.

Твлакв посмотрел на нее:

– Вы же не собираетесь… – Он умолк, встретившись с ней взглядом, облизал пересохшие губы и продолжил: – Вы не попадете… на Расколотые равнины так быстро, светлость, если мы пристанем к большому каравану, понимаете. Это может плохо кончиться.

– Торговец Твлакв, если возникнет такая проблема, я с нею справлюсь.

– Эти, впереди, не будут сидеть на месте, – предупредил Твлакв. – Возможно, мы прибудем в лагерь и увидим, что они уже его покинули.

– В этом случае они будут двигаться или к Расколотым равнинам, или нам навстречу, по коридору, ведущему к портовым городам. В итоге мы с ними встретимся так или иначе.

Твлакв вздохнул, затем кивнул и приказал Тэгу поторапливаться.

Шаллан села, дрожа от возбуждения. Блат вернулся, занял свое место и подтолкнул в ее сторону несколько сморщенных клубней. Видимо, обед. В скором времени фургоны покатились на север, и на этот раз транспорт Шаллан оказался замыкающим.

Девушка устроилась поудобнее; даже если им удастся догнать второй караван, это случится лишь через несколько часов. Борясь с тревогой, она закончила рисовать пейзаж. Потом начала рассеянно водить карандашом по бумаге, предоставив ему свободу.

Она нарисовала небесных угрей, танцующих в воздухе. Нарисовала причалы Харбранта. Сделала набросок Ялба, хотя лицо показалось неправильным – не получилось передать лукавую искорку в его глазах. Наверное, причиной ошибки была ее печаль при мысли о том, что, скорее всего, случилось с ним.

Перевернула страницу и начала новый случайный эскиз – первое, что пришло в голову. Ее карандаш изобразил элегантную даму в роскошном платье. Оно туго облегало грудь и живот, расширяясь лишь в самом низу. Длинные, свободные рукава: один прячет защищенную руку, другой – с разрезом до локтя – демонстрирует предплечье и ниспадает складками.

Смелая, спокойная женщина. Наделенная властью. Все еще действуя машинально, Шаллан добавила к голове элегантной дамы собственное лицо.

И замерла с карандашом, занесенным над страницей. Это не она. Или она? Может ли она стать такой?

Веденка глядела на рисунок, пока фургон подпрыгивал, проезжая по камням и растениям. Потом перевернула страницу и начала новый рисунок. Бальное платье, придворная дама, окруженная элитой Алеткара. Все исключительно высокие и сильные. Женщина выглядела им под стать.

Шаллан пририсовала к фигуре собственное лицо.

Перевернула страницу, нарисовала еще одну. И еще.

Последний рисунок изображал ее стоящей на краю Расколотых равнин, как она их себе представляла. Она глядела на восток, в сторону тайн, к которым стремилась Ясна.

Шаллан перевернула страницу и принялась за новый рисунок. Изобразила Ясну на корабле, за своим столом, которого не было видно под бумагами и книгами. Обстановка была не важна, в отличие от лица. Этого встревоженного, перепуганного лица. Усталого, дошедшего до пределов изнеможения.

Этот набросок у Шаллан получился правильно. Первый рисунок после катастрофы, который в точности отображал то, что она видела. Бремя Ясны.

– Останови, – бросила веденка, не поднимая глаз.

Блат посмотрел на нее. Она подавила желание повторить приказ. Он, к сожалению, не подчинился сразу же, а спросил:

– Зачем?

Шаллан подняла голову. Дымный столб был еще далеко, но она все же оказалась права – он делался толще. Караван впереди них остановился, и путники соорудили костер для полуденного перекуса. Судя по дыму, их было гораздо больше, чем тех, что следовали позади.

– Мне нужно забраться в фургон, – пояснила Шаллан. – Хочу кое-что поискать. Ты можешь двинуться вперед, как только я окажусь внутри, но, пожалуйста, остановись и позови меня, когда мы окажемся близко к той группе впереди.

Он вздохнул, но остановил чулла, хлестнув несколько раз по панцирю. Шаллан спустилась, взяла шишкотравник и блокнот, перешла в заднюю часть фургона. Как только она забралась внутрь, Блат снова двинулся с места и крикнул Твлакву, который потребовал объяснить, в чем дело.

С прикрепленными стенами ее фургон давал тень и уединение, особенно сейчас, когда был замыкающим и никто не мог заглянуть через заднюю дверь. К несчастью, ехать внутри было не так удобно, как спереди. Маленькие камнепочки вынуждали его на удивление сильно трястись и подпрыгивать.

Сундук Ясны был привязан возле передней стенки. Шаллан подняла крышку – сферы излучали тусклый свет. Девушка устроилась на импровизированной подушке – куче тряпок, в которые Ясна заворачивала свои книги. Ночью ей приходилось использовать вместо одеяла – лишнего у Твлаква не нашлось – оторванную от внутренней части сундука бархатную подкладку.

Усевшись, она размотала ступни, чтобы снова смазать их соком шишкотравника. Раны зарубцевались и выглядели значительно лучше по сравнению с предыдущим днем.

– Узор?

Он завибрировал где-то рядом. Девушка попросила его сидеть внутри, чтобы не встревожить Твлаква и охранников.