— Как это не известно?! — нахмурившись, взвилась девушка. — Ты что, не видел его?!

— Видел, но он был в маске и не представился.

Я не сомневался, что аукционный дом сохранит анонимность своего клиента, и моя ложь не выплывет.

Глория разразилась ругательствами. Она даже вскочила со стула и несколько раз прошлась по палате, напоминая разъярённую тигрицу. Думаю, мало кто знал, что с этих прелестных пухлых губок могут слетать такие слова!

Я был благодарен Глории за беспокойство, за желание отомстить за меня, а не просто поймать преступника. Эта её страстность натуры и привлекла меня когда-то. Она же стала одной из причин, по которой мы расстались. Я просто не мог связывать её судьбу со своей. Алхимик должен быть одинок. Его путь слишком опасен, чтобы заводить семью. Если имеешь дело с демонами, рано или поздно приходится расплачиваться, и тогда первыми страдают твои близкие. Единственный выход — найти магистерий. Тогда ничего не страшно. Но где гарантия, что тебе это удастся? Её нет!

Глория принялась подробно выспрашивать меня о нашей с бароном встрече. Отвечать приходилось осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего, породив новые вопросы. Наконец, явился врач и настойчиво выпроводил девушку, заявив, что она и так утомила пациента. Глория ушла, пожелав мне скорейшего выздоровления и не подозревая, как сильно я сам желал этого.

После осмотра и необходимых процедур доктор оставил меня, и его место заняла Джоана. Я пытался уговорить её раздобыть мои кольца, но она осталась непреклонна.

— Дай хотя бы телефон! Не могу же я валяться здесь совсем без дела.

— Не уверена, что стоит, — нахмурилась секретарша. — Ну, да ладно. Только обещай, что не будешь злоупотреблять!

— Даю слово, мамуля!

Девушка принесла мне телефон, и я тут же уткнулся в него, забив в поиск барона Монтегю. Если я не мог добраться до него, то хотел, по крайней мере, узнать о своём противнике как можно больше.

Едва открыв первую выпавшую в поиске ссылку, я почувствовал, как меня обдало ледяной волной! Проверив ещё несколько страниц, я убедился, что человек, встретивший меня в комнате для переговоров аукционного дома, не являлся тем, за кого себя выдавал! Со всех фотографий барона Монтегю на меня смотрело совершенно другое лицо! Я не только был обманут и по-прежнему не знал имени своего врага, но едва не натравил демонов на другого, ни в чём не повинного человека!

Мне вспомнилось, что я не видел на указательном пальце алхимика фамильного перстня. Да, он был не дурак! Показал только лицо, хоть и не сомневался, что убьёт меня. Жаль, я не сделал фото. Хотя он бы не позволил, конечно.

— Благослови тебя Бог, Джоана! — от всего сердца просипел я, взглянув на девушку.

— Чего это ты, босс?! — насторожилась и, кажется, даже слегка испугалась секретарша.

— Если б ты дала мне кольца, случилось бы нечто ужасное!

Я отложил телефон на одеяло.

— Не объяснишь? — спросила Джоана.

— Лучше не надо. Правда. Спасибо за телефон.

— Я буду звонить тебе, — предупредила секретарша, поднимаясь. — Завтра приду после обеда. А сейчас мне пора.

— Конечно. Принеси горячего шоколада и пива.

— Шутишь?! У тебя строгая диета!

Пожелав мне спокойной ночи, она ушла. А я остался, надеясь, что охрана, присланная отцом, справится, если что.

Начали действовать лекарства, да и состояние у меня было такое, что вскоре я заснул.

* * *

Благодаря участию фамильяра, ускорявшего моё выздоровление, меня продержали в больнице всего неделю. Врач удивлялся, как мне удалось так быстро восстановиться, но признал, что я здоров, хоть и слаб.

Встречала меня Джоана. Такси доставило нас в агентство, и мы, прежде всего, заказали роскошный обед с бутылкой вина и тёмным пивом. Вино приговорила секретарша.

— Что будешь делать, босс? — спросила она, уставившись на меня слегка осоловевшим от алкоголя взглядом. — Найдёшь ублюдка, который тебя продырявил?

— Постараюсь.

— Уверен, что тебе не потребуется помощь полиции?

— Абсолютно. У меня нет ни малейшего желания втягивать в это Глорию. Мой враг слишком опасен.

Джоана понимающе кивнула, а затем выдала:

— Так и знала, что ты её ещё любишь!

Я замер на пару секунд от неожиданности, а затем отрицательно покачал головой.

— Нет, детка, ты ошибаешься!

— Не отпирайся, Кристофер! Я же вижу!

— Твои пьяные глаза тебя подводят.

— Не знаю, не хочешь ты признаваться в своих чувствах мне или самому себе, но так и есть! Вот увидишь, вы ещё будете вместе! Готова поставить на это.

— Боюсь, не смогу расплатиться, если проиграю. Ты же знаешь, какие у меня скромные доходы.

— Ага! — торжествующе воскликнула Джоана. — Ты уже допускаешь, что можешь продуть! То есть, не уверен, что вы не сойдётесь снова!

— Верь, во что хочешь. Но мне лучше одному. Пока, во всяком случае.

Секретарша подалась вперёд, буквально сверля меня глазами.

— Запомни, Кристофер: никому и никогда не было лучше одному! Но я понимаю, что сейчас ты боишься за Глорию, — добавила она другим тоном. — Это очень… мило. И благородно. Теперь ты нравишься мне ещё больше!

Я хмыкнул.

— Не знал, что вообще тебе нравился!

— А как же?! — удивилась девушка. — Разве иначе я работала бы у тебя? Во всяком случае, не за такие смешные деньги!

— Ну, спасибо!

— Пожалуйста. Помни об этом и цени, — секретарша бросила взгляд на маленькие часики, украшавшие её изящное запястье. — Ну, всё, мне пора. Надеюсь, тебя можно оставить?

— Обещаю не заниматься тяжёлой атлетикой в ближайшие часы. Так что да, иди смело.

Джоана фыркнула и стала собираться.

— До завтра, босс. За время твоего отсутствия поступило несколько звонков, некоторые показались мне интересными, так что я записала данные потенциальных клиентов.

Я издал стон, полный боли и отчаяния.

— Ничего, ничего! Пора и поработать. Ты достаточно отдохнул в больнице. Моя крошечная зарплата сама на счёт не упадёт.

После того, как секретарша покинула меня, я улёгся на кровать, положив на глаза монеты. Пришло время навестить Чёрный зиккурат.

Как только я вынырнул из озера, то сразу увидел, что второй ярус светится белым! Если б в этом мире в моей груди было сердце, оно забилось бы, как сумасшедшее, потому что это означало только одно: я перешёл на вторую ступень зиккурата и, соответственно, стадию Великого Делания — «альбедо»!