Джекка, прищурившись, уставилась на отца. Тот криво усмехнулся.

– Ну ладно, возможно, я мог предполагать. Твой бойфренд умеет хранить секреты.

– Он вовсе не мой бойфренд. Я ничего не слышала о нем уже много недель.

– Если ты собираешься опять реветь, я лучше принесу рулон туалетной бумаги!

– Я больше не буду плакать, – пообещала Джекка. – Что все-таки происходит. Когда ты сказал, что Тристан умеет хранить секреты, что ты имел в виду?

– Он же не сказал тебе, что купил здание для магазина? Ты видела его? Когда я закончу ремонт, мне будут завидовать и «Лаус», и «Хоум Дипоу».[14]

Джекка разбила три яйца на сковородку. Она хорошо знала своего отца. Он многое должен был ей сказать, но было что-то еще, чего он, похоже, боялся. В его голосе чувствовались какие-то скрытые эмоции. Господи, чего мог бояться Джо Лейтон? Даже когда умерла его жена, оставив его с двумя малолетними детьми, которых надо было воспитывать, он не испугался.

– Папа, – тихо спросила она, – почему бы тебе не сказать, что ты скрываешь?

Джо Лейтон молча смотрел, как она перекладывает такую, как он любит, глазунью с жидкими желтками, из сковородки в тарелку.

– Я хочу жениться на Люси.

Джекка ожидала чего угодно, кроме этого.

– На Люси? Люси Купер? Ты говоришь о женщине, живущей в доме миссис Уингейт?

– О ней.

Она опустилась на табуретку рядом с отцом. Ей всегда нравилось смотреть, как он ест. Только сейчас она поняла, как ей его не хватало.

– Но… – Она не знала, что сказать. То, что отец решил жениться, следовало еще осмыслить. Значит, Люси – женщина, которую Джекка уже успела полюбить – станет ее мачехой? – Расскажи мне о ней. Мне так и не удалось ничего узнать о ее прошлой жизни. Даже Тристан ничего не знает.

– Мне она тоже ничего не рассказала, – признался Джо.

– И все же ты хочешь на ней жениться?

– Да. Я перевел свой бизнес туда, где живет женщина, которую я люблю. – Он уверенно встретил взгляд дочери и не отвел глаз.

Джекка понимала: он осуждает ее бегство от Тристана.

– Папа, – сказала она, – ты решил открыть магазин раньше, чем увидел Люси.

– Уверена? – Он достал из кармана телефон и показал фотографию Люси, которую Джекка сама отправила ему с подписью: «Воскресенье в доме миссис Уингейт».

Пришлось признать, что Люси выглядит на ней очень даже здорово. Джекка припомнила все, что говорила отцу о Люси. О том, что она шьет и готовит. И еще о танцах у шеста. Этого он не мог забыть. Пожалуй, отец все же мог влюбиться в Люси до того, как встретился с ней.

– Где ты сейчас живешь? – спросила она. Вопрос был ей крайне неприятен. Отец всю жизнь прожил в одном доме, работал в одном магазине. Мысль о том, что все в одночасье изменилось, сбивала с толку, приводила в замешательство.

– В доме Ливи.

– В той комнате, где жила я?

– Нет, в той, которая была свободна. Но все свободное время я провожу с Люси. – Его глаза сверкнули.

– Только не надо подробностей! – Джекка с трудом перевела дыхание. – Но если ты живешь в Эдилине, почему не видел Тристана?

– Я же сказал, что он уехал.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что сказал. Через несколько дней после твоего бегства он покинул город. В городе теперь другой доктор – тоже твой старый знакомый – Роджер, кажется.

– Рид.

– Ах да. Ким сказала, что он разбил тебе сердце, когда ты впервые посетила Эдилин. Но ты быстро оправилась, когда вернулась домой.

– Рид не разбивал мне сердце. И в любом случае я тогда была ребенком.

– В то время ты так не считала.

Джекка уже открыла рот, чтобы возмутиться, но закрыла его и рассмеялась.

– Я скучала по тебе, папа.

– Да? – Он уже съел яичницу и теперь доедал второй рогалик. – Должен признаться, я тоже пару раз вспоминал о тебе. Ты готова вернуться домой?

«Дом, – подумала Джекка. – Где он? Неужели в Эдилине?» Она не могла не думать, что, если бы Тристан действительно хотел, чтобы она осталась, он бы… по крайней мере позвонил. Но это ведь именно она сбежала! Психанула, бросила все и исчезла.

Как обычно, отец понял, о чем она думает.

– Этот парень легко сдается, не правда ли?

Джекке пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова не разрыдаться.

– Я это заслужила, – проговорила она. – Ведь это я его бросила.

– Любой мужчина, который без борьбы позволяет тебе уйти, недостоин тебя.

– Папа! – жалобно пискнула Джекка и снова расплакалась.

Джо Лейтон отвел дочь в комнату, усадил на диван и заглянул в коробку с бумажными платками. Там остался только один платочек.

– Прежде чем ты затопишь свою квартиру слезами, позволь мне кое-что тебе показать. – Он полез в один из многочисленных кармашков пояса для инструментов – как он сумел пройти с этим поясом мимо службы безопасности? – и достал оттуда сложенное письмо. Бумага была грязной и потертой на сгибах.

– Давно его носишь с собой? – спросила Джекка.

– Я бы приехал раньше, но тот парень заставил меня поклясться, что я не увижусь с тобой шесть недель. Он сказал, что тебе необходимо побыть в одиночестве и успокоиться.

– Тристан так сказал?

– Да, я разговаривал с ним, когда приехал в Эдилин, и он устроил мне форменную взбучку. Меня еще никогда не отчитывали так эмоционально. Я даже узнал несколько совершенно новых для меня ругательств.

– Тристан ругался? Быть того не может! Он всегда такой вежливый и милый.

– Со мной он не был милым, поскольку считал, что я сыграл с ним злую шутку, которая в конечном счете и послужила причиной твоего бегства. Полагаю, некоторые его выражения были медицинскими терминами, но я понял, когда он объяснил мне, куда я могу засунуть некоторые части здания.

– Ты действительно сыграл с ним злую шутку, заставившую меня сбежать! – Джекка возвысила голос: – Из-за тебя я…

– Послушай, давай отложим перебранку на потом. Прочитай это письмо. Человек, его написавший, приложил немало усилий, чтобы тебя отыскать. Я разговаривал с ним по телефону. По его словам, некая женщина по имени Саванна сказала, что ты дизайнер из Нью-Йорка. Этот Чамберс искал тебя сначала в Нью-Йорке, потом в Нью-Джерси и Эдилине, но к тому времени ты уже уехала из города.