Об этом я думал, шагая по ковровой дорожке в поисках пятой комнаты. Мною владело предвкушение сродни нервному возбуждению.

Вот и нужное помещение. За дверью, по всей вероятности, ждал тот, встреча с кем могла окончиться как завершением поиска настоящего магистерия, так и самой опасной схваткой в моей жизни!

Нажав ручку двери, я распахнул её и вошёл.

В комнате, рассчитанной на частные переговоры и потому небольшой, было на удивление светло. Мужчина, сидевший в кресле напротив двери, зажёг люстру, но позаботился о том, чтобы тяжёлые портьеры остались плотно задёрнутыми.

Одет он был в тонкий серый костюм, клетчатую рубашку и галстук на тон темнее. Ботинки из коричневой кожи сияли, словно их только что начистили и отполировали. Из нагрудного кармана пиджака высовывался голубой треугольник шёлкового платка.

Всё это я увидел за секунду, прежде чем сосредоточился на лице владельца философского камня.

Зачёсанные назад чёрные волосы, высокий лоб, глубокие, словно проведённые резцом скульптора складки, идущие от крыльев тонкого прямого носа к красиво очерченным губам, и глубоко посаженые глаза цвета подёрнутой патиной бронзы — таким предстал передо мной человек, которого я считал свои врагом. Вся его фигура выражала такую уверенность, что сразу стало ясно: это не посредник. Пытавшийся избавиться от меня алхимик явился лично!

Дав мне рассмотреть себя, человек поднялся, опершись на трость из чёрного дерева с золотым набалдашником в виде львиной головы.

— Благодарю, что пришли, господин Блаунт, — он слегка поклонился. — Я не был уверен, что вы примете моё приглашение. Но очень на это надеялся. Позвольте представиться: Генри Монтегю.

Это имя я слышал и не раз. Восьмой барон Монтегю был представителем одного из самых древних родов Империи и владел одной третью торгового флота Британии. Фактически, это был один из столпов нашего морского владычества.

— Рад знакомству, — я ответил таким же поклоном, не сводя с собеседника взгляда. — Я бы ни за что не отказался от нашей встречи, барон.

— Позвольте лично поздравить вас с приобретением философского камня, — лорд Монтегю взял чёрную бархатную коробку размером с крупный грейпфрут и протянул мне. — Разумеется, он не настоящий, хоть и изготовлен по одному из древних рецептов.

— Само собой, — кивнул я, положив коробку на журнальный столик возле двери. В течение разговора мы продолжали стоять, словно не могли решить, кто кому должен предложить сесть. — Не думаю, чтобы магистерий было так легко купить.

— Не откроете? — барон чуть приподнял красиво изогнутые, но совсем не женственные брови. В его желтоватых глазах мелькали едва заметные искорки, которые можно было принять за насмешку или тщательно скрываемое любопытство. — Разве вам не интересно поближе взглянуть на приобретение?

— Нет, подделки меня не интересуют.

— Зачем же вы их покупаете? — брови снова приподнялись, а огоньки в зрачках стали заметнее. — Просто для коллекции?

— Нет, барон. Я купил этот лот, чтобы встретиться с вами.

— Со мной?! — притворно удивился лорд Монтегю. Он даже не старался сыграть на совесть, отлично понимая, что, возможно, из этой комнаты выйдет лишь один из нас. — Но разве вам было известно, кто выставил камень на торги?

— Нет, разумеется. Но мне хотелось встретиться с тем, кто выставил. Им оказались вы.

Губы барона слегка дрогнули в холодной улыбке.

— А вы были уверены, что мы встретимся, господин Блаунт?

Я тоже позволил себе улыбнуться.

— О, да! Ни капли не сомневался.

— Давайте присядем, если не возражаете, — после краткой паузы предложил барон. — Разговор, кажется, не на пару минут.

Мы синхронно опустились в кресла. Я оказался от собеседника чуть по диагонали и спиной к двери. Не самая выгодная позиция, но наверняка тщательно продуманная лордом Монтегю. Что ж, если ему требуется это преимущество…

— Значит, мы искали друг друга, — проговорил барон, закинув ногу на ногу. — Признаться, я думал, что только я ищу с вами встречи.

— Выходит, нет. Мне очень хотелось узнать, кому я мешаю.

— Мешаете, господин Блаунт?! — снова фальшиво удивился лорд. — Мне? Но чем?

Я пожал плечами.

— Вам виднее. Возможно, дело в магистерии?

— Ну, он у вас. Какую проблему вы могли бы для меня создать, чтобы я захотел…

— Убить меня? — подсказал я, когда барон запнулся, подбирая подходящее слово.

— Например, — улыбнулся он.

Мы кружили вокруг темы, постепенно сужая радиус, так как не хотели выкладывать все карты разом. Прощупывали друг друга, чтобы определить, какая доля откровенности подойдёт для нашего разговора.

— Я получил ваши подарки, лорд Монтегю. Те, что вы любезно передали через полковника Болейна.

— И как вы их нашли? — не стал отпираться барон.

— Весьма занимательными. И неожиданными.

— Не любите сюрпризы?

— Люблю, если они приятные.

— Простите, что разочаровал вас, господин Блаунт.

Мой собеседник поигрывал с тростью, не сводя с меня заинтересованного взгляда. Но в этих движениях не было угрозы. Скорее, они выглядели машинальными. Зато угроза таилась в глубине нацеленных на меня глаз цвета старой бронзы.

— Ну, что вы, барон, — улыбнулся я. — Никакого разочарования. Просто я не понял, почему вы стремитесь от меня избавиться. Опасаетесь конкуренции?

— В чём же, господин Блаунт? — чуть изменившимся тоном спросил лорд Монтегю. — Какую конкуренцию вы можете мне составить?

— В поиске философского камня. Настоящего, разумеется.

— А вы самоуверенны. Для алхимика, находящегося всего лишь на стадии «нигредо». Уж простите, если мои слова вас задели.

— А сами вы на какой? — выпалил я.

Барон улыбнулся одними губами. При этом его глаза сверлили меня, как два алмазных бура.

— Знаете, отчасти вы правы, господин Блаунт. Поначалу я не относился к вашим исследованиям всерьёз. Затем решил, что вы вполне достойны занять место в нашем ордене. Я даже хотел вас пригласить.

— Вы давно следите за мной? — быстро спросил я.

— Достаточно давно. Но всерьёз — лишь с тех пор, как вы открыли агентство.

— Вам это не понравилось?

— Нет. Публичность в этой сфере ни к чему. Обычные люди должны считать магию чем-то из области фантастики или суеверий. Алхимия — удел избранных. Вы не согласны?

— Что за орден, барон? — спросил я, проигнорировав вопрос. — Почему вы передумали меня в него приглашать?